Максим Шаттам - Кровь времени

• Название: Кровь времени
• Автор: Максим Шаттам
• Издательство: GELEOS Publishing House; Кэпитал Трейд Компани
• Жанр: Триллер
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-412-00063-3

Максим Шаттам — признанный мастер французского триллера, автор более тридцати бестселлеров.

Премия за лучшую книгу 2009 года во Франции!

Осень 2005 года. Марион вынуждена бежать из Парижа. Ей угрожает смертельная опасность. Агенты французских спецслужб укрывают женщину на скалистом острове, в старинном аббатстве Мон-Сен-Мишель. Там, в недрах старинной библиотеки, Марион находит истрепанную временем книгу — послание без адресата… А потом таинственный призрак проникает к ней в комнату…

Март 1928 года. Детектив Мэтсон расследует страшные и необъяснимые преступления: в Каире посреди ночи из своих домов пропадают дети. Их истерзанные тела находят у расположенных поблизости древних погребений. В городе ползут жуткие слухи: демон вернулся в наш мир. Впрочем, у детектива другое мнение на этот счет… Все гораздо страшнее…

Читайте новый, поражающий воображение роман «Кровь времени»!

---

Тон детектива и выражение его лица внушили Иезавель уважение.

— Ты говоришь так, как будто сам был жертвой подобной трансформации. — В этой фразе прозвучал не вопрос, а лишь неуверенность и тревога.

— В определенной степени.

— И что, у всех детективов в душе такая рана? — спросила она почти нежно.

— Это не имеет никакого отношения к моей профессии.

Кеораз вдруг понял, о чем идет речь; он положил кий на край стола.

— Война… — проговорил он отчетливо.

Джереми перевел на него взгляд; миллионер уточнил:

— Вы служили в армии во время Мировой войны.

Джереми облизнул губы и поискал свой бокал взглядом. Иезавель встала и молча подала его.

— Существует общеизвестное выражение: истинная натура человека познается только в экстремальных условиях, не так ли? — Он сделал глоток из бокала. — Так вот, я на личном опыте убедился, что зло является и частью мироздания, и болезнью общества.

Кеораз подошел с хрустальным графином в руках и плеснул еще виски в бокал Джереми.

— Какими бы ужасными ни казались нам зверства, имевшие место в ходе войны, они, увы, вполне вписываются в ее контекст, — заметил миллионер.

Джереми сделал два больших глотка.

— Контекст — это просто отговорка. Тот случай, о котором я говорю, не имеет отношения к кровавым сражениям с германцами. Это произошло внутри армейского подразделения — среди британских джентльменов.

Иезавель скрестила руки на груди.

— На войне я стал свидетелем самой настоящей травли. Представьте себе группу младших офицеров, испорченных, потерявших моральные ориентиры из-за слишком долгого пребывания среди крови и грязи. И рядового солдата без каких бы то ни было рубцов на совести — слишком чистого, юного и прекрасного, как песчаный берег, только что обнаженный морским отливом.

Влажные глаза детектива поблескивали.

— Я видел, как они его преследовали, как сделали его козлом отпущения, раз за разом подвергая физическим, моральным и сексуальным издевательствам. Он испытал практически все, до последней капли. Это продолжалось восемь месяцев. А в перерыве между пытками были битвы; ошметки тел, взлетающие в воздух после прямого попадания снаряда; предсмертные крики тех, с кем он тремя часами ранее играл в карты, и плоская, сухая земля, где не за что зацепиться взглядом, — земля, обильно вспаханная разрывами и политая кровью. Здесь не могло пустить корни ничего, кроме отчаяния.

— И никто не вмешался, чтобы спасти этого юношу? — возмутилась Иезавель, и в ее словах слышалась неподдельная горечь.

— Мы были оторваны от основных сил — всего лишь изолированный пост. Нами командовал очень благородный офицер. Собственные достоинства делали его слепым к чужим недостаткам. Он просто не мог поверить, что люди способны на подобное. Во время войны субординация — единственная вещь, которую уважают в армии. Пусть вы подыхаете от голода, холода или гибнете под пулями — вы не вправе восстать против того, кто отдал вам такой приказ: наказанием станет расстрел. Несчастный юноша служил рядовым, а его мучители — младшими офицерами. Дать им сдачи было для него равносильно самоубийству.

Джереми взял графин и вновь наполнил свой бокал.

— Как-то раз один человек, его звали Дикки, все-таки вмешался — не мог больше выносить рыданий молодого солдата. Видя, как трое из четверых младших офицеров подходят к юноше, чтобы в очередной раз наброситься на него, Дикки встал у них на пути. Он провел три дня в санчасти, а когда вернулся, эти мерзавцы устроили ему такую же тяжелую жизнь. Неделю спустя его нашли мертвым в воронке от снаряда. С этого момента личный состав подразделения предпочитал закрывать глаза и затыкать уши. У большинства солдат и офицеров была невеста или жена, у некоторых — дети. Все они хотели вернуться домой живыми. Смерть и так слишком часто бродила среди окопов, чтобы рисковать принять ее еще и от рук сослуживцев.

— А что же вы сами? — поинтересовался Кеораз.

— Я ждал, когда все это кончится.

— Чем все это кончилось? — спросила Иезавель, явно взволнованная.

— Кровью.

Джереми допил бокал, взгляд детектива блуждал где-то в пустоте.

