Николай Шагурин - Тайна декабриста. Сборник повестей

• Название: Тайна декабриста. Сборник повестей
• Автор: Николай Шагурин
• Издательство: Красноярское книжное издательство
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1975

Николай Яковлевич Шагурин родился в 1963 г. в г. Харькове. Первые его рассказы были опубликованы в журнале “Вокруг света” в 1930 г. Работая в прессе как очеркист и фельетонист, Н. Шагурин одновременно написал ряд книг для детей: “Серебряный моряк”, “Морские сказки”, “Три матроса”. Но излюбленный его жанр — приключения и научная фантастика. Повести и рассказы Н.Шагурина публиковались в журналах “Красноармеец и краснофлотец”, “Уральский следопыт”, в различных сборниках и периодических изданиях. Читателям, интересующимся фантастикой и приключениями, Н.Шагурин известен по книгам “Рубиновая звезда” (1955 г.), “Остров больших молний” (1956 г.), “Аргус против Марса” (1967 г.) и др., изданным в Красноярске.

Н. Шагурин — член КПСС, член Союза писателей. СССР.

В настоящий однотомник включены лучшие научно-фантастические и приключенческие повестиН.Шагурина, как ранее издававшиеся, так и новые (“Операция “Синий гном”, “Тугоухий игрок”), которым присущи увлекательность, острота и важность поставленных проблем.

---

— Я не сомневаюсь, что нас отвезут к Большому Куполу, Виктор, — сказал мне Дик Баттон. — Ставлю свой “блиц” пробив твоего берета.

— Идет, — ответил я. — Что такое берет по сравнению с пощечиной, которая ожидает нашего воинственного Курта?…

Шмербах выглядел сегодня еще угрюмее, чем обычно. Особых причин для хорошего настроения у него, видимо, не было. И поделом.

Больше я не участвовал в разговоре. Что толку переливать из пустого в порожнее? Через каких-нибудь полчаса все выяснится. И я стал перелистывать свежие номера газет. Газы, варварские бомбардировки Северного Вьетнама, зверские расправы с мирным населением Южного Вьетнама, применение химического и бактериологического оружия… Как-то не верится, что все это действительно происходит на нашей планете…

Наконец подошли долгожданные автобусы. Они доставили всю нашу свору прямехонько к Большому Куполу. Я снял берет и протянул его Дику.

Итак, нам любезно предоставили возможность кое-что разузнать о “новом оружии красных”. Мы приготовили фотоаппараты, кинокамеры, магнитофоны, блокноты и ринулись на штурм стеклянных галерей, ведущих внутрь куполообразного здания. Никаких особых пропусков от нас не потребовали. Достаточно было показать удостоверение с грифом “пресса”…

Сначала мне показалось, что я попал в демонстрационный зал огромного планетария. Вдоль округлых, сверкающих белизною стен ярусами расположены ряды мягких кресел и стеклянных камер, похожих на кабинки телефонных автоматов.

Меня окликнули. Я обернулся и увидел Мэри.

— Вы знаете, где мы находимся, Виктор? — спросила она.

— Что это такое?

— Не имею ни малейшего представления. Если это не планетарий, то я затрудняюсь объяснить назначение этого помещения.

Зал постепенно наполнился людьми. Со всех сторон слышался разноязыкий говор. Сюда были приглашены представители многих народов и стран, прибывших на сессию, а также ученые, инженеры, педагоги, художники, литераторы — цвет столичной интеллигенции и труженики многочисленных предприятий Варшавы.

— Есть смысл поторопиться и заблаговременно занять места, — сказала Мэри, увлекая меня в амфитеатр. — Кстати, могу поделиться кое-какой информацией…

Мы прошли в ярус, отведенный для прессы, и сели рядом. Мэри (и где только она успела раздобыть эти сведения?!) в общих чертах рассказала мне о новинке — нейтриновидении. Она, правда, знала немного, но и того, что я услышал, было для меня более чем достаточно. Я был потрясен.

Кое-что Мэри сообщила мне и о судьбе Анри Бертона. Я дал себе слово добиться встречи с этим человеком.

Обмениваясь замечаниями, мы разглядывали зал во всех подробностях. Вокруг беспрерывно сверкали вспышки “блицев”. Объективы фото— и кинокамер были нацелены в центр зала, на самое примечательное. А там действительно было на что посмотреть…

Громадный котлован, — я не знаю, как назвать это колоссальное углубление по-другому, — напоминал не то машинное отделение океанского лайнера, не то синхрофазотронную камеру, — столько там виднелось различных устройств и механизмов. Над ним высился на ажурной мачте-подставке исполинский шар — модель нашей планеты. Над шаром блистающей бабочкой распласталась какая-то филигранная конструкция из тонких металлических спиралей. Время от времени среди этих спиралей пробегали фиолетовые искры, и тогда они, подобно струнам эоловой арфы, издавали негромкий звенящий аккорд…

— Я сейчас испытываю такое же чувство, какое, вероятно, испытывает космонавт перед стартом своего корабля, — взволнованно сказала Мэри.

Я молча кивнул. Многолюдный, напряженно примолкший зал был проникнут ожиданием.

Высоко под куполом что-то щелкнуло.

