Олег Мороз - Проблема SETI

• Название: Проблема SETI
• Автор: Олег Мороз
• Издательство: Издательство “Молодая гвардия”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1988
• ISBN: ISBN 5-235-00656-9

Герои повести одержим идеей выяснить как мы, современные люди относимся к проблеме существования внеземных цивилизации. Казалось бы, хрупкий и странный сюжетный стержень. Но не так уж абстрактна эта проблема. Ныне с ней связаны вопрос существования нашей собственной цивилизации и судьбы разума и самой жизни на Земле.

---

— Ну, ладно, — говорю, — друг мой, приступим к делу. По статье вашего академика у меня особых замечаний нет. Но там у вас еще какая-то анкета запланирована… Что за анкета? Где она?

Откровенно говоря, с удовольствием снял бы этого академика со всеми его внеземными цивилизациями и легковесными аргументами, но… Что ж тут поделаешь? Академик есть академик. Надо хоть немного укрепить номер именами.

Анкета, естественно, пока что на машинке, то бишь в машбюро. Как вам это нравится? Завтра полоса подписывается к печати, а материалы, ее составляющие, только еще перепечатываются машинистками. После анкету будут читать в секретариате. Надо полагать, сделают какие-то замечания (учитывая, что и вообще-то идея сомнительная), снова Рыбников с ней будет возиться; наконец, зашлют в набор, наберут — и как раз к моменту подписания станет ясно, что все это совершенно несостоятельная затея.

Но это ведь только Рыбников так говорит — что анкета на машинке. Думаю, в действительности ее не только на машинке нет, но и вообще в природе. Витает она еще в воздухе в виде неких нематериализованных пока что флюидов.

В конце концов надо выяснить, что же такое будет собой представлять эта анкета. Лучше уж сейчас «зарубить» ее прямо на корню, чем играть с этим ученым мужем в кошки-мышки до самого момента подписания.

— Насколько я понимаю, друг мой, вы собираетесь организовать всесоюзный референдум на необычайно острую и актуальную… на необычайно, я бы сказал, злободневную тему: существуют ли эти ваши… внеземные цивилизации… или не существуют? Я полагаю, вы ставите вопрос ребром: если большинство уважаемых читателей нашей газеты ответит, что да, эти цивилизации кое-где во Вселенной имеются, — стало быть, они в самом деле имеются. И наоборот… А вам не кажется, друг мой, что вы чересчур жестоко поступаете по отношению к инопланетным разумным существам, ставя их существование в зависимость от результатов этого всесоюзного голосования? Представьте себя на их месте. Какой стресс предстоит им пережить в процессе того, как почта будет приносить нам ответы наших уважаемых читателей. Ведь многие не выдержат такой нервной нагрузки — число инфарктов, по крайней мере, в нашей Галактике, сразу же резко возрастет. Так что подумайте хорошенько, не слишком ли жестоко мы поступаем по отношению к нашим братьям по разуму, проводя такой референдум. Стоит ли его проводить? — вот в чем вопрос, друг мой.

Понятное дело, после этого моего монолога наш ученый муж бросается меня уверять — дескать, нет, идея анкеты совершенно не такая, он вовсе не собирается проводить референдум по поводу ВЦ…

— Посмотрим, посмотрим, мой друг, — говорю я ему. — Хотелось бы только, чтобы это дело не затягивалось слишком надолго. Не откажите в любезности, друг мой, покажите мне вашу анкету, как только она выйдет с машинки, до засыла в набор. Мы посмотрим, стоит ли ее засылать, стоит ли загружать данной работой наших уважаемых и без того перегруженных линотипистов.

После этого мы на некоторое время расстаемся.

Нисколько не сомневаюсь, что идея анкеты именно такова, как я и предполагаю, но сейчас наш ученый муж наверняка засел у себя в кабинете и изо всех сил пытается придумать какой-нибудь ход, чтобы увести эту анкету куда-то в сторону от дурацкой идеи всесоюзного референдума по поводу ВЦ. Надо отдать ему должное, такие ходы он обычно придумывает неплохо, но в данном случае… Откровенно говоря, я не вижу, что бы это мог быть за ход. Ну да это его забота — у меня и других забот хватает.

…Рыбников появляется через полчаса. По его физиономии видно: что-то такое он придумал. Некое удовлетворение, точно румянец, расползается по его лицу.

