Дуглас Коупленд - Generation Икс

• Название: Generation Икс
• Автор: Дуглас Коупленд
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Контркультура
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-021267-5, 978-5-9713-5635-6

«Мы живем незаметной жизнью на периферии; мы стали маргиналами – и существует масса вещей, в которых мы решили не участвовать. Мы хотели тишины – и обрели эту тишину. Мы приехали сюда, покрытые ранами и болячками, с кишками, закрученными в узлы, и уже думали, что когда-нибудь нам удастся опорожнить кишечник. Наши организмы, пропитанные запахом копировальных машин, детского крема и гербовой бумаги, взбунтовались из-за бесконечного стресса, рожденного бессмысленной работой, которую мы выполняли неохотно и за которую нас никто не благодарил. Нами владели силы, вынуждавшие нас глотать успокоительное и считать, что поход в магазин – это уже творчество, а взятых видеофильмов достаточно для счастья. Но теперь, когда мы поселились здесь, в пустыне, все стало много, много лучше».

---

Я потянулась за пакетом картофельных чипсов на столе. Тобиас говорит: «Просто отлично, Клэр. Не забудь надеть клевые портки – прямо на тело, без трусов; конечно, ты будешь ездить стопом и, как рокерша, трахаться в фургонах с незнакомцами».

Я проигнорировала этот комментарий, потому что, потянувшись за чипсами, обнаружила за пакетом пузырек лака для ногтей «Гонолулу-Ча-Ча».

М-да.

Я взяла лак и уставилась на этикетку. Тобиас улыбнулся, а я вдруг ощутила пустоту, которую сменило ужасное ощущение – вроде того, что испытывает персонаж из страшилок Дега, когда человек едет один в «Крайслере-К-каре» и внезапно понимает, что под задним сиденьем спрятался бродяга-убийца с удавкой.

Схватив туфли, я стала их надевать. Затем куртку. Я коротко бросила, что мне пора идти. Вот тут-то Тобиас и начал хлестать меня своим медленным раскатистым голосом: «Ты ведь такая возвышенная, Клэр! Ждешь со своими тепличными недоделанными друзьями прозрения в пальмовом аду? Так вот что я тебе скажу. Мне нравится моя работа в этом городе. Нравятся игра умов, борьба за деньги, вещи, определяющие мое положение, пусть тебе и кажется, что у меня сдвиг по фазе».

Но я уже направлялась к двери и, проходя мимо кухни, на мгновение, но очень ясно увидела в дверном проеме пару молочно-белых скрещенных ног и облачко сигаретного дыма. Тобиас, следовавший за мной в прихожую, а потом к лифту, едва не наступал мне на пятки. Он не унимался: «Знаешь, когда я впервые встретил тебя, то подумал, что наконец-то мне выпал шанс узнать человека выше меня. Развить в себе что-нибудь возвышенное. Так вот – на х… возвышенное, Клэр. Я не хочу этих прозрений. Мне надо все и сейчас. Я хочу, чтобы меня тюкала по голове кучка злобных распорядителей торжества. Злющих распорядителей, одурманенных наркотиками. Можешь ты это понять?».

Я нажала кнопку вызова лифта и смотрела на двери, которые, похоже, не собирались открываться. Он отпихнул ногой одну из увязавшихся за нами собак и продолжил тираду: «Я хочу, чтобы все время что-то происходило. Хочу быть паром из радиатора, ошпаривающим цемент автострады Санта-Моника, после того как тысячи машин столкнулись в аварии, сложились в громоздкую кучу, а неподалеку шипела бы кислота, вытекшая из разбитых аккумуляторов. Хочу быть человеком в черном капюшоне, включающим сирену воздушной тревоги. Хочу, голый, обветренный, лететь на самой первой ракете, собирающейся разнести на х… все до единой деревушки в Новой Зеландии».

К счастью, двери наконец открылись. Я вошла внутрь и молча посмотрела на Тобиаса. Он продолжал прицеливаться и палить: «Да иди ты к черту, Клэр. Ты, со своей миной превосходства. Мы все дрессированные собачки; только случилось так, что я знаю, кто меня ласкает. Но помни – чем больше людей вроде тебя выходят из игры, тем легче победить людям вроде меня».

Дверь закрылась, и я лишь помахала на прощание, а когда начала спускаться, то почувствовала, что слегка дрожу, но убийца под задним сиденьем исчез. Наваждение меня отпустило, и когда я спустилась в вестибюль, уже поражалась, какой же безмозглой обжорой я была – в сексе, унижении, псевдодраме. И я тут же решила никогда больше так не экспериментировать. В этом мире к Тобиасам может быть только один подход – не впускать их в свою жизнь. Не соблазняться их дарами. Господи, я почувствовала облегчение и ни чуточки не злилась.

Мы оба обдумываем ее слова.

– Съешь пирожок с сыром, Клэр. Мне надо время, чтобы переварить все это.

– Не-а. Не могу есть; аппетит пропал. Ну и денек. Да, кстати, сделай одолжение… Не мог бы ты завтра, перед моим возвращением, поставить в вазу цветы? Может, тюльпаны? Мне они будут нужны.

– О! Означает ли это, что ты будешь снова жить в своем прежнем домике?

– Да.

ПЛАСТИК НИКОГДА НЕ СГНИЕТ

Сегодняшний день исключительно интересен с точки зрения метеорологии. Пыльные торнадо обрушились на холмы Тандерберд-Коув в долине, где живут Форды; все городки пустыни приведены в состояние готовности на случай ЧП – внезапного наводнения в Ранчо-Мираж олеандровая изгородь не справилась с ролью сита и позволила колючей взвеси из перекати-поле, пальмовых листьев и пустых стаканчиков из-под мороженого бомбардировать стену детского центра Барбары Синатра. И все же воздух теплый и вопреки здравому смыслу светит солнце.

