Робин Мак-Кинли - Красавица

• Название: Красавица
• Автор: Робин Мак-Кинли
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1978

– Добрый вечер, Красавица, – произнес глубокий резкий голос.

Он медленно выпрямился, а я свернулась в клубок от страха. Гигант больше двух метров ростом, с широкими плечами и грудью, как у бурого медведя из северных лесов, вздохнул, отчего словно пронесся ураганный ветер.

Зверь поднял со стола подсвечник, который зажегся, едва он поднес его к плечам. Я посмотрела ему прямо в лицо.

– Нет! – закричала я. Увидев, что этот монстр шагнул ко мне, я в ужасе отшатнулась.

– Тебе нечего бояться, – сказало Чудовище настолько мягко, насколько могло своим резким голосом.

Оно все еще стояло, наблюдая за мной странными глазами. Внезапно мне стало понятно, почему его взгляд настолько ужасен: я смотрела в человеческие глаза… 

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Переводчик: Mad Russian

Бета-ридер: Pchelka, Amica 

Принять участие в работе Лиги переводчиков http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5151

---

Когда мы вернулись, Отец пил мелкими глотками наскоро разогретый сидр, а тишина покрывала все вокруг, словно снег – поля. Жэр и я кинули кожаные сумки в угол рядом с дверью и забыли о них. Как только мы заняли места у камина, Хоуп присела перед Отцом и положила руки ему на колени; он поднял на нее взгляд и она мягко спросила:

– Что произошло с тех пор, как ты покинул нас, Отец?

Он покачал головой.

– Слишком много, чтобы рассказывать прямо сейчас. Я устал и должен поспать.

Мы заметили, каким старым и слабым он выглядел, глаза его были усталыми и опухшими. Он поднял взгляд на Грейс:

– Прости, дитя, это был не «Ворон».

Грейс опустила голову.

– Это был «Мерлин»; судно все-таки не затонуло. – Он опять замолчал на несколько минут, пока огонь из камина гонял тени по его измученному лицу. – Я привез немного денег и пару вещей; но немного.

Жэр и я с удивлением взглянули на забитые доверху седельные сумки, но ничего не сказали.

Грейс поставила розу в высокий фарфоровый стакан с водой, и отнесла ее на каминную полку над огнем в гостиной. Отец посмотрел на цветок и все остальные последовали за его взглядом.

– Тебе нравится, Красавица, дитя мое? – спросил он.

– Очень, Отец, – ответила я, гадая. – Никогда не видела ничего подобного.

Он произнес, уставившись на розу, словно в трансе:

– И ты даже не представляешь, насколько дорого обошлась мне такая обычная вещь.

И только он закончил говорить, как лепесток упал с цветка, хотя бутон остался нетронутым и продолжал цвести. Лепесток переворачивался в воздухе, пока падал, словно весил не больше перышка и легкие порывы воздуха от огня в камине могли его поднять; огонь же словно позолотил его. Но, достигнув пола, лепесток упал со слышным звоном, как оброненная монета. Жэр наклонился и поднял его: тот был ярко-желтого цвета. Жэр покрутил его в пальцах, с легким усилием согнув.

– Он золотой, – тихо произнес он.

Отец поднялся, будто спина его болела.

– Не сейчас, – сказал он в ответ на наши изумленные лица. – Завтра я расскажу вам всю историю. Поможешь мне подняться наверх? – попросил он Грейс; все остальные смотрели на них, пока они не ушли. Хоуп погасила огонь и мы отправились спать. Седельные сумки лежали там, где мы с Жэром их оставили: он едва взглянул на них, пока проходил в дверь.

Мне приснился ручей, текущий из заколдованного леса и превратившийся в жидкое золото, которое звенело, пробегая по камням, и было мягким, словно шелк; а большой красный грифон пролетал над полем, отбрасывая тени на наш дом своими крыльями.

Часть 2

Глава 1

Отец все еще спал, когда все мы закончили завтрак в полной тишине и приступили к работе. После того как доела, я прошла в гостиную, чтобы снова взглянуть на розу: она все еще была там; что ж, по крайней мере, мне это не приснилось. Золотой лепесток лежал на каминной полке, где прошлой ночью был оставлен Жэром; он слегка качнулся, изогнутый, когда я приблизилась, чтобы взглянуть на него, но это, наверное, был лишь сквозняк в комнате. Бутон цветка не раскрылся шире: роза словно была заморожена в момент высшей своей красоты. Аромат ее наполнил гостиную и легко можно было поверить, что этот цветок никогда не завянет и не умрет. Я вышла через переднюю дверь и мягко прикрыла ее за собой, чувствуя себя так, словно только что вышла из пещеры волшебника.

