Михаил Колесников - Миклухо-Маклай

• Название: Миклухо-Маклай
• Автор: Михаил Колесников
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1965

Среди великих путешественников прошлого столетия Миклухо-Маклай занимает совершенно особое место. «Есть два типа путешественников, — писал известный советский ученый Л.С. Берг, — романтики и классики. К числу первых принадлежит Н.Н. Миклухо-Маклай».

---

Первые попытки в этом направлении, как известно, были им предприняты еще в Батавии, а позже — в Сиднее. Но разные обстоятельства отвлекали исследователя от крайне интересной работы.

Теперь, в Брисбейне, наконец, представилась возможность безраздельно отдаться любимому занятию — изучению мозга представителей австралийской, меланезийской, малайской и монгольской рас. На то было получено специальное разрешение правительства Квинсленда, а для занятий Николаю Николаевичу отвели здание старого музея.

Оставляя мозг лежать в растворе хромистого кали и спирта в черепной коробке, ученый фотографировал каждый экземпляр и получал снимки в натуральную величину. Таких снимков накопилось изрядное количество.

К каким же результатам пришел Миклухо-Маклай, заглянув в самое сокровенное, сравнив самое важное в человеческом организме? Есть ли различия в структуре мозга европейских и иных народов? Нет, таких различий ученый не обнаружил. Он мог твердо сказать: жизненно важные признаки — структура мозга, особенности, связанные с прямохождением, устройством голосовых связок, зрительный и слуховой аппараты — не обнаруживают расовых различий.

Структура мозга всех людей, независимо от расы, одинакова. Это мозг Homo sapiens (человека разумного) — определенная единая категория. Те или иные различия в рисунке мозговых извилин, в весе и величине мозга носят частный характер и не имеют определяющего значения.

Таков был главный вывод. Миклухо-Маклай высоко поднялся и в этом вопросе над современниками, пытавшимися в некоторых случаях трактовать те или иные особенности строения мозга рас как примитивные признаки. Физиологические свойства, лежащие в основе поведения и сознания, едины для всего человечества и не связаны с расовыми признаками. Форма и величина черепа и мозга не дают основания для выделения «высших» и «низших» рас. Внутри больших рас имеются группы, обладающие разными формами черепа. Величина и вес мозга также не являются надежными критериями при оценке интеллекта.

Позднейшие исследования подтвердили эту точку зрения. Излюбленным приемом расистов является ссылка на вес или объем мозга как признак полноценности или неполноценности. Как установлено, объем мозга ископаемого человека мустьерской эпохи — неандертальца, жившего пятьдесят тысяч лет назад, в среднем достигал 1 525 кубических сантиметров, в то время как объем мозга современного европейца — 1 450 кубических сантиметров. Получается, что современный белый человек менее «полноценен», нежели неандерталец, с чем, разумеется, нельзя согласиться. Мозг более позднего жителя, кроманьонца, также превосходил среднюю величину мозга современного человека. Можно ли взвесить мозг первобытного человека, исчезнувшего с лица земли много тысячелетий назад? Да, можно, если учесть, что удельный вес мозга немного выше, чем у воды. Таким образом, по объему мозга в кубических сантиметрах можно судить о его весе. Что касается современных людей, то наибольшим объемом и весом мозга обладают монголы, а не европейцы. Средний вес мозга англичан и японцев примерно одинаков. У современного человека объем головного мозга колеблется индивидуально в пределах 1 000 — 2 000 кубических сантиметров. Объем мозга ниже 1 000 кубических сантиметров у человека встречается редко, но известны случаи, когда у развитых вполне нормально людей независимо от их расовой принадлежности объем мозга составлял только 800 кубических сантиметров. Внутри одной и той же расы наблюдается большая вариация величины и веса мозга. Так, вес мозга И.С. Тургенева — 2 килограмма 12 граммов, а вес мозга Анатоля Франса — всего лишь 1 килограмм 17 граммов. Мозг Горького — 1 420 граммов; Менделеева — 1571 грамм; Бехтерева — 1720 граммов; Кювье — 1 829 граммов; Павлова — 1 653 грамма; Карпинского — 1 220 граммов.

Антропологи, последовавшие за Миклухо-Маклаем и Сеченовым, пришли к неопровержимым выводам:

1. Вес лобной части мозга, которую считают центром умственных способностей, составляет 44 процента общего веса мозга у индивидуумов обоих полов как среди белых, так и среди черных.

2. Вес мозга никак не связан с расовыми различиями. Напротив, его индивидуальные колебания имеют место внутри каждой группы или человеческой расы.

3. Мозг исключительно одаренных людей не превосходит ни по своему весу, ни по объему мозга других людей. Одаренность человека не определяется только весом мозга или развитием его борозд и извилин, а зависит от сочетания особенностей строения и деятельности мозга и других органов тела. Попытки отыскать причину одаренности в особенностях какого-нибудь одного участка мозга не привели к положительным результатам. Проявление одаренности в большой мере зависит от условий общественной среды.

