Михаил Колесников - Миклухо-Маклай

• Название: Миклухо-Маклай
• Автор: Михаил Колесников
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1965

Среди великих путешественников прошлого столетия Миклухо-Маклай занимает совершенно особое место. «Есть два типа путешественников, — писал известный советский ученый Л.С. Берг, — романтики и классики. К числу первых принадлежит Н.Н. Миклухо-Маклай».

---

Наши военные корабли пришли с визитом дружбы в Республику Индонезию! Вот она перед глазами, Ява, сказочный остров… Посетив Джакарту, столицу тропиков, мы затем оказались в Богоре, в знаменитом ботаническом саду, где долгое время жил и работал Миклухо-Маклай. Тогда Богор назывался Бейтензоргом, то есть «Городом без забот». Но и здесь, в земном раю, заботы не покидали Маклая. Больной, разбитый, но не сломленный, он обдумывал здесь маршруты своих будущих путешествий, диктовал свои записки. В минуты отдыха он сидел на веранде белого дворца, виднеющегося сквозь заросли.

Странное чувство овладело нами: по этим пальмовым аллеям в свое время бродил Миклухо-Маклай, наш соотечественник, эти вековые смоковницы осеняли его. Мы с удивлением разглядывали темно-зеленый баньян с толстым стволом и сотнями воздушных корней, колбасное дерево, хлебное дерево, гигантские кувшинки виктории — регии, арековые, сахарные, капустные пальмы, пальму китул с венцом бахромчатой листвы и мощными соцветиями. Все поражало, все удивляло нас.

Но никто не удивился, услышав здесь имя Маклая. Случилось так, что в эти же самые дни к берегам Индонезии подошли советские океанографические суда «Заря» и «Витязь». Сопровождавшие нас индонезийцы не преминули заметить, что корабль, доставивший Миклухо-Маклая к берегам Ириана — Новой Гвинеи, тоже назывался «Витязем». Они рассказывали нам о жизни Маклая, и быль переплеталась с легендами. О Маклае говорили, как о живом…

Думы о Маклае не покидали нас и тогда, когда мы стояли на перевале Пунчак. На юге высились вулканы Явы. На юго-востоке сквозь дымное марево едва виднелся Бандунг. С высоты птичьего полета мы окидывали взглядом цветущие долины Индонезии и тропические леса, грозные вершины вулканов. Там, на востоке, за морем Банда и Арафурским морем, Новая Гвинея, берег Маклая!.. Отсюда — рукой подать. Какие-то ничтожные мили отделяют нас и от Австралии…

Почти в каждом смутно живет мечта о жарких странах, о неведомых южных морях и затерянных в океанских просторах коралловых рифах, о блеске лазурных лагун, о синеве иного неба и высоких пальмах, дремлющих в экваториальном зное…

И вот мы прикоснулись к мечте. Мы вспоминаем, что многие из островов Океании впервые открыты и описаны русскими людьми. Острова Суворова, Кутузова, Сенявина, Римского-Корсакова, Лисянского, Лазарева, Барклая-де-Толли, Спиридова, Рюрика, Крузенштерна, Симонова, Волконского, Ермолова — десятки островов, целые архипелаги в просторах Тихого океана. Отважные мореплаватели Лазарев, Лисянский, Крузенштерн, Коцебу, Беллинсгаузен, Литке и другие первыми ступили на те неизвестные земли, первыми нанесли их на карту. В Полинезии есть даже целая гряда островов Россиян. А король одного из Гавайских островов еще в 1816 году хотел принять русское подданство. Но ни в те времена, ни позже Россия не проявляла никакого намерения присоединить к своим владениям эти многочисленные земли.

XIX век называют эрой великих открытий русской географической науки. Открытие Антарктиды, исследования в Арктике, Сибири, на Дальнем Востоке, в Средней и Центральной Азии… Русские ученые-путешественники вписали золотую страницу в историю географического познания земного шара.

Это был век Невельского и Литке, Пржевальского и Семенова-Тян-Шанского, Потанина, Козлова и Грумм-Гржимайло, Северцова, Федченко, Певцова и Мушкетова, Кропоткина и Черского.

Среди великих путешественников прошлого столетия Миклухо-Маклай занимает совершенно особое место. «Есть два типа путешественников, — писал известный советский ученый Л.С. Берг, — романтики и классики. К числу первых принадлежит Н.Н. Миклухо-Маклай».

Путешественник-романтик… Его жизнь — это цепь беспрестанных скитаний. В этом удивительном человеке словно жил какой-то особый, не знающий удовлетворения дух вечного беспокойства, который гнал его с одного острова на другой, с архипелага на архипелаг. Широко эрудированный ученый, мыслитель-гуманист, он оставил после себя огромное наследство: свои научные работы, не утратившие значения и по сей день, богатейшие коллекции, дневники и записные книжки, альбомы рисунков, свои бессмертные идеи. Все сделанное им отличается высокой качественной ценностью. Его жизнь — также беспрестанная борьба с изуверами самых различных мастей, с самыми темными предрассудками, гнездящимися в людях. Но он твердо верил, что пройдет время, и все его искания, его мысли будут поняты потомками: «Со временем, если не сейчас, компетентные люди найдут, что я не терял ни времени, ни случая».

