Валерий Демин - Лев Гумилев

• Название: Лев Гумилев
• Автор: Валерий Демин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5235-03099-2

 Книга доктора философских наук В.Н.Демина (1942-2006) посвящена выдающемуся мыслителю Льву Николаевичу Гумилёву (1912-1992) - сыну поэтов Серебряного века - Николая Гумилева и Анны Ахматовой. Пройдя через многие годы тюрем и лагерей, непризнания и обструкции, он стал одним из самых авторитетных историков и философов нашего времени, определивших развитие науки XXI века. Автор книги раскрывает идейные корни и различные аспекты космистских взглядов Л.Н.Гумилева, основанных на учении о биосфере и ноосфере, евразийской теории и концепции пассионарности. Опираясь на фундаментальные труды ученого, он анализирует его исследования и оригинальные выводы в области мировой и русской истории, показывает непреходящее значение его идейного наследия для современности и науки завтрашнего дня.

---

Все вышесказанное позволяет более углубленно и всесторонне понять центральную категорию учения Льва Гумилёва — пассионарность . Колебания биохимической энергии

Под воздействием главным образом космопланетарных факторов обусловливают непосредственное поведение индивидов в рамках конкретных этнических систем. Отдельные личности в способны получить избыточный энергетический импульс, в результате чего становятся активным организующим началом больших и малых этнических групп. Такой избыток биохимической энергии живого вещества, позволяющий преодолеть инстинкт самосохранения и приводящий к физиологическому, психическому и социальному сверхнапряжению, и есть пассионарность.

Как уже говорилось, люди, наделенные соответствующим энергетическим зарядом и обладающие повышенной тягой к действию, становятся пассионариями. Именно они, когда в их поле притяжения оказываются массы людей, являются главными двигателями истории. Пассионарность — это биологический признак; а первоначальный толчок, нарушающий энергию покоя, — это появление поколения, включающего некоторое количество пассионарных особей. Они самим фактором своего существования нарушают привычную обстановку, потому что не могут жить повседневными заботами, без увлекающей их цели.

Механизм связи между пассионарностью, подпитываемой биохимической энергией живого вещества биосферы, и поведением пассионариев очень прост. Обычно у людей, как у животных организмов, энергии столько, сколько необходимо для поддержания жизни. Если организм человека способен «вобрать» энергии из окружающей среды больше необходимого, то человек создает вокруг себя отношения и связи, позволяющие применять энергию в любом из выбранных направлений. Это может быть и создание новой религиозной системы или ереси, и разработка научной теории или изобретения, и строительство храма, и реформирование консервативной системы. При этом пассионарии выступают не только как непосредственные исполнители, но и как непосредственные организаторы. Вкладывая свою избыточную энергию в организацию и управление соплеменниками на всех уровнях социальной иерархии, они, хотя и с трудом, вырабатывают новые стереотипы поведения, навязывают их всем остальным и создают таким образом новый этнос, видимый для истории.

Пассионарная энергия, рожденная в Космосе или огненных планетарных недрах, подпитывает живые организмы непосредственно через клеточные структуры, выступающие своего рода аккумуляторами и преобразователями космической (биосферной и ноосферной) энергии. Но зарядив однажды конкретный этнос или индивида, она дальше живет уже в некотором роде самостоятельной жизнью — то вспыхивая, то затухая, как звезды на небе. При этом надо помнить, что максимум пассионарности, равно как и минимум ее, отнюдь не благоприятствует процветанию жизни и культуры. Пассионарный перегрев ведет к жестоким кровопролитиям как внутри системы, так и на границах ее, в регионах этнических контактов. И наоборот, при полной инертности и вялости населения какой-либо страны, когда уровень пассионарности приближается к нулю, теряется сопротивляемость окружению, этническому и природному, а это всегда — кратчайший путь к гибели.

Без дополнительной подпитки пассионарность начинает снижаться, происходит рассеяние энергии (диссипация) присущее системе в момент создания, и тогда начинается степенный возврат к предыдущим, уже пройденным фазам. И Гумилёв наглядно пояснял, что происходит с людьми в подобных случаях. Военные (в отличие от пассионарных полководцев прошлого, а также отчаянно смелых солдат и офицеров) становятся пассивными службистами, которых, кроме карьеры и зарплаты, мало что интересует. Вместо великих писателей, художников, композиторов — повсюду сплошная «серость», озабоченная высокими гонорарами и тотальной критикой себе подобных. На месте грамотных и добросовестных чиновников — патриотов и государственников — процветают взяточники и развратники. Недаром эта фаза этногенеза именуется надломом …