4. Сравнительное исследование борозд и извилин мозга (то, чем занимался Н.Н. Миклухо-Маклай) не обнаруживает каких-либо постоянных различий между расами: все возможные отклонения находят во всех расах.

5. Утверждения, будто у цветных народов мозг имеет меньший объем и более простое строение, чем у белых, есть не что иное, как биологический расизм, расистский миф.

Еще И.М. Сеченов установил, что психика людей подчиняется определенным закономерностям и что основные черты мыслительной деятельности человека и его способность чувствовать не зависят ни от расы, ни от географического положения, ни от культурности человека. Все люди обладают одинаковыми основными психическими свойствами.

Мы все принадлежим к единому человеческому роду, и свойства, отличающие наши подгруппы или расы, имеют второстепенное значение рядом с бесчисленными свойствами, которые общи нам всем.

Ибо, как сказал еще Конфуций: «Природа людей одинакова; разделяют же их обычаи».

Миклухо-Маклай мог заключить, что анатомические или структурные различия между расовыми группами не сопровождаются обязательно соответствующими психологическими различиями. Он приходил к мысли, что основные человеческие расы сформировались в результате приспособления к различным условиям географической среды и что свойства человеческих рас не имеют в настоящее время приспособительного значения и не подвергаются действию отбора. Интуиция подсказывала ему, что расы не являются ступенями эволюции, они не аналогичны подвидам животных. Как он убедился во время поездок по островам Океания, у человеческих рас отсутствуют свойственные подвидам биологические препятствия для смешения. Все расы постоянно смешиваются. По-видимому, «чистых» рас просто не существует в природе. Миклухо-Маклай стал подозревать, что и открытые им папуасы залива Астролябии вряд ли являются «чистой» расой, «эталоном» и что их «изолированность» от внешнего мира весьма условна: иначе откуда, могли появиться на побережье такие семитически звучащие имена, как Каин, Авель, Гассан, Саломея, Саул? Это последнее обстоятельство ученый отметил в своем дневнике. Откуда у папуасов берега Маклая миф о их белом предке Ротее?

Так в трудах проводил дни Маклай. Из этого, однако, еще не следует, что он все время был прикован к прозекторскому столу. Его неусидчивый характер сказался и тут: удовлетворив свою любознательность, он, подобно сказочному колобку, покатился по Австралии. Из Брисбейна он совершил поездку на шестьсот миль в глубь страны единственно за тем, чтобы убедиться в существовании семьи «безволосых австралийцев». Здесь же он занялся палеонтологией и нашел кости гигантского сумчатого величиной с носорога, с громадными бивнеобразными резцами, кости гигантского вомбата и кенгуру. Но палеонтология была лишь мимолетным увлечением. Главное внимание он уделял изучению вымирающих австралийцев. Миклухо-Маклай, опираясь на многочисленные факты, впервые высказал мысль, что меланезийская и негритосская расы сближаются в первую очередь не с похожими на них африканскими типами, а с австралийцами и веддоидами.

Н.Н. Миклухо-Маклай в рабочем костюме.

Н.Н. Миклухо-Маклай зимой 1886/87 года в Петербурге.

Постоянные спутники — болезни и здесь не оставляли его. Он едва не умер от тропической лихорадки. Конечно же, снова пришлось составлять завещание. Лихорадка свалила Маклая на острове Четверга близ Австралии. Но и здесь нашлись заботливые женские руки: жена местного администратора Честера выходила путешественника Мистрис Честер по уши влюбилась в русского странника, но, увы, Маклай остался неприступен.

Квинслендцы так полюбили Маклая, что он, приехав в Брисбейн всего лишь на семь дней, задержался здесь… на семь месяцев и только в январе 1881 года, после почти двухгодичного отсутствия, вернулся в Сидней.

Была в натуре Миклухо-Маклая одна черта: очутившись в любой чужой стране, и даже без средств к существованию, он никогда не чувствовал себя беспомощным. Первым, кто еще в 1878 году испытал на себе бешеный натиск бурной энергии русского ученого, оказался обладатель зоологического музея, энтомолог, член верхней палаты парламента Нового Южного Уэльса Вильям Маклей. Сошлись Маклай и Маклей. Один — комок нервов, предельная целеустремленность, непоседливость, беспрестанное кипение. Другой — флегматик, занимающийся зоологией ради любительства. Тогда же Маклай переселился в комфортабельный дом Маклея, а зоологический музей последнего превратил в препарировочную, где занялся сравнительно-анатомическими исследованиями мозга акул. Для путешествий по стране Николай Николаевич вытребовал у правительства даровой билет, завладел фотографическим ателье Австралийского музея. Он поднял вопрос об организации зоологической станции и заставил членов правительства выделить для этой цели средства и участок земли.