Николай Грязнов - За дверью в лето

• Название: За дверью в лето
• Автор: Николай Грязнов
• Жанр: Научная Фантастика

Кто хозяин на нашей Земле? Человек считает себя царем природы. Почему? Потому что он волен преобразовывать ее? В мире гипноза и нейро-лингвистического программирования слова про свободу воли звучат как-то наивно. Кто же знает, как наш мир устроен по-настоящему? Почему бы и не так? Можете назвать этот роман дикой фантазией, а можете — альтернативной версией. В нем описан ваш мир, и в то же время — не ваш. В любом случае, добро пожаловать домой!

---

— Да это народное хау-ноу, еще в старину пользовали, а сейчас подзабыли слегка и редко пользуются. Самый действенный метод лечения косоглазия. — взять дубину потяжелее, да с размаху по лбу шарахнуть, зрачки сами на место становятся.

Следующие пять минут старые воины корчились от смеха, вытирая слезы в уголках глаз, наблюдая за сменой выражений лица у еще более чем обычно изумленного Кузьмы. Кончилось тем, что и сам инициатор подколов, не удержавшись, присоединился к остальным, молодой воин оказался не обидчивым и вместе со всеми посмеялся над собой. Больше подначивать Тобио Экселанц Сильвера было некому, и остаток трапезы прошел в радушной, дружеской атмосфере добродушного зубоскальства.

Глава 7

Не успели после сытного затяжного ужина бойцы разойтись по циновкам и лежакам, как в дверь протиснулся один из боевых монахов, встреченных юношей у входа.

— Багир, Привратник велел привести новичка Роджера в зал испытаний.

— Есть привести Роджера в зал испытаний. — Не успевший прилечь командир с удивлением посмотрел на недоумевающего новобранца. — И что им не терпится? Трудно утра дождаться?

— Наверно, решили попытать пацана, — высказал предположение Кузьма, вызвав неприятные ощущения в переполненном желудке нового прихожанина.

— Какое попытать? Ни магистра, ни настоятеля нет. Не понимаю я, чего монахам не терпится. Но делать нечего, раз приказано, надо выполнять. Поднимайся, сынок, прогуляемся.

За Багиром и Роджером помимо Кузьмы увязался еще один пожилой одноглазый боец по имени Рамзес, не проронивший ни единого слова за весь вечер. Самое поразительное, что на его лице, в отличие от косоглазого балагура, не проскользнуло даже тени любопытства. Со стороны это выглядело так, словно его долго упрашивали пойти с остальными и, в конце концов, уломали. Подчиненный Привратника давно растворился в коридорах подземного города, но, судя по уверенной поступи троицы сопровождения, воины прекрасно знали расположение зала.

После четырех поворотов и трех минут ходьбы, они вошли в огромное помещение с высоким потолком, где вдоль стен стояло оборудование неизвестного назначения. Больше всего оно напоминало пульт управления неким большим и сложным производством с огромным числом технологических процессов. Однако сам зал Роджера не заинтересовал, потому что прямо посередине помещения между двух боевых монахов стоял старина Гризли.

Внешний вид фарлаха говорил о серьезной переделке, в которую тому довелось угодить. Заплывший глаз и рассеченное ухо логично завершали формирование его облика, и без того достаточно бандитского. Перед потрепанным наемником стоял начальник охраны собственной пероной, за спиной которого маячили еще два боевых монаха с отсутствующим выражением лиц.

Заглянув в астрал, Тобио понял, что двое бойцов удерживают раненого пленника в обездвиженном состоянии, а вторая пара страхует товарищей. Привратник беседовал с Гризли, не повышая тона и не выходя из себя. Скованный бугай, несмотря на незавидное положение, отвечал с усмешкой и даже с издевкой.

— И по какому же делу ты проходил мимо, когда на тебя неожиданно напали мои бойцы? — явно не в первый уже раз поинтересовался старый лиат.

— Я же говорил, по частному. Вы и так уже нарушили мои конституционные права на физическую неприкосновенность. Так еще и на неприкосновенность личной жизни покушаетесь.

— Что ты делал в одной компании с шоргом?

— Не было никакой компании. Он шел сам по себе, а я — сам по себе.

— Тогда почему же вы дрались в паре? — Привратник сразу заметил вошедших, но по каким-то причинам не пожелал прерывать допроса.

— Так на нас же на обоих напали. Вот и защищались от разбойников сообща.

— И вы никого не преследовали?

— Мы? Да что вы! Мы — мирные прохожие, мухи не обидим. Шли себе, шли. Вдруг, бац, — Гризли слегка мотнул головой, несмотря на мощные путы, заставив сдерживающих его воинов напрячься.

— Все-таки мы, а говорил, что не знаком с шоргом.

— Конечно, не знаком, просто видел, что он такой же мирный, как и я сам.

— А вот один молодой леомур утверждает, что вы охотились за ним с целью убийства.

— Ну, мало ли кто чего скажет. Кабы оно было так, то ваш утверждатель уже давно был бы мертв.

— Так мы его самого сейчас и послушаем. Сынок, подойди к нам. — Привратник махнул Роджеру рукой. — Только не слишком близко, не надо его провоцировать, метра полтора-два будет достаточно. Расскажи нам на предметном языке о своих предыдущих встречах с невинно пострадавшим.

