Игорь Ушаков - Семейная сага

• Название: Семейная сага
• Автор: Игорь Ушаков
• Жанр: Современная проза

О жизни трех поколений одной русской семьи после революции. Роман написан в форме мозаичных новеллок, сопровождается стихотворными инкрустациями от лица главного героя.

---

Посреди большой комнаты стоит большой дубовый стол, который путешествует всюду с нами. Он громоздкий, с толстыми резными ножищами, но очень удобен для нашей семьи: мы все одновременно можем за ним обедать, а по вечерам все сидим за тем же столом со своими занятиями. Мы с Катей зубрим наши медицинские учебники, Миша пишет свою диссертацию, Павел готовится к завтрашним занятиям в академии, а Сережка обычно сидит и читает: он все уроки

быстро делает сразу после школы. Мама сидит тут же и что- нибудь шьет или строчит на своем "Зингере" у окна, выходящего на балкон. Машинка хоть и очень старенькая, но очень надежная и удобная, на колесиках, ее куда хочешь можно легко передвинуть. А Миша ей еще сварганил что-то вроде настольной лампы — прямо такая рука с локтем- шарниром: можно так согнуть, что освещает, что надо.

Из "тарелки", которая висит на стене, все время льется какая-нибудь музыка или говорят последние известия. Иногда и интересные спектакли передают. Тогда невольно отрываешься от своих дел и слушаешь. Но нужно сказать, что этот постоянный шум никому не мешает, мы к нему привыкли. Даже трудно представить себе жизнь без радио: мы с ним просыпаемся и с ним же ложимся спать.

За вечер мы несколько раз пьем чай, устраивая перерыв. Миша наловчился колоть сахар на мелкие-мелкие кусочки. Получается, что мы пьем чай почти "вприглядку". Но иначе на скудный карточный паек не проживешь: на всем приходится экономить.

Но зато как дружно мы живем! Когда у меня будет своя семья, я обязательно нашу жизнь устрою вот так же: всегда все вместе, всегда каждый готов помочь другому. Правда, у нас-то сейчас только Миша может помочь каждому из нас, даже нам с Катей: он иногда объясняет нам значения некоторых иностранных слов, включая медицинскую латынь. Но не мудрено, он самоучкой освоил немецкий, французский и английский: говорит, что ему очень это нужно для написания диссертации.

А какой это праздник, когда мы все вместе садимся за этот наш стол делать пельмени! Пельмени — это наше семейное блюдо. Мама раскатывает тонюсенькие листы из теста. Миша нарезает коньячной рюмкой махонькие кружочки, Катя накладывает в заготовки пельменей мясной фарш — буквально с горошину на каждый пельмень, а остальные — Павел, Сережа и я заняты менее ответственной работой: мы лепим сами пельмени. Пельмешки получаются маленькие, размером с вишню, но зато этих пельменей мы иногда делаем штук пятьсот!

А штук в пять закладываются вместо мяса либо катышки черного хлеба, либо просто смятая бумажка. Сколько бывает бурного веселья, когда кому-нибудь достается

"пустой" пельмень! Однажды все пять таких фальшивых пельменей достались Павлу. Все мы хохотали до слёз, особенно Катя. Но потом все поняли, что она, раскладывая пельмени по тарелкам, умудрилась рассмотреть все фальшивки и положить их Павлу. Когда он это понял, то надулся, вышел из-за стола и ушел в маленькую комнату, откуда его с уговорами привела обратно мама, отругав предварительно Катю.

Вот так мы живем. Дружно, весело. Сегодня у нас тоже были пельмени. Костя вместе с нами лепил пельмени. Потом мы всей семьей сидели за нашим огромным столом. Косте очень понравилось у нас. Он потом сказал, что хотел бы жить в такой семье. Ну, что ж, вот будем жить отдельно, кто нам мешает наладить такую же семью? Может, и маму с собой возьмем — поможет нам по первоначалу. А потом я малыша хочу… Как тут без маминой помощи?

Катерина. 1944, 7 сентября

Мне постепенно удается опять вернуть Павла к

обычным нашим взаимоотношениям. Когда мы остаемся одни, он уже смелее и раскрепощеннее, но все же что-то не то, что- то не то… Видать, сломала в нем что-то Варвара. Но признаться, и во мне что-то хрупнуло. Еще не сломалось, но трещинка какая-то появилась.

Самое неприятное во всей этой ситуации, что мы все время находимся под неусыпным оком мамы. Да и Михаил ведет себя так, будто он обо всем знает или, по крайней мере, догадывается.

Да… Что-то такое я закрутила, что ниточку и не распутать и не оборвать… Все мечтаю о жизни, о перемене. А разве это жизнь?

Сережа. 1944, 17 сентября

Мне очень нравится Алла. Мне хочется видеть ее

каждый день, хочется заговорить с ней, но на это у меня не хватает смелости. Каждый день, когда у нас мало уроков, я выхожу на балкон с биноклем и начинаю смотреть в сторону Масловки, где расположена женская школа, в которой учится Алла. Девчонки обычно идут стайкой, о чем-то болтают, размахивая портфелями. Бинокль у меня слабенький, театральный но я и в маленьких фигурках сразу же угадываю Аллу. Когда они подходят к дому, я уже могу разглядеть ее лицо. А лицо нее удивительное: она почти всё время улыбается, а глаза ее будто светятся.

Когда девчонки входят в подъезд, я выхожу на нашу лестницу и дожидаюсь пока Алла появится на первом этаже. Тогда я начинаю медленно спускаться вниз и встречаю ее где- нибудь на полпути. Я даже не всегда смотрю при этом в ее сторону, но сердце все равно выскакивает из груди!

Иногда она заходит к своей подруге Галке Бутковской, которая живет на втором этаже. Тогда я ее не встречаю на лестнице, и у меня на весь день испорчено настроение.

А сегодня… Что было сегодня! Мы иногда играем в довольно нелепую детскую игру — "ручеек". Это, конечно, игра для первоклашек, но у нас это получается почти как приглашение на танец на балу. Игра простецкая. Все строятся парами друг за другом, держась за руки и подняв их в виде арки. Кто-то один остается без пары — нужно, чтобы было нечетное число — проходит нагнувшись и, выбрав кого-то, берет его за руку и ведет за собой в хвост очереди. Делается все в быстром темпе, так что со стороны похоже будто кто-то чулок выворачивает наизнанку!

Играем чаще всего так, чтобы мальчишек и девчонок было поровну, причем выбирать можно мальчику только девочку, а девочке — только мальчика. Начинается этакое

"немое объяснение в симпатиях". Ну, в общем-то это не так, поскольку если будешь выбирать одну и ту же девочку, то тебя потом задразнят.

Я обычно в эту игру не играю, как-то стесняюсь. Да и кого я могу выбрать, кроме Аллы, а до нее мне и дотронуться

страшно! Но сегодня я встал вместе со всеми, и Алла была тоже. Когда у меня уводили партнершу, наступала моя очередь выбирать. Я выбирал кого попало. И вдруг, когда была очередь Аллы выбирать, она выбрала меня! Она тянула меня за собой за руку в хвост "ручейка", и я, согнувшись, бежал за ней. "Ручеек" был довольно длинный, и когда мы бежали, ее юбка несколько раз скользнула по моему лицу, отчего меня каждый раз как будто электрической искрой долбало… Когда мы встали в самом конце, я посмотрел на нее. Она была разгоряченная, щеки у нее горели, и она, оттопырив нижнюю губу, несколько раз сдувала волосы, падавшие ей на лоб. Ее горячая, немного потная рука крепко сжимала мою…

И так повторилось еще два раза. Я не находил себе места от нахлынувшего на меня восторга! Мне хотелось, чтобы эта игра продолжалась бы вечно. Но вскоре кто-то принес волейбольный мяч, и началась игра в кружок.

Елена Степановна. 1944, 20 сентября

Опять я в глубоком расстройстве… Опять Катерина

начала свои "игры" с Павлом. Опять я их застала во время того, как они занимались любовью. Я ничего не видела, но когда открыла входную дверь, то вдруг услышала, что Катя крикнула: "Мама! Сюда не входи!" и прикрыла дверь в нашу с Сережей и Ксеней спальню. Я поняла, что что-то неладно, прошла в большую комнату.

Я села за стол, стоящий посреди комнаты, но никак не находила себе места. Через некоторое время из маленькой комнаты быстро выскочил Павел и вышел из квартиры. Спустя буквально минуту, за ним вышла немного смущенная, как мне показалось, и раскрасневшаяся Катерина. Она вошла в большую комнату, где я сидела и спросила меня: "Ну, что?"

Я, конечно, опять выложила ей всё, что я о ней думаю. Она молчала, опустив глаза, а потом промолвила: "Мама, я всё знаю… Я всё понимаю…"

Я стала говорить, что все это не просто грязно, а подло: Миша в командировке, значит, его и обманывать не грех?! А если бы Сережа застал их в такой ситуации?

Катерина молчала, как воды в рот набрала… Да и что скажешь?

Я не знаю, что мне с Катериной делать… Как я переживаю за Мишу!..

Михаил. 1944, 22 сентября

Что-то стало мне казаться, что у Павла с Катериной не

совсем нормальные отношения: не такие, как у брата с сестрой. Да и смущается Павел как-то, когда я его что-нибудь про Катерину спрашиваю, да и сам с ней старается при мне с ней не разговаривать.

Да и с Катериной продолжается что-то неладное. Она и никогда-то особенно пылкой со мной не была, а теперь и вовсе. Отношения наши начали ломаться давно, пожалуй, еще до Сережкиного рождения. Потом после родов она год, если не больше, ссылалась на недомогания. Но дело даже не в постели. Что-то треснуло в наших взаимоотношениях, и трещина эта все шире и все глубже…