Игорь Овсяный - 1939: последние недели мира.

• Название: 1939: последние недели мира.
• Автор: Игорь Овсяный
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Политика
• Год: 1981

Отстоять мир – нет более важной задачи в международном плане для нашей партии, нашего народа, да и для всего человечества, отметил Л.И. Брежнев на XXVI съезде КПСС. Огромное значение для мобилизации прогрессивных сил на борьбу за упрочение мира и избавление народов от угрозы ядерной катастрофы имеет изучение причин возникновения второй мировой войны. Она подготовлялась империалистами всех стран и была развязана фашистской Германией.

Известный ученый-международник, доктор исторических наук И. Овсяный на основе в прошлом совершенно секретных документов империалистических правительств и их разведок, обширной мемуарной литературы рассказывает в художественно-документальных очерках о сложных политических интригах буржуазной дипломатии в последние недели мира, которые во многом способствовали развязыванию второй мировой войны.

---

Переговоры начались «по английской инициативе», подчеркивает Дирксен. Воспользовавшись прибытием Вольтата на китобойную конференцию, Гораций Вильсон, правая рука Чемберлена, уже не ограничился намеками или дипломатическим зондажом. «Сэр Гораций, – писал Дирксен, – подготовил документ, в котором была изложена детально разработанная широкая программа; сэр Гораций Вильсон дал совершенно ясно понять, что Чемберлен одобряет эту программу; Вильсон предложил Вольтату немедленно переговорить с Чемберленом для того, чтобы Вольтат получил от него подтверждение сказанного Вильсоном».

Из приведенного следует, что эти тайные переговоры проходили не в каком-либо укромном закоулке, а на Даунинг-стрит, 10, в резиденции британского премьера, где рядом с кабинетом шефа находился и рабочий кабинет Вильсона. Стало быть, в описываемые минуты Чемберлен сидел совсем рядом, напряженно ожидая, не появится ли Вольтат. Но тот уклонился от встречи.

Суть английской программы крупными мазками изобразил Вольтату Р. Хадсон. Без обиняков он заявил, что «в мире существуют еще три большие области, в которых Германия и Англия могли бы найти широкие возможности приложения своих сил, а именно: Британская империя, Китай и Россия. Англия собственными силами не может в достаточной мере обслужить свою империю, и было бы возможно и в этой сфере более широкое привлечение Германии. Точно так же Япония не может удовлетворить весь Китай в экономическом отношении; в России – положение вещей аналогично». (Курсив мой. – Авт.)

Как понять, что положение в России «аналогично»? Документ дает один ответ – Россия предлагалась Германии в качестве сферы «приложения сил».

Программа этим не ограничивалась. Ее можно назвать верхом цинизма и вероломства в истории английской дипломатии (а это немало!): за сделку правительство Чемберлена выражало готовность предать союзников, отказаться от всех своих обязательств; ликвидация политики «окружения» рассматривалась английской стороной «как само собой разумеющееся следствие соглашения с Германией». Это означало бы прекращение переговоров с СССР, аннулирование фальшивых гарантий, предоставленных Польше и Румынии. Вот, стало быть, почему в лондонский проект договора с СССР был внедрен «лигонационный зонтик», вот почему английское правительство, официально объявив о заключении договора с Польшей, все лето оттягивало его ратификацию!

– А согласно ли британское правительство с тем, чтобы кроме названных германской стороной были поставлены на повестку дня еще и другие вопросы? – спросил Вольтат.

– Фюреру нужно лишь взять лист чистой бумаги, – ответил Вильсон, – и перечислить эти вопросы. Английское правительство было бы готово их обсудить.

В заключение беседы Вольтат пообещал по возвращении в Германию выяснить, считает ли Гитлер момент подходящим, чтобы приступить к такому обсуждению.

«Сэр Гораций Вильсон с большим оживлением ответил, что если это удастся, то будет сделан важнейший шаг по пути преодоления трудностей».

«…Достижение соглашения с Германией, – заключал свое донесение Дирксен, – является для Англии все еще самой важной и желанной целью».

Как умудрялась английская дипломатия увязывать переговоры в Москве с подобным курсом?

После долгих споров согласившись на гарантии странам Прибалтики, западные державы отметили, что это обязательство не распространяется на случай «косвенной» агрессии. Их позиция явно шла вразрез с логикой. Именно путем «косвенной» агрессии гитлеровцы захватили в марте 1938 г. Австрию и в марте 1939 г. – оставшуюся после Мюнхена часть Чехословакии. Кстати, «гарантии», предоставленные Англией и Францией Польше, учитывая этот опыт, предусматривали возможность как прямой, так и косвенной агрессии. Когда же вопрос встал о прибалтийских странах, где «косвенная» агрессия была наиболее вероятной, Лондон и Париж воспротивились.

