Филлис Уитни - Шепчущий мрак

• Название: Шепчущий мрак
• Автор: Филлис Уитни
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-227-00765-9

Когда молодая журналистка Ли Коллинз, героиня романа "Шепчущий мрак", узнала от отца тайну своего рождения, она была вне себя от негодования. Бывшая голливудская кинозвезда Лора Уорт — ее родная мать. Но почему она отказалась от дочери, почему оставила ее без материнской ласки? Девушка решает отыскать Лору Уорт, чтобы узнать все от нее самой. Правда оказывается горькой. Кинозвезду сочли причастной к убийству известного режиссера. И теперь девушке нужно выяснить только одно — кто же был убийцей. Героиня романа «Колумбелла», школьная учительница Джессика Аббот, тоже занимается расследованием — выясняет причину смерти хозяйки дома, в который она приехала погостить. Неужели ее убил человек, которого она любит?

---

Я не спеша рассматривала фотографии, наблюдая, как росла Лора, как она формировалась, становилась известной киноактрисой и звездой экрана. Некоторые из ее ранних ролей я видела в Нью-Йорке. К сожалению, не все фильмы с Лорой Уорт сохранились. В правом нижнем углу каждой фотографии были аккуратно подписаны название фильмов и годы их выхода на экран. Здесь находился бесценный фактический материал, который был мне необходим.

На другой стене разместились фотографии знаменитых актеров, звезд киноэкрана, с которыми играла Лора. Я нашла здесь много знакомых лиц, некоторые из них уже закончили свой земной путь. Попадались и надписанные фотографии — что-нибудь экспансивное, вроде: Моей драгоценной… Твой навеки… Божественной Лоре… и так далее. Я сделала гримасу. "Ты действительно так думаешь?" — мысленно обратилась я к одному из моих любимых актеров.

Ответ напрашивался сам собой. Естественно, ни этот актер, ни другие не имели в виду какие-нибудь глубокие чувства. Это был мгновенный всплеск эмоций — дань тому блестящему, фантастическому миру, в котором они вращались, где реальностью была не жизнь, а кадры, мелькавшие на серебристом экране.

Я расхаживала по комнате не торопясь, наслаждаясь каждым открытием, возвращая к жизни каждый эпизод, связанный с ним.

Неожиданно я наткнулась на пару голубых туфель на каблуке, абсолютно непригодных для передвижения по песку. В памяти всплыла сцена из фильма "Пески фортуны", когда Лора, сбросив их, спотыкаясь, бежит по пустыне в одних чулках, а камера фиксирует крупным планом ярко-голубые туфельки на желто-коричневом фоне. Невольно напрашивалась аналогия с героиней фильма. Эта женщина, подобно туфелькам, брошенным среди пустыни, была покинута, оставлена на произвол судьбы. Но, конечно, спасение пришло вовремя. В те дни у фильмов бывал счастливый конец, что приносило удовлетворение. Так прекрасно было сознавать, что проблемы решаются, все кончается благополучно, тогда как в реальной жизни часто бывает наоборот. В реальной жизни женщина, которая когда-то надевала эти туфельки, сидит сейчас наверху, одинокая, больная, и сердце ее сжимается от страха.

Ход моих мыслей поразил меня. Одинокая, больная, испуганная? Почему, когда я думаю о ней, мне приходят в голову эти эпитеты? Разве она одинока? Все, что угодно, только не это. И больной ее тоже не назовешь. Она быстро справилась с физической слабостью, от ее обморока не осталось и следа. И она меньше, чем кто-либо другой, кого я знала, производила впечатление напуганного человека. Вот разве только иногда в глазах ее мелькало что-то похожее на страх.

Я подняла с пола одну из голубых туфелек и, пошарив внутри, нащупала в носке несколько застрявших там песчинок. Лора, должно быть, никогда больше не надевала их после того, как снялась в Песках фортуны. И теперь они донесли жар американской западной пустыни до Норвегии. Я осторожно поставила туфельку на пол, стараясь, чтобы ни одна песчинка не выпала оттуда. Все они были памятью о прошлом.

Постепенно, перемещаясь по комнате, я очутилась у дверей, выходящих наружу. Напротив затемненной стены, которую обходил свет, висела еще одна фотография. Она была гораздо больше других, и когда я подошла поближе, чтобы рассмотреть ее, то обнаружила, что ошиблась. Передо мной была не фотография, а картина, но повернутая лицом к стене. Любопытство подстегивало меня, требуя, чтобы я немедленно перевернула ее. Рама оказалась тяжелой. Я с трудом сняла ее с крюка и поднесла к двери, рассчитывая лучше рассмотреть при все еще ярком уличном свете.

Это оказался превосходный, написанный маслом портрет Лоры Уорт на вершине ее успеха. Художник изобразил ее сидящей в красном платье. На секунду я предположила, что это платье из "Шепчущего мрака", но оно было другого покроя, с треугольным вырезом, обнажавшим прекрасные линии шеи, знакомый надменно вздернутый подбородок.

Я отнесла портрет на место, удивляясь тому, что он повернут лицом к стене. Странно. Определенно это была картина, которой Лора Уорт могла бы гордиться. Кто это сделал? Она сама? Впрочем, если это и была загадка, то легко, разрешимая. Я решила завтра же спросить об этом Лору.