Пассионарность, как тоже уже отмечалось, может проявляться и с положительным, и с отрицательным знаком, порождая как подвиги, созидание, благо, так и преступления, разрушение, зло. Данные феномены имеют естественные биохимические и биофизические причины и в конечном счете коренятся в космических закономерностях. Отсюда вытекает проблема, требующая философского и общенаучного осмысления: взаимообусловленность нервно-биотических и физико-космических процессов, установление лежащих в их основе пока еще не выявленных онтологических закономерностей. Говоря же о соотношении пассионарности и культуры, Гумилёв отмечал: «Пассионарность этноса — это двигатель корабля, а культура — это руль. Кораблю необходимо и то и другое». Безусловно, живая теория пассионарности плохо увязывалась с абстрактными социологическими схемами и моделями, зато прекрасно дополняла и конкретизировала концепцию ноосферы…

* * *

Гумилёв не просто развил идеи Вернадского, но и наметил пути их дальнейшего развития. Согласно главному биогеохимическому принципу Вернадского биогенная миграция атомов космических элементов в биосфере всегда стремится к максимальному своему проявлению: всё живое вещество планеты является источником свободной энергии и может производить работу. Отсюда Гумилёв делает вывод: наша планета получает из Космоса больше энергии, нежели необходимо для поддержания равновесия биосферы, что ведёт к эксцессам, порождающим среди животных явления вроде перелётов саранчи или массовых миграций грызунов, а среди людей – пассионарные толчки (взрывы этногенеза). Следовательно, пассионарность (как способность к целенаправленным сверхнапряжениям) с природно-космической точки зрения – это врождённая способность организма абсорбировать энергию внешней среды и выдавать её в виде работы.

Углубляя энергетическое обоснование феномена пассионарности, Гумилёв не мог не задаться вопросом и о конкретных механизмах воздействия космического излучения на поведение людей в рамках выявленных этапов естественного развития этносов. Особые надежды он возлагал на успехи развивавшейся генетики. Гумилёв вовлек в активное обсуждение данной проблемы крупнейшего отечественного генетика Николая Владимировича Тимофеева-Ресовского (1900—1981)[50].

Льву Николаевичу заказали статью о пассионарности и этногенезе в авторитетном научно-популярном журнале «Природа», и он, в свою очередь, решил привлечь в качестве соавторов Н. В. Тимофеева-Ресовского и его ученика Н. В. Глотова. Между тремя учеными быстро установились творческие связи и завязалась научная переписка. Однако отношения двух выдающихся ученых складывались далеко не гладко. Оба — люди трагической судьбы. Оба — несгибаемые борцы за истину. Оба — трудные в об­щении с окружающими и друг с другом. Нижеприводимые фрагменты из писем лучше всего свидетельствуют о возник­шей коллизии. В одном из них Тимофеев-Ресовский писал: «Дорогой Лев Николаевич! Только что узнал от Николая Васильевича, что я Вас перед Вашим отъездом в воскресенье очень, и совершенно бессознательно, обидел. Это результат возбудимости моего характера (почти пассионарности), блинов с водкой, попытки еще раз попробовать выжать из Вас определение этноса в нашем (естественно-историческом) стиле и установившихся у нас с Вами, мне кажется, очень дружеского типа споров и взаимных пикировок. Поверьте, дорогой Лев Николаевич, что у меня и в мыслях не было, особенно после столь благополучного завершения манускрипта, хоть в какой-то степени Вас обидеть или нарушить нашу, для меня столь ценную и, по человечеству, столь приятную кооперацию. Очень прошу Вас – простите меня, хотя бы ради Прощеного Воскресения! Бог с ним, с этим проклятым определением! И без него манускрипт сейчас в прекрасном состоянии.

Дорогой Лев Николаевич! Простите меня грешного и давайте считать "все бывшее не бывшим". Поверьте, что для меня работа и статья с Вами – большая честь. Мой вклад в нее – невелик; но, я думаю, что нам, биологам, удалось, к обоюдостороннему удовольствию выправить ряд чисто естественно-исторических неправильностей в приводившихся Вами вначале примерах и интерпретациях. На это, будучи чрезвычайно заинтересован Вашей проблемой и желая ей "зеленой улицы" не только среди историков и этнологов, но и среди естественников – я и потратил максимум своей пассионарности в спорах с Вами. Еще раз повторяю – мой последний наскок в воскресенье был ненужен, полусознателен, и, очень прошу Вас, не рассматривайте его всерьез. Опять прошу Вас и умоляю – простите! <…>

Не следует нам с Вами обижаться друг на друга и ссориться. Мы с Вами оба пассионарии, но Вы тихий и сдержанный, а я – громкий и несдержанный. В основе же мы с Вами люди близкие, "одного поля ягоды" и, несмотря ни на что, любим друг друга. Так давайте же похороним конфликт тихо и доведем дело, на которое потратили много сил, споров и в котором, думаю, достигли, наконец, в основном, взаимопонимания – до победного конца. Конечно, если это Вам приятнее, печатайте всю статью под одним своим именем, хотя мы с Колей Глотовым с удовольствием примкнем к Вам в качестве соавторов.