— Однажды, — продолжал Мэтсон, — молодой солдат отказался подчиниться. Наверное, у него иссякло терпение. Младшие офицеры примкнули штыки и стали избивать его. Один за другим солдаты выходили из палатки. Пытка продолжалась в течение нескольких часов. После нее вся форменная одежда бедняги была залита кровью. На этот раз мучители не смогли скрыть весь этот ужас — несчастного солдата отправили в госпиталь. За долгие дни из его рта не вырвалось ни звука, ни единого вскрика. Он только испражнялся кровью. Его лицо опухло от побоев, тело пересекали огромные рубцы.

Последовала пауза. Кеораз раскурил сигару, не спуская с детектива глаз. Зеленые глаза Иезавель затуманила пелена слез. Она крепко сжала губы, пытаясь сдержать рыдания.

— А что случилось с младшими офицерами? — спросил Кеораз.

— Они были приговорены военным трибуналом. Но к тому моменту, как это случилось, они успели отправить половину подразделения на верную смерть.

— А молодой солдат?

— Не знаю. Полагаю, умер, а если и выжил — зло наверняка проникло в его душу. Как бы там ни было, его жизнь разбита.

Джереми повернулся к Иезавель, которая смотрела на него не мигая. Слезы скатывались по ее щекам до самых губ и застывали там сверкающими жемчужинами. Кто он для нее теперь? Какой образ она будет рисовать себе, вспоминая его или дни, проведенные вместе с ним? Ведь он всегда лгал ей, отвечая на вопросы о своем военном прошлом, о своем участии в войне. Он скрыл от нее правду, заставив поверить в выдумки.

— Видите, господин Кеораз, — вновь заговорил Джереми необычно низким, дрожащим голосом, — в мире существуют люди, способные на самое ужасное. Возможно, есть и те, кто становится плохим против воли, — это жертвы зла. Они влачат свою скорбную ношу, подобно живым мертвецам, неспособным получить отпущение грехов. Однако есть и те, кто несет в мир зло, не пытаясь ему сопротивляться, — без угрызений совести и внутренней борьбы. Наоборот, они получают от этого удовольствие. Именно они и являются чудовищами.

Мэтсон достал из кармана пиджака носовой платок и протянул его Иезавель. Даже не взглянув на собеседника, он продолжил тем же тоном, полным гнева и страдания:

— И такие люди не заслуживают суда — они достойны только смерти. Только смерти.

Чувствуя, как сводит от напряжения ноги, Азим взбежал по последним ступенькам здания и поднялся на крышу по приставной лестнице. У выхода из люка его ждал Халиль, протягивая ему руку.

— Ну, что вы видели? Это в самом деле был… демон?

Азим рухнул на ковер и потянулся к кувшину с водой; Халиль подал ему чашку.

Ложная тревога, — проворчал Азим в перерыве между двумя глотками.

— Но… но как же сигнал…

— Просто один слишком нервный человек схватился за фонарь, стоило ему увидеть некую фигуру со странной походкой. Но это был калека, а вовсе не адское чудище.

На лице юноши явно было написано разочарование.

— А вы вообще верите, что демона действительно кто-то видел?

— Я не знаю, Халиль, но на этом предположении построен весь мой план. Если за последние недели гул видели в этом районе несколько раз, то при определенном везении, может быть, что-то и получится… Ладно, пока отдыхай. Пойду на пост, а ты сменишь меня перед рассветом.

Халиль улегся в гамак и тут же провалился в беспокойный сон. Азим закутался в одеяло и сел около угла здания, возвышающегося над затихшим кварталом. Звезды бросали рассеянный свет на беспорядочный силуэт Каира. Азим не чувствовал себя уставшим — пробежка по улочкам как следует взбодрила его. Страх смешался с возбуждением. Какие эмоции! Во время приближения к подозреваемому детектива пробирала дрожь: он держал руку на рукояти револьвера, готовый в любой момент выхватить оружие и открыть стрельбу. Хотя при встрече с гул выстрелы вряд ли помогут. Согласно легендам, демона можно изгнать только силой молитвы.

«Ну же, сознайся, — шептал он про себя, — ты в это не веришь! В противном случае, зная, что оружие бессильно, ты не бросился бы к предполагаемому демону очертя голову. Ты думаешь, что все это — дело человеческих рук!» Но тогда кто он? Почему его так интересуют дети? Зачем обнюхивать их одежду, зачем пытаться проникнуть в их комнату, как утверждал торговец? Азим пробежал растерянным взглядом по трещинам на поверхности крыши: он не знал, что и думать. Усталость… всплеск эмоций… нужно сконцентрироваться, нельзя дремать. Следует ждать сигнала. И Азим ждал, проявляя максимум бдительности.

Час проходил за часом, время тянулось медленно. На улицах по-прежнему царила тишина. Похолодало; с течением ночи Азим все плотнее укутывался в одеяло. Он съел почти все финики, пытаясь хоть как-то скоротать время. К его удивлению, незадолго до рассвета его посетил имам: счел бесполезным дожидаться в мечети, пока его вызовут, и решил обойти цепь наблюдателей и ободрить их. Они с Азимом немного поговорили, в основном о гул — это слово имам едва осмелился произнести. Детектива встревожило открытие, что духовное лицо явно боится монстра. Пот крупными каплями выступил на лбу полицейского, когда он вспомнил о решающей роли, которая отводилась имаму в случае, если оружие окажется бессильным. Через час имам удалился, заверив детектива, что продолжает следить за крышами и фонарями. Если появится сигнал, имам подождет пять минут, чтобы у Азима было время разобраться в ситуации, и придет к нему на помощь.