Александр Торик - Флавиан

• Название: Флавиан
• Автор: Александр Торик
• Издательство: Сибирская Благозвонница
• Жанр: Религия
• Год: 2007

Приидите, поклонимся Цареви нашему Богу… — призывает за каждым богослужением Церковь Христова.

Казалось бы просто, только войди… Но путь у каждого свой. Об этом пути, проходящем иногда через скорби и болезни, всегда — через смиренную гордыню и отброшенную суетность, сопровождаемом многими чудесами, рассказывает книга протоиерея Александра Торика «Флавиан».

---

— Спасибо, Евграфыч, Ниночка благодарю за угощенье!

— Не за что! Во славу Божью! Приходите Алексей!

Флавиан встретил меня озабоченным взглядом.

Глава 4. БОГ

— Алексей! А у тебя мобильный с собой?

— В машине, в бардачке. Я его отключил. Не хочу ни с кем разговаривать пока я здесь у тебя.

— Тогда понятно. Мне Женя сейчас позвонила, а ей врач Иринин. Ира Женин телефон им дала, так как твой не отвечает. Плохи у неё дела. Обследования показали рак, возможно, с метастазами. Будут оперировать, но результат непредсказуем.

— Ну так я ж ей денег дал на операцию, что я ещё должен? Не сидеть же с ней в качестве сиделки? И вообще, я с ней разведён!

— Ну да, помню. Наверное и так, больше ничего не можешь, пока… Ну ладно. Пойдём, помоги мне паникадило к празднику почистить, а то я со своей тушей стремянку сломаю, а мать Серафима с неё не достаёт. Не сочтёшь за труд?

— Да ты что? С удовольствием! Справлюсь я с этим твоим кадилом?

— Паникадилом! Это люстра такая в главном приделе. Справишься. Зубной порошок на тряпочку и чисти — вся премудрость.

— Ну, тогда, пойдём!

И мы вошли в храм.

В храме я не был давно. То есть — в нашем русском православном храме. С тех пор, как «загранка» стала доступна советскому человеку я успел побывать в соборе святого Петра в Риме, в Афинском Парфеноне, в храмах Луксора в Египте, был даже в буддистском дацане в Бурятии. А, когда я был в нашем храме, вспомнить не смог — то ли в детстве, то ли позже. А ведь, точно был когда-то.

Даже — странно: Андрюшка, вон — поп, Женька, оказывается — верующая, моя бывшая «благоверная» и то успела «отметиться», а я — мимо. И, почему?

Флавиан лишь завёл меня в церковный притвор и тут же вышел за зубным порошком, а я остался в храме один.

Первое, что сразу же поразило меня, это какая-то особая тонкая тишина. То есть я слышал из-за открытого окна пенье птиц, звуки голосов, мотоцикл где-то протарахтел. Эти звуки были рядом, но — не здесь, и шли они из какого-то другого пространства, которое казалось никак не связанным с тем в котором я находился сейчас.

Я словно очутился в другом измерении. Именно в другом измерении! Я почувствовал это всем своим существом в той звенящей, прозрачной и живой тишине храма.

Да, да! Я вдруг ощутил, что тишина здесь — живая! Прямо как живое существо — доброе, мудрое и живое — по имени Тишина.

И в этой тишине было разлито присутствие жизни, и не просто жизни, а ЖИЗНИ, какой-то другой — настоящей. Я внезапно догадался — Вечной. Господи! Не схожу ли я с ума?

Кажется Паскаль в «Мыслях», или Ларошфуко в «Максимах» сказал: «Я чувствую, что Бог есть. И не чувствую, что Его нет. Значит Он есть».

Я вдруг понял, что могу подписаться под этими словами. Я почувствовал что Он — есть.

Я самого Его почувствовал!

Мой разум, весь мой жизненный опыт, логика моей жизни — всё противилось этому, невесть откуда взявшемуся чувству — Бог есть! Что-то во мне кричало истошным визгливым голосом — немедленно выйди отсюда, уезжай в Москву, ты здесь рехнёшься, ты уже рехнулся!

Но это чувство не проходило — Он есть!

Да, да! Он — Бог — есть! Настоящий Живой Бог!

Я не видел — где Он, я не слышал Его, но я всем своим существом ощущал Его — Бога — присутствие. Он был здесь — рядом со мной. Может быть даже стоял вот за этой колонной? Или за теми резными дверями?

И мне было хорошо от этого. Я чувствовал что мне хорошо. Так хорошо, как никогда не было в жизни. И я знал, что это хорошо оттого, что Он — Бог — здесь, рядом со мной.

Я стоял в притворе храма, глубоко дышал этим, каким то незнакомым мне воздухом, проникнутым тонким неведомым ароматом, несказанная лёгкость мягко наполняла моё существо, мне казалось, что сделай я шаг — и я оторвусь от пола и поплыву под этими древними благоухающими сводами.

Тихая какая-то радость, как в детстве, на коленях у бабушки, проникала в моё сердце, и оно взволнованно тукало — Господи! Господи!

Я не сразу понял, что передо мной стоит Флавиан с тряпкой и коробкой порошка в руках, и с ласковой улыбкой смотрит на меня, похоже уже давно.

— Андрей! Прости, Флавиан! Прости — отец Флавиан! Послушай!