Новый прихожанин Храма подошел на указанное расстояние и остановился. Гризли попытался развернуться, но конвоиры позволили ему лишь слегка повернуть голову, чтобы увидеть говорящего. Новый прихожанин во всех подробностях рассказал о своих встречах со странной парочкой, включая и разговор с фарлахом о Борове. Свой рассказ для лиатов он сопровождал объемным видеорядом.

Время от времени Привратник задавал уточняющие вопросы, а пленник издевательски фыркал. Кое-какие детали, в том числе и схватка с боссом горцев, остались за рамками рассказа. От этого у слушателей сложилось впечатление, будто попрошайкам просто не понравилось соседство ненавистников лиатов.

Когда он передал свой последний диалог с Гризли, включая и данное Роджеру слово не преследовать его больше, Привратник потребовал у клятвопреступника посмотреть ему в глаза:

— Ты давал слово молодому леомуру?

— Мало ли чего он нафантазирует…

— Я спрашиваю тебя еще раз.

— Не помню.

— Подними глаза.

— Не могу. Твои молодчики изрядно поработали над тем, чтобы я не мог их поднять, — фарлах, даже не будучи лиатом, прекрасно знал, как относятся обладающие Даром к нарушению обещаний. Также он понимал, что соврать, глядя в глаза Привратнику, едва ли получится даже у самого последнего из негодяев.

— Тогда тебе придется подождать суда справедливости до тех пор, пока ты не прозреешь.

— О какой справедливости для этого подонка может идти речь? — неожиданно раздался голос за спиной Роджера.

— Рамзес? — удивленно воскликнул Кузьма.

— Ты, оказывается, и разговаривать умеешь, — негромко выдохнул Багир.

Но ветеран не ограничился разговорами, отодвинув новичка чуть-чуть в сторону, он подошел почти вплотную к пленнику, изумленному не менее остальных:

— А на меня взглянуть не желаешь?

— Смотри-ка, выжил. Я думал, что Барни тебе хребет сломал.

— Сломал.

— Чудеса, да и только. Странно, что еще глаз не вырос, — съязвил фарлах.

Старые знакомые умудрялись буквально прожигать друг друга взглядами, имея на двоих всего два относительно рабочих органа зрения. Наконец Привратник не выдержал и вмешался в их почти безмолвную дружескую перепалку:

— Рамзес, ты знаком с фарлахом по имени Гризли?

— Нет, мне неизвестно его имя.

— Хорошо, спрошу по другому, тебе доводилось встречаться с пленником?

— Да, — ветеран неожиданно потерял всю свою агрессивность, опустил голову и начал медленно формировать образ какой-то схватки. Фарлах криво ухмыльнулся.

— Нет, говори на предметном языке, иначе он тебя не услышит, — вмешался Привратник, чем еще сильнее сбил Рамзеса, который замолчал, то ли подбирая слова, то ли не желая говорить.

Тут не выдержал Роджер, который как новичок не имел никакого понятия о субординации:

— Он убил кого-то из твоих близких?

— Хозяина.

— У леомуров не бывает хозяев, — возмутился Кузьма.

— Ну, это… я охранником был.

— И ты не умер? — звенящим железом прозвучал вопрос Багира.

— Сердобольные старушки выходили, — еле слышно ответил Рамзес.

Всем уже стало понятно, чем были вызваны смущение ветерана, его обычная угрюмость и молчаливость. Для гардов позор потери защищаемого равносилен смерти, поэтому охрана, как правило, гибла первой.

— Зачем? — по-солдатски прямолинейно спросил бригадир.

— Я пришел в Храм. Видимо, для того чтобы дождаться сегодняшнего дня. — Бывший охранник опять поднял голову и уставился на пленника своим единственным глазом.

— Постой, Багир, — опять вмешался Привратник. — Надо разобраться, прежде чем судить. Скажи, Рамзес, сколько бойцов было в охране и сколько было нападающих?

— Нас было трое, все — опытные строевики. Они были вдвоем с шоргом.

— Что? И как же такое могло случиться?

— Мы не успели слиться. Они напали исподтишка. Никто не ожидал. Не думали, что они сообщники. Привыкли, что нападающих всегда много.

— На вас так часто нападали?

— Да, это было седьмое покушение.

— Кого же ты охранял?

— Хесуса, — еле слышно выдохнул опять опустивший голову ветеран, и в зале повисла звенящая тишина.

Даже Роджеру доводилось слышать о легендарном идеологе брандов, выпившем немало крови у правящей верхушки соронгов, что уж говорить об остальных присутствующих. Только железная дисциплина и присутствие командира удерживали боевых монахов от исполнения желания разорвать преступника на месте. Привратник, несмотря на всю свою выдержку, напоминал статую командора после известия об измене жены. Самому киллеру уже давно стало понятно, что на этот раз выкрутиться не удастся, настолько чудовищны были его преступления в глазах окружающих его охранников. Он медленно поворачивал голову, разглядывая собравшихся через узкую щелку своего единственного не до конца еще заплывшего глаза. Наконец Привратник нарушил молчание: