Александр Экштейн - Лунные бабочки

• Название: Лунные бабочки
• Автор: Александр Экштейн
• Издательство: АСТ
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-009585-6

Вы полагаете, что в маленьком провинциальном городке не может случиться НИЧЕГО СТРАШНОГО?

Вы думаете, что мистические и паранормальные явления — просто выдумка фантастов?

Вы уверены, что на свете есть ТОЛЬКО ОДИН «Твин Пикс»? Может, вы просто чего-то НЕ ЗНАЕТЕ?

Перед вами — странная книга. Странная — и мистически-притягательная. Философская притча, стилизованная под остросюжетную смесь детектива, триллера и фантастики, — и визионерское откровение, ключ к пониманию которого зашифрован внутри повествования. Книга-калейдоскоп, книга-лабиринт, играющая смысловыми и стилистическими уровнями — и захватывающая читателя с первой страницы.

Это — своеобразный «Твин Пикс» по-русски. Читайте — и разгадывайте!

---

— Ну ты скажешь, — перепугался Грюнвальд. — Я на «Миусе».

— Тогда говори.

— Слушай, — настороженно прокашлялся полковник, — тебе по игрушке звонили?

Игрушкой назывался телефон, «подключенный» к миру лучом «Ольга».

— Звонили, — ответил Волхв, — угрожали, и весьма авторитетно.

— Слушай, штатовский «Полет эльфа» еще вчера сверзился с орбиты, что-то там у них замкнуло, и ляпнулся в Австралии, а наша «Ольга» ушла в свободный полет, мы ведь не отключали ретрансляторный универстикс.

— Ну, — насторожился Волхв, — дальше.

— Ты же знаешь, я обязан игрушку слушать во время соединения.

— Ну, — поторопил его Волхв, — дальше.

— Так вот, — прокашлявшись, осторожно сообщил ему Грюнвальд. — Звонить тебе мог только он.

— Кто? — впервые в жизни растерялся Волхв.

— Бог, — уверенно сказал Грюнвальд, и по его голосу можно было понять, что он взял в руки чашку горячего чая с ромом и с удовольствием сделал первый глоток.

Словно чудная космическая «лампочка» включался и выключался внутри Стефана Искры безмерно-расчетливый, оперирующий какими-то неизвестными головокружительными формулами понимания мир. Мир страшной и беспощадной доброты. Буквально несколько минут назад, во время встречи с Чебраком, когда «лампочка» другого понимания неожиданно вспыхнула в нем, он, вместо того чтобы почувствовать удивление, ощутил рост и трансформацию нервных волокон галапагосской гигантской черепахи, вживленных ему в печень Алексеем Васильевичем Чебраком. Они адаптировались к ней и изменили ее функции не только в лучшую, но и в более сложную сторону. В печени Стефана Искры развилось чувство океана. Объяснить он этого не мог, но, даже сидя за рулем автомобиля и сворачивая с Цветного бульвара на Малую Сухаревскую улицу, знал, что в данную секунду в районе волнистой низменности Атлантического океана, на которой расположена цивилизация нен, контактирующая с планетой Тьиви, приближенной к звезде Сириус из созвездия Большого пса Южного полушария, родилось седьмое свечение эфирной волны, высшее и последнее достижение цивилизации нен, и поэтому она, просуществовав семьдесят миллионов лет в режиме стабильного процветания, самоликвидировалась, выполнив свою миссию. Это почему-то радовало Стефана Искру и его галапагосскую печень. А также свет космической «лампочки» позволил ему увидеть в Алексее Васильевиче то, о чем тот сам не ведал: гибкую и высокоорганизованную интеллектуальную волю глубинного народа айрини, вздумавшего вытащить планету Земля и ее вынужденных обитателей из пут хорошо продуманной и безукоризненно осуществленной Катастрофы нахлеста времени на безвременье и внедрения чрева жизни в чистую радость Смерти. Айрини хотели это сделать против воли существ, пришедших из клио-вселенной и планетарно-блуждающего облака Рааай. Еще Стефан Искра точно знал, что Бог есть, но не такой, каким его представляют на Земле. И действительно ему нравилось, удивляло и восхищало то, что и при «включенном» свете, и без него он как был, так и оставался, теперь уже без отклонений в УЖАС, чекистом и солдатом.

Тарас Веточкин сидел за столом и разговаривал по телефону. Увидев заглянувшего в кабинет Стефана Искру, он помахал ему рукой, сообщил в трубку:

— Стефан, — и передал ее Искре: — Хромов на проводе.

— Здравствуй, полковник, — поздоровался Стефан Искра. — Мне сказали, что вам никто не пишет.

— Здравствуй, генерал, — хмыкнул Хромов. — Я опер, а оперу в России пишут все, когда петух в одно место клюнет.

— Давно не виделись, полковник, — не выходил из роли Стефан Искра. — Есть о чем поговорить.

— В двадцать ноль-ноль у меня, — коротко бросил Хромов. — Жена в Севастополе у сына.

— Есть, в двадцать ноль-ноль.

— Кстати, — заявил Веточкин Хромову в трубку, — пока вы там в домино круглые сутки режетесь, ФСБ работает.

— Кто тебе это сказал? — не на шутку изумился Хромов.

— Оперативник, — Веточкин взял со стола папку и потряс ею в воздухе, как будто бы Хромов мог его видеть, — по фамилии Андреев. — Он помедлил и уточнил: — Фамилия в интересах следствия изменена.