— Внимание! — громко и внятно произнес голос диктора. — В последнее время в некоторой части мировой прессы получили распространение совершенно фантастические и злонамеренные измышления о существе работ, ведущихся в Отвоцке совместными усилиями ученых социалистических стран. Сегодня широкая общественность будет ознакомлена с действительным назначением Отвоцкого центра информации.

Затем диктор рассказал о принципе объемного нейтринного дальновидения и о нейтриновизионной установке “Аргус-2”, действующей под контролем специального комитета Всемирного Совета мира.

— Теперь есть средство показать воочию всему человечеству ужасающую правду о подлости и низости колониализма, — сказал диктор.

Свет в зале померк. Вспыхнул пурпуром и начал вращаться загадочный глобус.

Пятитысячный зал вдруг тихо двинулся по улицам ночного Сайгона, освещенного яркой южной луной. На каждом перекрестке, на каждой площадке — мрачные силуэты американских танков. С тяжелым топотом проходит колонна солдат. Тускло поблескивает сталь автоматных стволов, побрякивает походная амуниция. На мягких колесах куда-то катятся легкие пушки, крытые брезентом грузовики… Город на военном положении.

На тротуарах, под светом уличных фонарей, солдаты патрульной службы останавливают и обыскивают редких прохожих. Одна за другой проносятся две полицейские машины Вот группа патрульных окружила человека в белой длинной рубахе, замелькали дубинки. Человек поднял руки, защищая лицо, и тут же упал под ноги солдат.

Настолько рельефно-зрима и натуральна была развернувшаяся перед нами картина, что мы почувствовали себя не зрителями, а участниками происходящего

Диктор объявляет:

— Южный Вьетнам

Над джунглями полыхает пламя Скрючиваются в огне бамбуковые хижины Искры огненным фейерверком уносятся в небо На деревенской площади — обезумевшая толпа Солдаты загоняют толпу в ров, окруженный колючей проволокой В стороне пылает буддийский храм Это монахи добровольно предают себя сожжению на костре, запаленном американцами. Среди южно-вьетнамских солдат маячат рослые фигуры американцев. Один из них, видимо офицер, стоит в сторонке с сигаретой в зубах и время от времени подает команды. Деревянные стены храма рушатся. Ров наполнен доверху. Солдаты насильно сталкивают остальных на головы тех, кто уже находится в яме. Солдаты подкатывают к яме какие-то баллоны на тележках…

И вдруг эта страшная картина исчезает словно по мановению волшебного жезла. Рисовое поле, тянущееся почти до горизонта, огороженного зеленой стеной джунглей. Туда, к непроходимым спасительным зарослям, по колено в воде, спотыкаясь, торопливо бредет длинная вереница полуголых людей — женщины с детьми за плечами и на руках, подростки, старики с посохами… Кого-то несут на носилках…

Беглецы то и дело оглядываются, их лица искажены ужасом… Но вот, заглушая детский плач и гомон толпы, возникает вибрирующий рев огромной силы; на людей падают крестообразные тени реактивных бомбардировщиков. Звук настолько силен, что люди валятся с ног, как колосья под взмахами косы, они, захлебываясь, барахтаются в рисовой топи. Самолеты проносятся совсем низко и исчезают мгновенно, осыпав колонну массой небольших черных цилиндрических снарядов. Это не фугаски. Цилиндры рвутся без грохота и огня, с негромким хлопаньем, и над полем возникает вуалеподобная, слоистая пелена тумана…

Те, кому удалось подняться на ноги, судорожно хватаются за горло, зажимают рты, пытаясь преодолеть подступающую неудержимую рвоту, и — снова падают в болото, чтобы уже не встать…

Зловещая тишина повисает над полем и аудиторией. Свидетели этого чудовищного злодеяния как бы окаменевают…

— Ангола, — произносит диктор.

Как камень, падает в молчание это слово. Зал погружается в темноту внезапно. Показываются длинные, крытые соломой невзрачные постройки. Территория, где стоят они, обнесена несколькими рядами колючей проволоки. Еще дальше виднеются какие-то зеленые фургоны на резиновых колесах, палатки и радиоантенна на длинном шесте. Можно различить фигуры людей в одежде цвета хаки.

Зал подплыл к самым воротам странной тюрьмы. Это грубо сколоченные деревянные ворота. Возле них шесты, вкопанные в землю, на каждом из них торчит отрубленная голова. Судя по темному цвету кожи, широким ноздрям и толстым тубам, головы принадлежат хозяевам этой земли… Зал прошел сквозь ворота и оказался внутри большого двора, посредине которого глубокая яма. В яме — беспорядочная куча обезглавленных тел.

Дверь одного из бараков отворилась и оттуда вышли шестеро белокожих наемников с дубинками и большая собака. Они подошли к другому бараку, загремел тяжелый засов. Собака ощетинилась, зарычала. Солдаты засучили рукава своих зеленых рубашек, расстегнули кобуры, чтобы оружие было под рукой, взяли палки и закричали кому-то в бараке. Ответом было молчание. Тогда стражники спустили собаку с поводка, и та, задыхаясь от лая, кинулась в дверь. Раздались крики, из барака показались изможденные люди. Их было человек двадцать. У них была черная кожа и связанные за спиной руки. Как и у тех, кто сейчас находился на дне отвратительной ямы.