Александр Грин - Джесси и Моргиана

• Название: Джесси и Моргиана
• Автор: Александр Грин
• Жанр: Классическая проза

Роман о любви, коварстве, ненависти и смерти. На что способна некрасивая женщина, которая смертельно завидует молодости, красоте и обаянию своей единственной младшей сестры?

---

Джесси очнулась; казалось ей, что в этом неописуемом состоянии она уже видела Моргиану, но не могла представить ни сказанного сестрой, ни что сказала сама. Они как будто уже расстались, и Джесси возвращалась в город. Как только она это представила, никакими усилиями сознания Джесси не могла вызвать представления, что едет из города. Направление перевернулось. Лишь когда мелькнули сияющие дома Каменного подъема и дорога, при новом возбуждении машины, пошла вверх, истинное направление стало в ее уме на свое место. Через несколько минут по обрыву, огражденному стеной, автомобиль выехал на ровное место и устремился к единственному огню дома, тотчас пропавшему за крышей жилища Гобсона. «Огонь есть, Моргиана еще не спит», – подумала Джесси.

Машина качнулась, остановилась; но изнуренная девушка несколько мгновений еще мчалась – внутри себя – по инерции чувств движения. Она сошла, уплатила деньги и, сказав: «Возвращайтесь, я более не поеду», позвонила у ворот. Уже лаяла подбежавшая из глубины двора собака. Шум у ворот, лай и звонок разбудили Гобсона. Он открыл окно, выглянул и, увидев женскую фигуру, не сразу узнал Джесси.

– Гобсон, впустите меня! – крикнула девушка. – Сестра дома? С великим удивлением поняв, что приехала Джесси, Гобсон кинулся со всех ног открывать. Он едва успел надеть туфли и пальто, но и в пальто чувствовал свежесть ночи; еще более удивился он легкой одежде Джесси и ее плохому виду. Не решаясь ничего спрашивать, он впустил девушку и пошел сзади ее к подъезду, твердя:

– В спальне виден свет, а Нетти, наверное, уже спит; пожалуйте, да скорее, а то простудитесь; воздух здесь резкий.

Они подошли к подъезду; тогда, оставив Джесси, Гобсон обошел угол дома и постучал в окно горничной. За стеклом начала кидаться белая тень; скоро, с переполохом в лице, Нетти открыла дверь; приветствуемая ее тревожными восклицаниями, Джесси вступила в переднюю.

– Моргиана спит?! Разбудите сестру, – сказала Джесси, пройдя в первую комнату, откуда наверх шла лестница.

Гобсон удалился, горничная занесла уже ногу на ступеньку лестницы, но отступила, – сверху спускалась Моргиана, вполне одетая и еще не ложившаяся. Она слышала, как рокотал и остановился автомобиль; не узнала, а потом, с озлоблением и трусливой дурнотой в сердце, узнала голос Джесси, и все метнулось в ней, так как она почувствовала занесенный удар; не зная, ни в чем он, ни что случилось, Моргиана обмерла, когда, приоткрыв дверь, расслышала слова Джесси «разбудите ее» внутри дома. Тогда только, крепко зажмурясь и с болью вздохнув несколько раз так глубоко, что смирила отчаянное сердцебиение, она пошла вниз, готовая принять всякий удар.

Еще на лестнице Моргиана остановилась и нагнулась, всматриваясь в лицо сестры. Джесси бросилась к ней; не удержав слез и смеясь со страхом в глазах, она схватила ее руки, слабо таща сестру вниз и твердя:

– Я виновата, Мори, я ужасно виновата; я приехала, чтобы ты простила меня! Я буду у тебя ночевать!

– Нетти, вы более не нужны, – сказала Моргиана горничной, – идите. Джесси, ты помешалась? – спросила она, когда горничная закрыла за собой дверь.

– Я помешалась. Меня помешало письмо. «Лгать», – подумала Моргиана, догадываясь уже о том, что предстоит ей.

– Хорошо, письмо, однако пройдем в столовую. Ты совершенно больна; твой вид ужасен. Кто отпустил тебя?

– Ах, теперь все хорошо! – вскричала Джесси, идя за ней. – Но ты накажи меня! О, как я измучилась как настрадалась я за эти часы! На письмо, на, возьми и прочти, и догадайся, кто мог написать так!

В небольшой комнате, куда они вошли, Джесси прилегла на диван, затем приподнялась и подперла рукой голову. Моргиана прочитала письмо, медленно ходя перед глазами сестры, и поняла, что Гервак жива. «Да, лгать», – сказала она себе, но ее лицо отказалось лгать в эту минуту; оно стало белым и диким. Не владея собой, Моргиана скомкала письмо; растерявшись, она стала перекладывать его из руки в руку; наконец, сунула в карман юбки. В этот момент, по ее лживым и упорным глазам, девушка узнала всю правду. Зная ее теперь, она не могла верить; знала и не верила.

– Отдай мне письмо! – вскричала Джесси, протягивая руку. – Отдай письмо, Моргиана! Я должна умереть с ним!

– Что ты кричишь? – угрожающе шепнула Моргиана. – Можно подумать, что я изверг. А! Ты не разорвала с негодованием злое письмо; ты поверила, спешила оскорбить меня?! Письмо написал подлец; кто он? как я могу знать?!