– С возвращением, Энди, – кричит Дег. – Вот такая погода была здесь в шестидесятых. – Он стоит в бассейне по пояс в воде, собирая что-то сетью. – Ты только посмотри на это огромное небо. И знаешь что – пока тебя не было, наш хозяин польстился на дешевизну и купил подержанное покрытие для бассейна. Смотри, что из этого вышло…».

А вышло следующее: пузырчатая пластиковая пленка, пролежавшая много лет на солнце в испарениях гранулированной хлорки, не выдержала; покрытие начало разлагаться, выпуская в воду тысячи изящных, трепещущих пластиковых лепестков, прежде заключавших в себе пузырьки воздуха. Любопытные собаки, трогая лапами золотистого цвета цементный бортик бассейна, смотрят на воду, нюхают, но не пьют, а посматривают на ноги Дега; круговерть крошечных дрожащих пластиковых точек вокруг его ног напоминает мне апрельский вторник в Токио, когда с отцветающих вишен облетали лепестки. Дег рекомендует собакам отвалить – ничего съедобного здесь нет.

– Было бы на что смотреть. Не хочу лишать тебя удовольствия. Слышал, что произошло с Клэр?

– Что она избавилась от этого говнюка Тобиаса? Она звонила утром. Должен заметить – я восхищен романтическим духом этой девушки.

– Да, она – просто чудо, это точно.

– Она возвращается сегодня вечером в одиннадцать. К завтрашнему дню мы приготовили тебе нечто. Надеемся, тебе понравится. Ты ведь никуда завтра не собираешься?

– Нет.

– Хорошо.

Мы обсуждаем Рождество и то, что праздники, как всегда, не приносят радости; Дег не перестает вылавливать сетью пластиковые ошметки. О Шкипере и «астон-мартине» я пока молчу.

– Знаешь, я всегда думал, что пластик вечен, не разлагается, ан нет. Ты только посмотри – ведь это замечательно. И знаешь, я придумал, как избавить мир от плутония – без всякого риска и навсегда. Пока вы развлекались, я тут работал головой.

– Рад слышать, что ты разрешил крупнейшую проблему современности, Дег. Почему-то мне кажется, что ты сейчас об этом расскажешь.

– Какая проницательность. Итак, надо сделать вот что… – Ветер гонит стайку лепестков прямо в сеть Дега. – Собираем весь плутоний в здоровые болванки, которые используют на атомных электростанциях. Эти болванки полностью заливаем сталью, как конфеты «М&М» – шоколадом, а потом загружаем ими ракету и выстреливаем ею в космос. Если запуск не удался, собираем конфетки и – вторая попытка. Но с ракетой-то ничего не случится, и плутоний улетит прямо к Солнцу.

– Красиво. А что, если ракета упадет в воду и плутоний затонет?

– А ты запускай ее в сторону Северного полюса, и она приземлится на лед. А если затонет, пошлем подводную лодку и поднимем его. Заметано. Бог мой, какой же я умный.

– Ты уверен, что больше никто об этом не додумался?

– Может и так. Но пока что это лучшая из идей. Кстати, ты сегодня помогаешь мне в баре на большом приеме у Банни Холландера. Я внес тебя в список. Будет прикольно. Разумеется, если ветер не снесет все дома. Боже, ты только прислушайся, как он воет!

– Дег, а что Шкипер?

– А что?

– Как ты считаешь, он тебя заложит?

– Даже если заложит, я буду клясться, что ни о чем таком понятия не имею. И ты сделаешь то же. Двое против одного.

МУСОРНЫЕ ЧАСЫ:

относительно новая привычка у людей – взглянув на какой-то предмет, например на пластиковую бутылку, валяющуюся в лесу, вычислять примерный период «полураспада». «Хуже всего с горнолыжными ботинками. Они из материала, который сохранится до тех пор, пока наше Солнце не станет сверхновой звездой».

Я не собираюсь прокалываться по-крупному.

Мысли о суде и тюрьме приводят меня в оцепенение. Дег читает это на моем лице.

– Не боись, друг. До этого не дойдет. Обещаю. И знаешь что? Отгадай с трех раз, чья это была машина…

– Чья?

– Банни Холландера. Чувака, чей прием мы сегодня обслуживаем.

– О, господи!

* * *

Суетливые сизо-серые лучи дуговых прожекторов, вращаясь, пытаются заглянуть в затянутое облаками небо, кажется, что сейчас вырвется на волю содержимое ящика Пандоры.

Я в Лас-Пальмасе, за стойкой шикарного бара на новогоднем балу Банни Холландера. Нувориши тычутся своими физиономиями мне в лицо, требуя одновременно напитки (парвеню-богатеи ни в грош не ставят обслугу) и моего одобрения, а, возможно, и сексуальных услуг.

Компания отнюдь не высокого полета: теледеньги соревнуются с киноденьгами; тела, которым повышенное внимание было уделено слишком поздно. С виду неплохо, но все фальшиво; обманчивое псевдоздоровье загорелых жирных людей; лишенные индивидуальности лица, которые бывают у младенцев, стариков и тех, кому часто делают подтяжки. Казалось бы, должны присутствовать знаменитости, но их-то как раз и нет: большие деньги и отсутствие известных людей – губительное сочетание. Хотя вечеринка определенно проходит на ура, хватка великих мира сего раздражает хозяина, Банни Холландера.