Остальную часть комнаты я не стала осматривать. Мой интерес внезапно как-то угас, будто повернутый к стене портрет угнетал. Мне стало не по себе. Я вспомнила, как Майлз Флетчер говорил, что все эти раскопки только накличут беду. Возможно, никто из живущих здесь вообще не осмеливался изучать эти реликвии, проникать в прошлое. Где-то в прошлом разгуливал убийца, которого так и не арестовали. Он принадлежал к тому времени, о котором Лора не хочет говорить. Прошлое заперто в сундуке вместе с платьем, которое было на ней в "Шепчущем мраке". Неужели мне доведется в него заглянуть? И что это даст? Возродит беду или, наоборот, освободит от давнишней угрозы, которая все еще нависает над ней?

Я принялась разбирать те немногие вещи, которые захватила с собой, накинула махровый халат. Через открытые окна и двери в комнату проникал холодный воздух, но мне не хотелось закрывать их. Приму горячую ванну и лягу слать, решила я. Усталость вновь навалилась на меня, мне не хотелось больше думать ни о Лоре Уорт, ни о чем бы то ни было, связанном с прошлым, даже с моим собственным.

Небольшой квадратный холл был плохо освещен. В гостиной играло радио. Музыка транслировалась Би-би-си, судя по комментариям диктора.

Маленькая ванная находилась в небольшой нише под лестницей. Направляясь туда, я заметила, что и в холле на стенах тоже много фотографий, висевших близко друг к другу. Это были небольшие семейные фотографии в овальных черных рамках. Остановившись, я с интересом рассматривала их. Если бы только я могла установить, кто снят на них! Здесь, несомненно, где-то была и моя бабушка. Странно, но я обнаружила, что мне совсем не безразлично, как она выглядит. Я хотела знать, на кого похожа Лора. Нужно попросить ее показать мне бабушку. Я не уеду домой, не получив необходимых сведений о моих норвежских предках.

Поблаженствовав в восхитительной старомодной ванне и прогревшись до кончиков ногтей, я вернулась к себе. Уходя, я оставила гореть лампу под абажуром, кто-то ее выключил, видимо из экономии. Включив ее снова, я увидела, что двери в сад и окна закрыты. Запах камфары и пыли опять ощущался в комнате.

Я вновь открыла окна и распахнула двери, не тревожась, что кто-то проникнет ко мне снаружи. Ведь я в Норвегии, в тихом, уютном Бергене. Какая опасность может мне угрожать?

Возле дверей висел портрет Лоры. Кто-то уже снова повернул его лицом к стене. Пусть так и висит, не тревожит моих сновидений!

Пуховое одеяло было подвернуто, и я осторожно пролезла в этот спальный мешок, позволяя ему окутывать меня блаженным теплом. Закрыв глаза, я мгновенно погрузилась в сон, несмотря на все волнения прошедшего дня.

Пробудилась я неожиданно. В комнате было темно, сердце бешено колотилось. Я не знала, что мне приснилось, но что-то разбудило меня. Лежа в темноте с открытыми глазами, я почувствовала, что давит на меня эта комната. Манекены, словно призраки, выступили из углов, замыкая меня в кольцо. Глаза на фотографиях со стен следили за мной. И я явственно ощущала присутствие скрытого от меня в сундуке карминного платья.

Вокруг было очень тихо, хотя отдаленные звуки транспорта доносились и сюда. Но ни одна доска в доме не поскрипывала под ногами. Все другие его обитатели, несомненно, спали наверху, и я почувствовала себя вдруг страшно одинокой внизу, в этом странном доме, когда рядом — никого, ни одной души…

Звук возник неожиданно. Он был таким тихим, что сначала я приняла его за плод воображения. Но затем убедилась, что это не так.

— Слушай… — прошептал кто-то. И пока я всем своим существом вслушивалась в окружающий мрак, откуда-то издали опять прошелестело: — Слушай…

Шепот вселял в душу леденящий ужас. Откуда он шел, определить было невозможно, но больше не повторился. Тогда я выбралась из постели на холод. Сунув ноги в тапочки и нащупав в темноте халат, я накинула его и застыла, трепеща, в центре комнаты, широко открыв глаза и насторожив уши. В Испуге я подумала, что шепчущий стоял, наверное, в этой комнате, рядом со мной, бдительно всматриваясь в темноту. Если бы только я осмелилась включить свет, возможно, мне и открылась бы какая-нибудь страшная правда!

Но я не решилась это сделать и больше ничего не услышала. Я подошла к двери, выходящей в холл, и нашла ее приоткрытой, хотя плотно закрыла ее перед тем, как лечь спать. Толкнув дверь, я напряженно вслушалась в тишину дома. Было так тихо, словно все в доме затаили дыхание. Я снова плотно притворила дверь, сожалея, что не могу ее запереть.

Затем пересекла комнату, ударившись коленом о сундук, и вышла в сад. Надо мной простиралось ночное небо, усыпанное звездами. Как бы они сверкали в ночном черном небе зимой! Под ногами в мягких тапочках я ощущала грубую, колючую траву, оставшуюся после зимы. Обойдя дом, я попала в просторный сад. Нигде никого не было. Ни одна тень не мелькнула при моем приближении.