Пока Вильсон и Хадсон вели в Лондоне закулисные переговоры с Вольтатом, Стрэнг в подробном донесении сообщил Форин оффису о положении дел в Москве. Отмечая, что переговоры проходят трудно, он пишет: из этого не следует делать вывод, будто «русские сами не заинтересованы в достижении соглашения и они спокойно отнеслись бы к разрыву переговоров. Наоборот, они вообще вряд ли вступили бы в эти переговоры, если бы не считали, что пакт трех держав для них выгоден… они, как и мы, вынуждены к этому силой обстоятельств…».

Далее Стрэнг делает весьма важное замечание. Недоверие и подозрение советской стороны в результате переговоров, по его мнению, не уменьшились, как не увеличилось уважение к западным державам. «Тот факт, что мы воздвигаем одну трудность за другой по вопросам, которые кажутся им несущественными, создал впечатление, что мы к соглашению серьезно не стремимся». Писать более прямо о том, что диктуемая из Лондона тактика терпит полный провал, английский дипломат не мог.

Как оценивал Стрэнг дальнейшие перспективы переговоров? Снова весьма показательное высказывание. «На том этапе, которого сейчас достигли переговоры, по-моему, перед нами несколько альтернатив, – писал он. – Мы можем принять советскую точку зрения в отношении неразрывности политического и военного соглашения и разорвать переговоры в связи с вопросом об определении косвенной агрессии. Или мы можем принять советское определение косвенной агрессии и разорвать на ст. 6 (вопрос об одновременности вступления в силу политической и военной частей договора. – Авт.). Мы можем не принять ни того, ни другого и разорвать в связи с обоими вопросами. Или (а положение, видимо, таково) мы не можем пойти на разрыв ни по одному из этих предлогов, тогда мы можем вернуться к идее соглашения, ограниченного случаем агрессии против одной из подписавших сторон; или мы можем принять советский проект ст. 6, начать сразу военные переговоры и продолжать тем временем усилия договориться (то есть тянуть переговоры. – Авт.) по вопросу об определении косвенной агрессии. Я склонен думать, что последний вариант был бы для нас лучшим курсом». Какое богатство вариантов, Стрэнг буквально жонглирует ими. Но, присмотревшись, обнаруживаешь, что среди них нет главного: заключения договора!

Как представляет себе Стрэнг проведение курса, который он предлагает? Хотя читатель уже утомлен цитированием документа, приводимый ниже абзац исключительно важен для правильного понимания последующих событий. «Переговоры о военной части соглашения будут очень трудным делом, – продолжает Стрэнг, – и военные переговоры, по-видимому, не будут доведены до конца до тех пор, пока не будет найдена возможность достигнуть договоренности между СССР и Польшей о том, что Советский Союз получит право прохода (войск) хотя бы через часть польской территории в случае войны, в которой Польша окажется вовлеченной на нашей стороне (интересное уточнение! Стрэнг не исключал, таким образом, возможности вовлечения Польши в войну на стороне фашистской Германии, то есть против Советского Союза!). Подобный результат не сможет быть легко достигнут, и мы можем оказаться на протяжении месяцев в состоянии переговоров с Москвой без достижения какого-либо конкретного соглашения».

Подобное положение, по мнению Стрэнга, будет лучше, чем разрыв переговоров. Разрыв «побудил бы Германию действовать. Он может заставить Советский Союз занять позицию изоляции или найти компромиссное решение с Германией…»

Сказано достаточно откровенно и ясно.

25 июля западные державы приняли советское предложение приступить к военным переговорам. Военные миссии выехали из Лондона лишь 5 августа.

Английское правительство не торопилось. Оно ожидало ответ из Берлина.

Создание единого антисоветского фронта империалистических держав означало бы смертельную опасность для нашей Родины.

АВГУСТ – КУЛЬМИНАЦИЯ КРИЗИСА

Гитлер: «Все, что я делаю, направлено против России»

Сделав вираж над морем, «Кондор», личная машина «фюрера», набрал высоту и лег курсом на юго-запад. Карл Буркхарт, верховный комиссар Лиги наций в Данциге, окинул взглядом раскинувшуюся внизу панораму – острые шпили соборов, мост через Вислу, грузовые суда у причалов. Древний польский город Гданьск, по-немецки Данциг, укутанный утренней дымкой, с высоты казался мирным и спокойным, занятым будничными делами. Лучше, чем кто-либо другой, Буркхарт знал, что в действительности было не так.

Несколько дней назад там произошел инцидент, сразу поставивший Европу на порог войны. Дело в том, что летом 1939 г. Данциг превратился в самый болезненный «невралгический» пункт во взаимоотношениях между Германией и Польшей. Используя тот факт, что большинство населения было немецким, гитлеровцы захватили сенат и фактически стали хозяевами в «вольном городе». На зданиях развевались нацистские флаги со свастикой, отряды эсэсовцев в черной форме патрулировали улицы. Днем и ночью на грузовиках без опознавательных знаков, а также морем, под видом мирных грузов, в город завозилось оружие.