Питер Хутхаузен - Враждебные воды

• Название: Враждебные воды
• Автор: Питер Хутхаузен
• Издательство: Издательство: Попурри
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1999
• ISBN: 985-6190-34-7, 0-312-16928-0

Трагические события на К-219 произошли в то время, когда «холодная война» была уже на исходе. Многое в этой истории до сих пор покрыто тайной. В военно-морском ведомстве США не принято разглашать сведения об операциях, в которых принимали участие американские подводные лодки.

По иронии судьбы, гораздо легче получить информацию от русских. События, описанные в этой книге, наглядно отражают это различие. Действия, разговоры и даже мысли членов экипажа К-219 переданы на основании их показаний или взяты из записей вахтенного журнала.

Действия американских подводных лодок, принимавших участие в судьбе К-219, и события, происходившие на их борту, реконструированы на основании наблюдений русских моряков, рапортов американской стороны, бесед со многими офицерами и экспертами Военно-Морского Флота США и богатого личного опыта авторов. Диалоги и команды, приведенные в книге, могут отличаться от слов, прозвучавших в действительности.

Как в каждом серьезном расследовании, авторам пришлось реконструировать события, собирая данные из различных источников. Иногда эти данные отличаются в деталях. Тем не менее все основные факты, изложенные в книге, правдивы.

---

На заседании Политбюро обстановка была деловой, но спокойной. Все всё понимали, что, конечно, позволяло более обстоятельно и взвешенно анализировать ситуацию.

Вопросы задавали М. С. Горбачев, Н. И. Рыжков, Е. К. Лигачев, Л. Н. Зайков, Ю. Д. Маслюков.

В частности, перед заседанием стало известно, что в одном из загерметизированных отсеков может случиться взрыв из-за большого выделения водорода из аккумуляторной батареи.

Меня спросили, в чем здесь опасность. Я рассказал, что водород, смешиваясь с воздухом отсека, образует гремучий газ.

— А почему нельзя войти и провентилировать? — был вопрос.

Пояснил, что экипаж намерен это сделать, но операция крайне опасная. Любая искра может дать взрыв. Поэтому подводника, посылаемого в отсек, одевают в специальные матерчатые бахилы, не дают ему ничего металлического, он не может включить электричество, даже отсечную дверь должен открывать так, чтобы она не ударилась, не хлопнула…

— Откуда вы знаете, как и что они делают?

— Мы им выдали все рекомендации, да и лодочные специалисты эти меры предосторожности знают.

Довольно спокойно вел себя в этой неприятной для Вооруженных Сил обстановке и министр обороны. Я сам дважды в день звонил ему и докладывал, что происходит, Трудность заключалась лишь в том, что Сергей Леонидович стремился вникнуть в некоторые детали и ему, лишь относительно представлявшему специфику подводной лодки, приходилось давать долгие, подробные объяснения.

Но, видимо, положение с кораблем министра сильно беспокоило…

Главнокомандующий ВМФ адмирал флота В. Н. Чернавин

Это, безусловно, совершенно правильные рассуждения. Но все дело в том, что на К-219 была совершенно другая обстановка! И не было никакой гремучей смеси и опасности взрыва водорода! Откуда такая дезинформация? И какова тогда реальная цена рекомендаций — надеть белые тапочки и не хлопать дверью? И почему министр обороны, стремясь вникнуть в детали, не догадался поинтересоваться: где же судно-спасатель “Агатан”, зачем и с каким грузом летали в район аварии самолеты дальней авиации? И вообще, почему атомную лодку спасают обыкновенные гражданские суда? Оставим это на их совести…

— Немедленно вызвать на прямую связь командира! Вернуть аварийную партию на лодку! — команда была отдана металлическим голосом и не допускала обсуждений.

На ЦКП повисла мертвая тишина — никто не хотел перечить главкому. И вновь вышел вперед Антонов.

— Товарищ адмирал! Наши расчеты показывают, что лодка действительно находится в критическом положении. Смесь окислителя и морской воды превратила ее корпус в решето. И она может затонуть в любую минуту. А командир Британов находится не у трубки телефона, а на борту своей лодки.

Пауза продолжалась. Только теперь все ожидали ответа Чернавина.

Доклад каперанга был честен и полностью соответствовал истине. И главком понял это! Ожидавшие разноса просчитались. Адмирал сумел взять себя в руки.

— Вы уверены в своих расчетах?

— Так точно, уверены, — теперь, когда гроза миновала, Антонова поддержал и начальник главного ракетного управления. — Наши расчеты показывают…

— Где вы были вчера со своими расчетами? Где, я вас спрашиваю?

Главный ракетчик флота посчитал за благо промолчать. Оправдываться тем, что такая авария никогда не просчитывалась даже теоретически, было бесполезно. И без слов ясно — ситуация была совершенно нештатной, а потому до сих пор и не предсказуемой.

— Хорошо. Я отменяю последнее приказание. Передайте Британову — немедленно покинуть лодку. Это приказ. Судя по всему, ему там больше нечего делать…

Чернавин направился к выходу, но в дверях обернулся:

— Немедленно доложить, когда снимете командира, — и тут же вышел. Ему еще предстояло подготовиться к докладу Горбачеву. С учетом специфики…

К-219

Когда спасательный плот отошел от борта лодки, Британов остался один. Он не мог знать, сколько продлится агония. Ему не хотелось ни о чем думать, он просто запрокинул голову и стал смотреть на звезды. Ощущение полного одиночества пришло почти сразу.