— Хороший псевдоним, как у моего тезки-писателя, — похвалил неведомого оперативника Хромов и поинтересовался: — Видимо, опять карманника по дороге на службу задержал?

— Почти, — согласился Веточкин. — Пиво пил вместе с господином Литовченко Сергеем Ивановичем в Самаре.

— Прям так, — удивился Хромов, — с самим Сержем Липецким, застрелившим Колюню Песочного и Тимура Иркутского, а также жахнувшим из пистолета «беретта» своего подельника Хосу Кутаисского, чтобы не делиться с ним бабками, взятыми в обменном пункте на Кутузовском, где они убили кассира и охранника, и вот так в Самаре и пиво, да?

— Представляешь, — тоже удивился Веточкин, — какие у нас оперативники неразборчивые: пьют пиво с кем попало, вместо того чтобы делом заниматься. Он даже… — Веточкин раскрыл папку и стал перебирать бумаги, — адрес его берлоги в Самаре указал. Вот: Соколовский переулок, 28, частный сектор, сплошные проходные дворы. Может, подождать, пока он в более или менее приличный район переберется, с хорошими подъездными путями?

— Это пустяки, — отмахнулся Хромов. — Нам зарплату резиновыми сапогами выдали. Сейчас хлопцы партию в домино закончат, сапоги натянут и сбегают. Самару посмотрят, заодно и Сержа на Москву посмотреть пригласят.

— Это конечно, — согласился Веточкин. — Самара хорошо, а Москва так и вовсе бы глаза не глядели. Да, чуть не забыл, вы Сержа к нам, по дороге в МУР, заведите на пару минут, а то Андрееву не с руки было его приглашать. В Сочи парнишка спешил, море хотел увидеть.

— Все вы там на Лубянке прохиндеи, — печально заключил Хромов, — любите жар руками сыщиков загребать. Кстати, — оживился он, — тебе фамилия Кузьков, Коперник Саввич, ни о чем не говорит?

— Леонид Максимович, — сразу стал серьезным и официальным Тарас Веточкин, — с этим по телефону нельзя. Когда встретимся?

— В двадцать ноль-ноль, — напомнил ему сидящий в кресле Стефан Искра.

— У меня на квартире. Я сейчас Миронову тоже позвоню, — уточнил Хромов.

— В девятнадцать пятьдесят девять, — безапелляционно заявил Веточкин и положил трубку.

4

Заместитель Генпрокурора, куратор правоохранительных органов Южного административного округа России, государственный советник юстиции высшего класса Миронов Сергей Антонович говорил по телефону:

— Если у нас полностью извести коррупцию, то Россия будет называться не Россией, а Германией. Я знаю, что говорю, я историк, в смысле юрист, и авторитетно заявляю, что, если бы в России не было коррупции, мы не победили бы централизованное наступление масонов в лице Наполеона и Гитлера. А если бы у нас не воровали, а? Если бы все было тип-топ? Где бы мы были, я спрашиваю, если бы привыкли к изобилию, удобству и хорошим дорогам? Вы можете представить наших солдат, протестующих против отсутствия туалетной бумаги и дезодорирующих гимнастерок во время войны? У нас воруют лишь с любовью к родине. Если бы не коррупция, — Миронов поднял палец и ткнул им в сторону пола, — мы бы уже давно были в безлико-синтезированной семье государств Шенгенского соглашения и шли бы в смертельный капкан глобализации с гордо поднятой головой. Все.

— Я тоже так думаю, — сообщила Миронову голосом Генпрокурора телефонная трубка. — Все, и никак иначе. С сегодняшнего дня вы в отпуске.

— А с кем это я говорю? — всполошился Миронов, приподнимаясь в кресле. — Бросай шутить, Ниточкин.

— Успокойтесь, Сергей Антонович, — вновь заговорила трубка голосом Генпрокурора, — это я, ваш дорогой начальник. Отдохнете, полечитесь, а там посмотрим, куда вас получше послать на пенсию по инвалидности. — Дипломатично отстранив Миронова от юридической карьеры, Генпрокурор отключил связь с его кабинетом.

— Подставила? — сурово спросил Миронов у трубки, держа ее перед лицом на расстоянии вытянутой руки. — Тварь безмозглая.

Он аккуратно, с каким-то нежным отвращением, положил трубку на место. Вышел из-за стола и стал ходить по кабинету, заложив руки за спину и напевая лицемерную песню обосновавшихся в Москве провинциалов: «…Ах как хочется ворваться, ах как хочется вернуться в городок…» Если бы все провинциалы осуществили это желание, то в Москве остались бы одни домашние животные, тараканы и закон о регистрации иногородних граждан.

Миронова действительно подставили. Его вызвал на телефонный разговор о масонах и коррупции прямо из кабинета Генпрокурора, по его указанию, делопроизводитель Ниточкин, с которым Миронов иногда играл в шахматы после службы, а выслушивал его монолог сам Генпрокурор, до которого дошли слухи о неадекватности Миронова. В последнее время об этом уже говорили не таясь. Миронов и сам чувствовал, что с ним не все ладно, и даже получал от этого удовольствие. После нейтрализации биочипа, вживленного ему в мозг Алексеем Васильевичем Чебраком, к нему стали возвращаться дооперационные странности, но не отягощенные головной болью. Чебрак таки был великим доктором, и, прежде чем вживить экспериментальный биочип, он удалил опухоль… В кармане Миронова, отрывая его от дум, затренькал мобильник.