Дуглас Коупленд - Generation Икс

• Название: Generation Икс
• Автор: Дуглас Коупленд
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Контркультура
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-021267-5, 978-5-9713-5635-6

«Мы живем незаметной жизнью на периферии; мы стали маргиналами – и существует масса вещей, в которых мы решили не участвовать. Мы хотели тишины – и обрели эту тишину. Мы приехали сюда, покрытые ранами и болячками, с кишками, закрученными в узлы, и уже думали, что когда-нибудь нам удастся опорожнить кишечник. Наши организмы, пропитанные запахом копировальных машин, детского крема и гербовой бумаги, взбунтовались из-за бесконечного стресса, рожденного бессмысленной работой, которую мы выполняли неохотно и за которую нас никто не благодарил. Нами владели силы, вынуждавшие нас глотать успокоительное и считать, что поход в магазин – это уже творчество, а взятых видеофильмов достаточно для счастья. Но теперь, когда мы поселились здесь, в пустыне, все стало много, много лучше».

---

Кэтлин, вторая по старшинству, по идеологическим соображениям настроена против Рождества; она не одобряет буржуазные сентименты. Она держит приносящую хороший доход феминистскую молочную ферму в свободной от аллергенов зоне на востоке Британской Колумбии и говорит, что, когда наконец состоится «нашествие», мы все окажемся в магазинах, где продаются поздравительные открытки, и вообще, что бы ни случилось, мы это заслужили.

Сьюзен, моя любимая сестра, самая веселая, самая артистичная в семье, несколько лет назад после окончания колледжа вдруг запаниковала, ушла в юриспруденцию и выскочила замуж за ужасного всезнайку, адвоката-яппи по имени Брайан (союз, способный привести только к беде). За один день она стала патологически серьезной. Так бывает. Сам видел это неоднократно.

Они живут в Чикаго. Рождественским утром Брайан будет снимать на «палароид» крошку Челси (имя выбрал он) в кроватке, в переднюю спинку которой, как мне кажется, вставлена купюра, которая имеет хождение в ЮАР. Они, должно быть, целыми днями работают, оставляя минимум времени на еду.

Надеюсь, когда-нибудь я избавлю Сьюзен от ее безрадостной судьбы. Как-то мы с Дейвом решили взять напрокат устройство для ее «перепрограммирования» и даже звонили на теологический факультет университета, чтобы узнать, где его можно найти.

СКВАЙРЫ:

самая распространенная подгруппа поколения Икс, единственная, посвятившая себя процессу размножения. Сквайры существуют почти исключительно парами. Их легко узнать по отчаяным попыткам воссоздать в своей повседневной жизни видимость изобилия эры Эйзенхауэра – невзирая на дико взвинченные цены на жилье и необходимость работать в нескольких местах одновременно. Сквайры, похоже, постоянно испытывают усталость – результат погони за мебелью и безделушками.

Кто еще? С Тайлером вы уже знакомы, остается Ивэн в Юджине, Орегон. Соседи родителей считают, что он единственный нормальный ребенок из всех Палмеров. Но есть вещи, о которых соседи не подозревают: как он пьет запоем, просаживает зарплату на кокаин, с каждым днем выглядит все хуже и рассказывает Тайлеру, Дейву и мне, как гуляет от жены, к которой на людях обращается голосом мультипликационного персонажа Элмера Фуда. Ивэн не ест овощей, и мы все убеждены, что когда-нибудь его сердце просто разорвется. Я имею в виду, разлетится на ошметки. Ему же все равно.

Ах, мистер Леонард, отчего все мы оказались в таком дерьме? Мы пялимся на вашу «птичку», но больше не видим ее. Помогите найти ответ, пожалуйста.

* * *

За два дня до Рождества аэропорт в Палм-Спрингс битком набит туристами, загоревшими до клюквенного цвета, и туповатыми бритоголовыми морскими пехотинцами, направляющимися домой за ежегодной порцией традиционных семейных мелодрам: во гневе прерванных застолий и с треском захлопнутых дверей. Клэр в ожидании своего рейса в Нью-Йорк раздраженно и непрерывно курит; я жду свой в Портленд. Дег держится с наигранной непринужденностью; он не хочет показать, как одиноко ему будет всю эту неделю. Даже Макартуры уезжают на праздники в Калгари.

БЕДНОСТЬ ЗА УГЛОМ:

боязнь нищеты, порожденная слышанными в детстве рассказами родителей о «великой депрессии».

Раздражение Клэр – защитная реакция:

– Я знаю, вы считаете – раз я еду за Тобиасом в Нью-Йорк, значит, я бесхребетная подстилка. Перестаньте смотреть на меня так.

– Вообще-то, Клэр, я всего лишь читаю газету, – говорю я.

– Да, но ты хотел бы смотреть на меня. Я чувствую.

Что толку объяснять ей, что у нее это просто сдвиг. С тех пор, как Тобиас уехал, они с Клэр изредка болтали по телефону, не касаясь болезненных тем. Она щебетала, строила всевозможные планы. Тобиас безучастно слушал, как посетитель ресторана, которому долго рассказывают о фирменных блюдах сегодняшнего меню – махи-махи, рыба-меч, камбала, – обо всем том, что, как он заранее знает, он брать не будет.