Что теперь ожидает его, молодого и так блестяще начавшего свою карьеру командира? Его, уже успевшего познать силу власти и снискать славу лихого подводника?

За что судьба так несправедливо обошлась с ним? За что Бог наказал его? За излишнюю гордыню и самоуверенность?

Почему-то вспомнилась история гибели “Титаника”. Перед его первым и последним выходом в море одна из газет напечатала слова капитана: “Этот корабль не сможет потопить даже Господь Бог!” Неужели и он провинился перед Всевышним?

Видимо, да.

Ему не надо гадать насчет дальнейшей судьбы — он слишком хорошо знал систему — это конец. Конец не только служебной карьеры, но и всей жизни… Военный трибунал, лагерь или, в лучшем случае, поселение, лишение звания офицера и всех наград…

Он станет тем стрелочником, на которого спишут все грехи, как на того директора Чернобыльской АЭС.

Как поется в песне, во всем виноват капитан!

— Товарищ командир! Москва передает — вам немедленно покинуть лодку! Немедленно! — голос Азнабаева из карманной рации звучал напряженно и взволнованно. — Это приказ! Приказ самого главного из Москвы!

Британов безразлично посмотрел на рацию, но отвечать не стал. Он и сам знает, когда ему покидать лодку. И покидать ли вообще.

— Товарищ командир! Ответьте! Вам следует немедленно покинуть лодку… — батарейки рации были на исходе, и голос штурмана звучал как из преисподней. — Если вы хотя бы слышите и поняли меня, дайте зеленую ракету!

Что ж. Ракету он даст. Иначе он подведет своего штурмана. И без того неприятностей у всех хватает. Надеюсь, у них не возникнет желания снимать его силой…

Выпущенная через минуту зеленая ракета отчетливо засветилась над лодкой. Рация замолчала.

Теплоход “Анатолий Васильев”

— Что нам передать в Москву? — голос замполита был явно заискивающим.

— Передайте — ваше приказание выполнено. — Азнабаев, в отличие от других, представлял, что сейчас думает и чувствует его командир, и не хотел мешать ему. Это его право — принимать сейчас решение. И никто не может и не должен вмешиваться. Даже самый главный в Москве.

— И это всё?

— Да. Это всё.

Удивительно, но Москва заткнулась. Видимо, такой доклад устраивал всех. Право выбора оставалось за командиром.

К-219

Мысли проносились в его голове как звезды перед глазами.

Он знал, что есть еще один выход. И не просто знал, а тому были примеры. Когда в 1970 году в Бискайском заливе погибла К-8 вместе с командиром Всеволодом Бессоновым, ему посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. Теперь у него была вполне аналогичная ситуация, а скорее и проще. Ведь тогда вместе с командиром погибла и вся оставленная на борту после эвакуации на гражданские суда аварийная партия — пятьдесят два человека. Сейчас он был на лодке ОДИН, и никто не посмеет упрекнуть его в бессмысленной гибели людей. Никто!

Никто? А его родители? А его жена и дети, в конце концов? Кто вырастит и воспитает их? Он слишком хорошо знал цену лицемерным словам и клятвам, которые услышат его родные на траурном митинге в его честь. Конечно, ему поставят памятник и назовут его именем улицу, но разве только это нужно его детям?

В чём сейчас настоящее мужество командира? Погибнуть и тем самым переложить свою вину на других, на свой экипаж в первую очередь? Или, как предписывает корабельный устав, последним покинуть корабль и взять всю ответственность на себя?

Совершить самоубийство, утонув вместе с лодкой, и тем самым добавить себе еще один смертный грех?

Британов опустил голову и посмотрел вниз: нос лодки уже скрылся под водой, а семиметровая рубка возвышалась лишь наполовину, зато в лунном свете было хорошо видно вздыбленную корму.

Любой момент мог стать критическим. Настало время принятия решения. И командир его принял — выпущенная красная ракета поставила яркую точку в звездном небе, и всем стало ясно: командир покидает лодку!

Многие, в первую очередь старшие офицеры, вздохнули с облегчением.

Больше всего я боялся, что командир не успеет или не захочет уйти с корабля. Он успел и сделал это сознательно, но не из трусости перед смертью. Это было мужественное решение мужественного человека. Он не бросил нас.

Капитан второго ранга Игорь Красильников, старший механик К-219

Оставалось последнее. И хотя никто не видел его, командир спокойно, без суеты, а скорее нарочито медленно спустил военно-морской флаг своего корабля, аккуратно сложил и спрятал за пазуху.

Легко перешагнув через борт мостика, он оказался на спасательном плоту. Отвязав удерживающий конец и сделав несколько сильных гребков веслами, Британов взглянул на лодку. Казалось, она только и ждала этого прощального взгляда — сначала корма быстро пошла вверх, так, что в лунном свете блеснули огромные бронзовые винты, а через мгновение черный корпус устремился вниз — лодка пошла на свое последнее погружение…