«Кто хорошо знает, что он должен делать, тот приручает судьбу», — любил повторять Миклухо-Маклай. Однако судьбу приручить ему так и не удалось. Он владел тринадцатью языками и диалектами, но ни на одном из них так и не смог договориться с современниками. Даже выдающиеся люди науки, поддержавшие начинания молодого Маклая, под конец отказывались понимать его. Они упрекали Миклухо-Маклая, ставшего страстным борцом, в том, что он якобы «перешел с почвы научной на почву практическую», а проще говоря — занялся политикой. А оголтелые расисты, попы-миссионеры, уловив атеистическую и классовую сущность его открытий, постарались сплести небылицы, дискредитировать ученого: Маклая обвиняли в том, что он якобы был женат на туземке и прижил с ней ребенка, что будто бы он грубо обращался с папуасами; в насмешку его называли «папуасским королем», рассказывали анекдоты, в которых ученый изображался чуть ли ни людоедом. Реакционные газеты ставили под сомнение ценность его научных трудов. Миссионеры не могли простить Маклаю жестоких, уличающих слов: «За миссионерами следуют непосредственно торговцы и другие эксплуататоры всякого рода, влияние которых проявляется в распространении болезней, пьянства, огнестрельного оружия».

Но потомки по достоинству оценили подвиг Маклая, взяли на вооружение его труды.

Не угасла память о русском ученом и на островах Океании. Даже двадцать лет спустя после смерти путешественника папуасы берега Маклая продолжали охранять те участки, где он посадил кокосовые пальмы и дынное дерево. Немецкие миссионеры и путешественники, побывавшие позднее в бухте Астролябии, встретили здесь Марию Маклай, крестницу Николая Николаевича. Многие предметы обихода и полезные растения, введенные ученым, — топор, арбуз, пила, нож, тыква — до сих пор носят у папуасов берега Маклая русские названия. Каждый предмет, оставленный Николаем Николаевичем на берегу, очень долгое время сохранялся как реликвия: стамески, пилы, бутыли, жестяные банки и даже… пуговицы от русского военного мундира. К сожалению, не уцелела медная доска, прибитая к высокому кенгару матросами «Изумруда»: то ли ее унесли туземцы в глубь лесов как память о «человеке с Луны», своем друге и защитнике, то ли похитили ее немецкие миссионеры. Папуасы сложили о Маклае легенды и песни. И напрасно германские колонизаторы и их помощники миссионеры стремились всячески вытравить из сознания туземцев память о Маклае, переименовав даже берег его имени в Рай-Кюсте, — жители Били-Били, Гумбу, Бонгу, Богати и других деревень навсегда сохранили в своих сердцах любовь к русскому другу.

Берег Маклая… Он так досягаемо близок! Что там сейчас?… На всех советских картах сохранилось название — «берег Маклая». Но уцелели ли те туземные деревеньки, которые в свое время посещал Николай Николаевич? Что сталось с потомками Туя, Саула, Каина, Коды-Боро?…

Нам известно только, что в жизни папуасов Новой Гвинеи с тех пор произошли большие изменения. Колонизаторы согнали с плодородных земель коренное население, ввели принудительный труд на плантациях, золотых приисках, нефтепромыслах и рудниках. Только в восточной части Ириана иностранцам принадлежит четыреста плантаций кокосовых пальм и какао. Огромные территории переданы в концессии английским, голландским и американским компаниям для разведок урана, нефти, никеля и золота.[1] Неподалеку от берега Маклая в Лаэ находится крупнейший на острове австралийский аэродром. Папуасы страдают от малоземелья и вынуждены платить за пользование небольшими участками непосильные налоги. Население постепенно вымирает. Так, например, племя кая-кая скоро исчезнет совсем. Внутренние горные районы страны еще слабо исследованы; туда-то, в труднопроходимые джунгли, в поисках независимости и свободы и устремляются потомки Туя, Гассана, Коды-Боро.

Новая Гвинея — первый по величине остров Океании. Его населяют почти три миллиона папуасов. И эти люди не хотят больше мириться с произволом колонизаторов.

Новая Гвинея (Ириан) была поделена между Голландией и Австралией. Игнорируя законные права Индонезии на Западный Ириан, правящие круги Голландии захватили эту территорию, а военный блок СЕАТО намеревался включить ее в свою систему "обороны". Но в результате героической борьбы патриотов-ирианцев и всего индонезийского народа в 1963 году Западный Ириан был вырван из колониального плена, воссоединился с Индонезией.[2] В других частях Новой Гвинеи также усиливается национально-освободительное движение. Советский Союз не безразлично относится к судьбе народов Ириана. Как известно, советский представитель в Комитете по опеке Организации Объединенных Наций встал на защиту папуасов Новой Гвинеи, а Советское правительство поддержало справедливую борьбу индонезийского народа за освобождение Западного Ириана от голландских колонизаторов.