Словом, мы сидим в зале ожидания и ждем свои аэробусы. Мой самолет отправляется первым, и, когда я направляюсь в сторону взлетной полосы, Дег просит меня быть паинькой и постараться не спалить мой дом.

ТЯНИ ОДЕЯЛО, ДЕЛИ ПИРОГИ:

навязчивая потребность детей прикидывать в уме размеры наследства, которое достанется им после смерти родителей.

* * *

Как я уже говорил, мои родители, Фрэнк и Луиза, превратили дом в музей с экспонатами эпохи пятнадцатилетней давности – год, когда они в последний раз покупали мебель и был сделан Семейный Портрет. С той поры большая часть их энергии была направлена на опровержение того факта, что время не стоит на месте.

Нет, кое-каким приметам прогресса все же было позволено проникнуть в дом – это, к примеру, оптовые закупки продовольствия. Эти отвратительные картонные свидетельства грудами лежат на кухне, но родителей это не смущает («Я знаю, что это безвкусно, милый, но зато такая экономия»).

В доме есть несколько высокотехнологичных новшеств, в основном купленных по настоянию Тайлера: микроволновая печь, видеомагнитофон, телефон с автоответчиком. Что касается последнего, я замечаю, что родители, оба телефонофобы, наговаривают на него сообщения с той же нерешительностью, с какой миссис Стюйвезент Фиш записывала граммофонные пластинки для капсулы времени.

– Мам, почему бы вам с отцом в этом году не плюнуть на Рождество и не поехать в Мауи? У нас с Тайлером уже начинается депрессия.

– Может, в будущем году, сынок, когда у нас будет посвободнее с деньгами. Ты ведь знаешь, какие сейчас цены…

– Ты говоришь это каждый год. Может, хватит вам стричь купоны и притворяться неимущими.

– Уж позволь это нам, родной. Нам нравится изображать бедняков.

Мы выезжаем из портлендского аэропорта, и я смотрю на знакомые картины: зелень за окном и моросящий дождь. Уже через десять минут пропадают или теряют силу все те духовно-психологические достижения, которые я приобрел вдали от семьи.

– Так вот какую прическу ты теперь носишь, малыш.

МУСОРОСБОРНИК:

человек, стремящийся в любой ситуации вставать на сторону проигравшего. У потребителей это выражается покупкой неприглядных «нетоварного вида» вещей и продуктов. «Я знаю, что эти сосиски не будет есть и голодная кошка, но они кажутся такими несчастными среди всех этих обалденных продуктов, что я просто была вынуждена их купить.»

Мне напоминают: как ни старайся, для родителей я навсегда останусь двенадцатилетним. Родители искренне стараются не нервировать ребенка, но их суждения как бы «не в фокусе» и лишены чувства меры. Обсуждать личную жизнь с родителями – все равно что, увидев в зеркале заднего вида прыщик на лбу, решить, что у тебя коревая сыпь или экзема.

– Итак, – говорю я. – Неужели и впрямь в этом году только мы с Тайлером?

– Похоже на то. Хотя мне кажется, Ди может приехать из Порт-Артура. Она скоро вернется в свою старую спаленку. Есть признаки.

– Признаки?

Мать увеличивает скорость движения дворников и включает фары. Что-то ее тяготит.

– Вы все уезжали и возвращались, уезжали и возвращались столько раз, что я даже не вижу смысла говорить друзьям, что дети разъехались. Да это больше и не обсуждается. Мои друзья со своими детьми проходят через то же самое. Когда мы сталкиваемся в супермаркете, то не спрашиваем друг друга о детях, как раньше – это как бы не принято. Иначе становится невмоготу. Кстати, ты помнишь Аллану дю Буа?

– Красотку?

– Обрила голову и ушла в секту.

– Да ты что?!

– Но сначала продала все материнские драгоценности, чтобы сделать взнос гуру в секте «Цветок Лотоса». По всему дому расклеила записки: «Я буду молиться за тебя, мама». Мать в конце концов выставила ее из дому. Теперь она выращивает репу в Тенесси.

– Все чокнутые. Никто не вырос нормальным. Ты кого-нибудь еще видела?

– Всех. Только я не помню их имен. Донни… Арнольд… Я помню их маленькими, когда они заходили к нам и я угощал их чем-нибудь вкусненьким. Сейчас у них такой потертый вид, они выглядят постаревшими. А вот друзья Тайлера, надо сказать, все живчики. Они совсем другие.

– Их жизнь напоминает мыльный пузырь.

– Это и неправда, и несправедливо, Энди.

Она права. Я просто завидую – друзья Тайлера не пасуют перед будущим. Я же завистлив и труслив.

– Ладно, извини. Так почему ты думаешь, что Ди может вернуться домой? Ты начала говорить…

– Ну, когда вы, дети, звоните и начинаете грустить о прошлом или ругаете свою работу – я понимаю, что пора стелить чистое белье. Или если все слишком хорошо. Три месяца назад Ди звонила и рассказывала, что Ли покупает ей молочный магазин. Я никогда не слышала такого восторга в ее голосе. И я тут же сказала отцу: «Фрэнк, еще до начала весны она вернется в свою комнату и будет рыдать над школьными дневниками». Похоже, я снова окажусь права.