— Не надо ничего говорить, Лёша, я вижу. Вы встретились. Слава Богу!

— Нет, послушай, это что — правда? То что я почувствовал сейчас, это вправду — Бог? Разве так бывает?

— Бывает и так. И по другому. По разному. Но это — Бог. В этом можешь не сомневаться. Я верил, что ты сможешь это почувствовать. Когда-нибудь. Что у тебя осталась живой душа, несмотря на то, что ты всю жизнь старательно убивал её. Я не предполагал, что это может произойти сейчас. Но, Богу виднее, кому и когда открывать себя. Слава Богу за всё!

— Отец Флавиан, Послушай… ну, а что мне теперь делать? Что-то произошло сейчас со мной… Я ещё ничего не пойму, что во мне творится… Я только знаю теперь, точно знаю, что Бог — есть!

— Леша, а ты поговори с Ним. Поговори, как говоришь сейчас со мной, просто поговори. Скажи Ему, что ты вот сейчас почувствовал что Он — есть, что ты ничего про Него не знаешь, но хочешь познакомиться с Ним. Расскажи Ему про себя, про свою жизнь, про всё что у тебя в душе наболело, попроси помочь, научить тебя — как жить дальше. Встань вот здесь, вот перед этой иконой и поговори с Богом.

— А можно мне встать на колени?

— Можно, конечно…

Я встал на колени.

Когда я вышел из храма уже начинало темнеть. Я не расскажу о том, как я разговаривал с Богом. Это невозможно рассказать. Это — тайна. Или — Таинство. В общем, это не для всех. Скажу лишь одно: — во всё время, что я говорил к Нему, то жалуясь, то плача, то упрекая Его — Он стоял передо мной и слушал. Слушал и отвечал. Отвечал струящейся от Него Неисчерпаемой Любовью, в которой я захлёбывался от нахлынувшего счастья. Это невозможно описать. Это можно только испытать. Тот, кто уже испытал — тот поймёт. «Dixi» — я сказал.

Паникадило почистил сам Флавиан. Стремянка его выдержала.

Глава 5. МАТЬ СЕРАФИМА

— Алексей Витальевич!

Голос матушки Серафимы — строгий, и в то же время доброжелательный — вывел меня из задумчивости. Оказывается я уже полтора часа просидел в резной беседочке в углу церковного сада.

— Еле нашла Вас. Батюшка срочно уехал в Горбуново, это в двенадцати верстах, причащать старушку умирающую. Велел напоить Вас чаем и просить дождаться, когда он вернётся.

— Спасибо. То есть, спаси вас Господи — так, кажется, принято говорить?

— Так, так, Алексей Витальевич, так голубчик. Вы чайку любите с мятой, или «по господски» с лимоном?

— А, почему «по господски», матушка Серафима?

Разоваривая мы зашли в церковную сторожку — чистенькую, со свежебелёными стенами и, белёной же, разрисованной яркими цветами печкой в которой попыхивал паром до блеска начищенный медный чайник.

— А это раньше, в «мирное время», то есть до большевиков, так говорили: с лимоном — по господски, с молочком — по купечески, с яблочком — по поповски, в наклад — по городскому, а в прикуску — по крестьянски. Ну а уж по бедняцки — в приглядку!

— Надо же! Никогда такого не слышал! Матушка… Можно мне Вас так называть?

— Можно, Лёшенька, можно.

— Матушка, а что вы так смотрите на меня и улыбаетесь?

— Так ведь это я, Лёшенька, радуюсь на Вас. Вы бы сами себя сейчас увидели — аж светитесь! Я ведь Ваше лицо хорошо запомнила ещё тогда, в Москве, в обувном магазине. Да и когда приехали Вы…, да что там! Ещё перед входом в церковь, сегодня, когда вы на улице с батюшкой разговаривали, так у вас ещё лицо-то другое было — ожестелое такое, с мертвечинкой.

— А сейчас, ровно дитя на именинах сияете! Такая перемена в лице, обычно, при крещении бывает: входит в купель один человек — выходит другой — во Христе младенец! Я это много раз наблюдала, когда батюшке при Крещении прислуживала. Да ведь младенец и есть! Крещение ведь — второе рождение, вся прежняя жизнь с грехами в купели остаётся, а новая с «чистого листа» начинается.

— Матушка! А можно мне ещё раз покреститься, чтоб уж по настоящему, вот как вы говорите, новую жизнь начать?

— А, Вы, Лёша, уже были крещены когда-нибудь?

— В младенчестве, был. Бабушка тайком от родителей где-то в подмосковном храме крестила, чтоб без паспорта, с этим тогда, говорят, строго было. Перед смертью незадолго, мне тогда двенадцать лет было, бабушка мне сказала, что я крещён во имя Алексея Божьего Человека, а кто он такой — я так и не знаю до сих пор.

— Ну, Лёшенька, это не беда. Я Вам житие Алексея Человека Божия почитать дам, даже подарю, очень трогательное житие. А вот креститься второй раз Вам нельзя — в Символе нашей веры сказано — «…верую во едино крещение во оставление грехов». Да, и не к чему оно вам. Нам православным Господь всем даровал «второе Крещение» — Таинство Покаяния да прощения грехов через священника на исповеди. Вот этого-то «второго крещения» Вам Лёшенька у батюшки Флавиана и попросить бы, когда он вернётся.