— Идея простая, Вахтанг Иванович, — начинает он чуть ли не от порога, — в анкете речь идет не о внеземных цивилизациях, а о научно-популярной литературе, предмете, согласитесь, вполне земном. Вот мы пишем о том, о сем, о пятом, о десятом, рассказываем о достижениях различных наука всегда ли мы знаем, какое действие производят в головах читателей наши писания, какой эффект? Может, они их только запутывают? Может, здесь требуются какие-то коррективы? Я имею в виду — в деле научной популяризации. Мы же ничего этого не знаем. Мы работаем без обратной связи, по принципу: писатель пописывает, читатель почитывает. А каким образом отражаются эти научно-популярные писания в читательской голове, как они влияют на его представления об окружающем мире — ничего этого мы не знаем. Вот и давайте попытаемся узнать, попробуем выяснить, что читатели знают о ВЦ (а они черпают эти знания, естественно, из научно-популярной литературы), и сравним их представления с научными…

Я беру у него анкету. Ясное дело: про научную популяризацию — это он только что придумал (предисловие, где об этом говорится, приклеено к самому тексту анкеты, и последний вопрос — все о тех же научно-популярных материях — тоже позднее допечатан, сразу видно). Ну что ж, надо отдать ему должное, опять он неплохо вывернулся из положения. Конечно, по строгому счету, все это притянуто за уши — весь этот разговор о научной популяризации (в конце концов — почему именно на примере ВЦ? Что, разве других наук у нас нет? Причем более заслуживающих внимания), но формально тут не к чему придраться: почему бы и не на этом примере? В конце концов исследования в данной сфере действительно ведутся. И книжки пишутся…

Что ж, будем считать, что на данном этапе наш ученый муж спас сию анкету…

Что она ему? Ведь наверняка сия анкета ни для чего ему не нужна. И к цивилизациям у него интерес минимальный. Не бог весть какой интерес (так же, впрочем, как и у меня). Добро бы еще свою собственную статью отстаивал, по какой-то действительно важной проблеме. Нет, за всякую чепуху будет горой стоять, выше своей головы будет стараться прыгнуть (ведь с этой научной популяризацией он воистину прыгнул выше головы!). Себе будет доставлять лишнюю работу и редактора дежурного в напряжении держать. И все вместо того, чтобы быстренько заменить эту ерундовую анкету на какое-нибудь читательское письмо. Или на какую-нибудь там репличку… Это, я считаю, какое-то дурацкое упрямство. Больше того, какой-то профессиональный кретинизм, если хотите. Он так рассуждает: раз вы не печатаете того, что я предлагаю, — значит, я не справляюсь со своими обязанностями. Ну, при чем здесь это, друг мой? Газета — коллективное дело. Тут мыслят коллективным умом. Один говорит «да», другой — «нет». Это в порядке вещей. А вы стремитесь непременно добиться, чтобы на ваше «да» и другие «да» выговаривали. Только что руки не выворачиваете ради этого…

* * *

Сегодня утром, едва я переступил порог своего кабинета, вызывает меня шеф.

— Слушаю вас, Фрол Петрович.

Шеф поднимается мне навстречу.

— Вахтанг Иванович, извините меня ради бога… Я понимаю, что у вас номер почти готов — тем не менее я прошу вас найти место для одного небольшого материала. Рецензия, строк сто пятьдесят. На книгу Прокофьева. Ну, знаете — ученый, членкор… Что-то, кажется, про космические полеты. Я уже передал ее в отдел — примерно через полчаса наберут. Посмотрите сразу же… Ну, и если есть замечания… Старику на днях исполняется восемьдесят пять — надо как-то отметить: все-таки заслуженный старик.

— Что ж, Фрол Петрович, раз надо, значит, надо. Найдем место.

— Я прошу вас.

Вот так, товарищ Рыбников, — летит ко всем чертям ваша анкета. Ребенку ясно: рецензию можно поставить лишь взамен нее. Другого места в номере даже уголовный розыск не отыщет. Его попросту не существует, этого места.

Итак, о чем мы с вами спорили полдня? Конечно, и мне жаль потерянного времени, но у меня, по крайней мере, есть то утешение, что я с самого начала был против этих цивилизаций и принял их только в качестве вынужденного шага. Что касается вашего горя, оно, я полагаю, должно быть безутешным: все-таки бывают время от времени в нашей с вами жизни такие случаи, когда предлагаемые вами произведения безжалостно выбрасываются в мусорную корзину (ибо, надеюсь, вы согласны со мной: другого удобного повода для публикации вашей многострадальной анкеты в ближайшие годы, по-видимому, не будет). Что поделаешь, такова жизнь.

Избави бог, я не злорадствую. Я только констатирую факт. И призываю вас впредь встречать подобные ситуации с таким же философским спокойствием, с каким вы встречаете идею об ограниченном сроке существования цивилизаций.

ГЛАВА III ШЕРШЕ ЛЯ ФАМ

ЛИДИЯ БОРИСОВА (настал наконец и ее черед)

— Лида… Лида… Ну, как ты можешь? Тебе ведь потом стыдно будет за эти слова…

Это последнее, что я от него слышала. Больше я не могла, не могла… Я схватила чемодан и стала швырять в него свои вещи.

— Не ты поедешь, а я!

— Лида! Лида!