Жэр в тот день должен был подковать пугливого жеребенка и я обещала ему помочь; так что я наблюдала за ним через окно в конюшне, пока чистила лошадей, ожидая прибытия жеребенка и его хозяина. Работала я второпях, потому что за то время, что обычно вычищала одно животное, сегодня должна была закончить двоих; но что-то в той лошади, на которой приехал Отец, заставило меня остановиться. На ее крупе, совсем рядом с основанием хвоста, виднелись пять мелких, круглых белых отметин, словно от седла – или от упряжи, но на том месте упряжь бы их не оставила. Четыре отметины шли полукругом, а пятая слегка отделялась от остальных, отклонившись под углом: словно отпечатки пальцев чьей-то руки. Должно быть, рука была большая, потому что я попыталась приложить свою – мои пальцы даже не дотянулись до отметин. Когда я положила руку на круп, лошадь вздрогнула от прикосновения и нервно вскинула голову. Я увидела, как сверкнули белки ее глаз, когда она взглянула на меня: казалось, лошадь по-настоящему испугалась (а ведь до того была спокойной и послушной), и мне даже пришлось несколько минут ее успокаивать.

Пугливый жеребенок прибыл до обеда и я провела пару часов, ухватившись за уздечку, напевая ему на ухо и держа его за одно копыто (пока Жэр подковывал другое), чтобы жеребенок стоял ровно и не мешал работе.

Отец вышел из дома чуть раньше полудня и стоял на крыльце, глубоко вдыхая и осматриваясь, словно он отсутствовал десять лет, а не месяцев, или будто он оценивал обстановку в преддверии будущих неприятностей. Наблюдая за ним, пока он проходил к кузнице, я подумала, что он невероятно быстро восстановил силы после всего лишь одной ночи отдыха; как только Отец подошел поближе ко мне, стало заметно, что перемены в нем были удивительны. Я отвлеклась от жеребенка, который сразу же дернулся вперед; Жэр закричал:

– А ну, держись!

И отпустил копыто, которое подковывал. Когда я снова бросила взгляд на Жэра, то увидела, что он впервые заметил моего отца, и изумление, которое испытала я, отразилось на лице моего деверя.

Отец не просто отдохнул от долгой дороги: казалось, он помолодел на пятнадцать или двадцать лет. Глубокие морщины на его лице сгладились, раньше он прищуривался, чтобы получше видеть (зрение стало его подводить), теперь же этого не было – взгляд его был четок и прозрачен. Даже седые волосы выглядели гуще, и походка его стала упругой, словно у молодого человека.

Он улыбнулся нам, будто не заметил ничего странного в том, что мы так уставились на него, и сказал:

– Простите, что беспокою вас. Надеюсь, вы не против, если я проведу свой первый день дома, просто гуляя и наблюдая за семьей; обещаю, что приступлю к работе уже завтра.

Мы, конечно же, заверили его, что он может делать все, что душе угодно, и он ушел.

Последовало молчание, во время которого жеребенок дергал ушами туда-сюда, подозревая нас в заговоре, придуманном, чтобы причинить ему еще больший вред.

– Как хорошо он выглядит, не правда ли? – наконец произнесла я, смущаясь. Жэр кивнул, поднял уже остывшую подкову щипцами и положил обратно в огонь. Пока мы смотрели, как подкова розовеет, он ответил:

– Интересно, что в тех седельных сумках?

К этой тайне мы больше не возвращались. Мы закончили подковывать жеребенка и я увела его, чтобы привязать в конюшне, где он будет дожидаться своего хозяина: по дороге жеребенок высоко ступал и брыкался в новых подковах, от этого снег таял вокруг него, а животное словно танцевало и играло с тенями.

Только после ужина Отец рассказал нам свою историю. Все сидели вокруг камина в гостиной, слишком сильно пытаясь выглядеть спокойными и занятыми, когда Отец оторвал взгляд от пламени; только он один сидел без дела и только он не чувствовал никакого напряжения. Улыбнувшись нам, Отец произнес:

– Вы были так терпеливы, за что вас благодарю. Попытаюсь теперь рассказать свою историю, хотя конец может показаться вам очень странным. – Улыбка его погасла. – И мне тоже так кажется сейчас, когда я сижу в тепле и безопасности, рядом со своей семьей.

Он надолго замолчал и печаль, что мы увидели на его лице прошлой ночью, снова окутала его. Насыщенный аромат красного цветка кожей ощущался в воздухе; мне казалось, что от этого тени, отбрасываемые пламенем в камине, тоже источали аромат розы. А затем Отец начал рассказ.

*****

К сожалению, очень мало что можно было рассказать о делах в Городе, говорил Отец. Поездка на юг прошла легко, длилась не более семи недель. Он сразу же по приезду навестил своего друга – Фрюэн был рад Отцу и хорошо его встретил; но несмотря на доброту его и его семьи, Отец чувствовал себя не в своей тарелке. Он позабыл жизнь в Городе. Корабль прибыл за неделю до приезда Отца, а груз находился в одном из товарных складов Фрюэна. В дни нашего процветания такой груз мог показаться Отцу незначительным; но с помощью Фрюэна он продал его за хорошие деньги и смог оплатить долги капитану и команде, и денег даже чуток осталось. Капитан (его звали Бразерс) был поражен тем, что хозяин обеднел, и был готов снова отплыть ("Мерлину" требовалось ремонта не больше, чем обычному десятилетнему деревянному судну, что пять лет провело в морях) и попытаться восстановить убытки; но Отец возражал. Он сказал Бразерсу, что слишком высока гора, на которую ему придется снова взбираться, в таком-то возрасте, и хотя его новая жизнь не была так грандиозна, как старая, все равно ему было хорошо – и его семья была с ним вместе.