– Моргиана, немедленно говори!

– Не кричи. Если ты больна, оставайся здесь, но не терзай меня. Я не позволю тебе кричать.

– Моргиана, я требую, чтобы ты села и говорила. Помни, что мне худо! Говори просто и ласково, как с сестрой!

– Хорошо. Что я могу сказать?

– Тогда верни письмо.

– Нет!

– Скажи правду, Мори, родная моя!

– Я – правда. Я – сама правда перед тобой!

– Сестра, ты видишь, что я больна; я уже не отвечаю за мысли свои! Сядь, поговорим с доброй душой! Кто же мог так подшутить?

– Зачем ты притворяешься? Ты не веришь письму. Скажи: веришь или не веришь?

– Да, я еще не знала, что ты такая, – сказала Джесси. – Не говори так жестоко; мне страшно от твоих слов!

Моргиана вынула из кармана письмо и быстро, но старательно разорвала его на мелкие клочки, которые кинула за решетку камина.

– Вот мой ответ, – заявила Моргиана. – Иди наверх и ложись. Но ты сделаешь лучше, если немедленно покинешь мой дом. Я дам тебе свой автомобиль.

Джесси тупо следила за ее движениями.

– Хорошо, – сказала она, вставая и пересаживаясь близко к сестре, прямо против нее. – Я узнаю правду простым путем. Завтра же я буду просить лицо, приславшее письмо, явиться ко мне, ничего не опасаясь. Тогда мне скажут, в чем дело!

– Джесси, ты не сделаешь так, потому что это мерзость!

– Нет, это не мерзость! Ведь я отравлена, понимаешь ты или нет? Не бывает таких болезней, не может быть!

– Не кричи! Говори тише!

– Мори! Сними же этот ужас! – вскричала Джесси, плача навзрыд. – Неужели ты – палач мой?

– Конечно, нет, – сказала Моргиана, и ее осенила ложь, в которой выгоднее было запутаться, чем сказать истину. – Письмо, полученное тобой, – новое преступление.

– Значит, меня все-таки опоили?

– Мучительно тяжело мне, Джесси, но я вынуждена признаться. Ты знаешь, что я живу очень серой, совершенно ограниченной жизнью. Ты слушаешь?

– Я слушаю, говори!

Джесси смотрела на нее с надеждой и страхом.

– Я наказана за свои фантазии, – продолжала Моргиана, вставая и расхаживая по комнате, чтобы не видеть глаз девушки. – Я купила у одного человека, – адрес и фамилию которого могу сказать, если хочешь, – особое средство, обладающее, по его словам, способностью вызывать отчетливые, красивые сны. Так он сказал. У меня нет жизни, и я хотела испытать сны. В этом тяжело признаться, но это так.

Расстроенный ум Джесси изнемогал, стараясь отозваться доверием на всякое объясняющее слово Моргиана говорила неровно: то с излишней силой, то трудно и с остановками. Но Джесси не следила за тем; ей было важно, что она скажет.

– Тебе тяжело? – спросила Моргиана, ловя в дыму лжи подобие странной правды, очертания, напоминающие действительность. – Я сокращу рассказ; ты приляжешь, я отвезу тебя домой и вызову твоего врача. Но… что я хотела сказать? Да, я тайно от тебя дала тебе принять несколько капель.

– Купила себе, а дала мне!

– Да!

– Почему?

– Я хотела узнать действие.

– Действие ты могла узнать на себе.

– Джесси, я знаю, как ты любишь рассказывать сны и как они у тебя интересны. Не всегда можно дать себе отчет в подобных вещах. Не могла же я думать об опасности для тебя! И вот я вижу, что попала в руки преступников, которые продали мне что-то вредное под видом наркотика, с целью вымогать потом деньги.

– Моргиана, этого не может быть. Неужели они, или кто там, будут шантажировать меня, пострадавшую? Ведь ты должна была пить эту… это – как ты говоришь – особое средство для снов. Никто не знал, что тебе придет в голову поднести его мне! А затем, – какой расчет дать отравлять тебе?

– Как я могу знать, в чем тут был расчет? Ты молода, испугана; платишь бешеные деньги за противоядие; боишься семейного скандала, – вот, может быть, почему?! Так же, как ты, я теряю соображение, стараюсь понять. Может быть, яд был дан по ошибке, а затем явилось намерение получить выгоду.

Джесси молчала, склонив голову и положив вытянутые руки на стол. Ее ресницы дрожали, блестя слезами.

– Это случилось в то утро?

– В какое утро?

– Когда ты пришла ко мне говорить с Флетчером. Осторожность изменила Моргиане. Моргиана ответила утвердительно, когда следовало сказать, что подмешала яд в питье вечером накануне.

– Разве человек видит сны днем? – спросила Джесси тоном печального торжества, открывая глаза и решительно вытирая их. – Моргиана, ты лжешь! Теперь я не могу тебе верить, и, может быть, хорошо, что ты выдумала эту историю с красивыми снами. Благодаря ей, слушая тебя, я хоть немного привыкла к мысли, что ты, моя сестра – чудовище! За что же ты погубила меня?