Челси Ярбро - Тьма над Лиосаном

• Название: Тьма над Лиосаном
• Автор: Челси Ярбро
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16931-8

Во время сильного шторма гибнет караван кораблей. Спастись удается только одному путешественнику — графу Сен-Жермену. Балтийские волны выбрасывают его на берег у стен небольшой саксонской крепости, и неистощимая на сюрпризы судьба бессмертного вампира вновь бросает его в самую гущу интриг и жесточайшей борьбы.

После ухода в монастырь законного правителя крепости Лиосан герефы Гизельберта его место занимает родная сестра. Ничего удивительного, что женщине, осмелившейся претендовать на столь высокую должность — событие неслыханное в Европе X столетия, — предстоит доказать, что она действительно достойна власти. Тем более что врагов и недоброжелателей у Ранегунды немало как внутри крепости, так и за ее ближними и дальними пределами.

---

— Не знаю.

— И я не знаю.

Он стоял, глядя на нее бездонными, словно ночное небо, глазами.

Она облизнула пересохшие губы.

— Ладно. Давайте поговорим. Вы, кажется, упомянули о какой-то опасности. Что это за опасность? И в чем вы усматриваете ее?

Сент-Герман отступил от стола.

— Видите ли, герефа, Пентакоста вовсе не представляется безобидным созданием, рожденным, чтобы срывать цветы удовольствий, хотя она очень старается казаться именно таковой. Отвергнутая и разозленная, она вполне может захотеть свести счеты и… — Он запнулся. — И не только со мной. — Он опять помолчал и прибавил: — Думаю даже, в первую очередь не со мной.

— Вздор, — отрезала Ранегунда. — Я тут герефа. И даже такая сумасбродка, как Пентакоста, не посмеет…

— Очень даже посмеет, — перебил ее Сент-Герман. — Она сейчас в ярости, а в вас видит соперницу и непременно попытается вас устранить. Вы сами сказали, что она очень самолюбива и, добиваясь чего-то, может решиться на все.

— Да? — Ранегунда задумалась, потом пожала плечами: — Ну хорошо, допустим. И что же, по-вашему, я должна в этой связи предпринять?

— Для начала велите какой-нибудь женщине ночевать в ваших покоях.

Ранегунда вздохнула.

— А чем же я объясню свою блажь?

— Герефа не обязана никому ничего объяснять, — сказал Сент-Герман. — Все ее действия направлены на усиление обороноспособности крепости, и в данном случае это действительно так.

Она усмехнулась.

— Пентакоста совсем взбеленится.

— Пусть, — уронил Сент-Герман. — Она знает, где ход, а вы — нет.

— Да. — Ранегунда опять помрачнела и машинально перекрестилась: — Христос Милосердный, защити и помилуй меня.

— Ему будет много легче выполнить вашу просьбу, — заметил с деланным простодушием Сент-Герман, — если за вами везде будет следовать вооруженный воин с мечом.

Ранегунда, не выдержав, засмеялась.

— Не удивительно, что брат Эрхбог вам не доверяет. Он бы призвал на вашу голову молнии за такие слова. Монах хочет, чтобы вы поскорее убрались отсюда.

— Несомненно, — кивнул Сент-Герман.

— Но я придерживаюсь иной точки зрения. — Ранегунда откинула голову. Ее брови сошлись к переносице. — Скажите, вы и вправду уверены, что вас не влечет к ней?

— Не более чем к бликам солнца на поверхности моря.

Она удовлетворенно кивнула, но тень сомнения все-таки затаилась в глубине глаз.

* * *

Официальное послание Пранца Балдуина из Гослара к герцогу Полу в Лютич, врученное последнему вооруженными нарочными через двадцать четыре дня после отправки.

«Досточтимый сосед! Я очень надеюсь, что, ознакомившись с этим письмом, вы не склонитесь к опрометчивым действиям, а прибегнете к здравомыслию, дабы не усугубить досадную ситуацию и не поселить между нами обоими недостойный раздор.

Несомненно, вам известно, что у меня есть сын по имени Беренгар. Он еще молод, но воплощает в себе все надежды и чаяния нашего рода, а посему вы не можете не понять, сколь глубоко я расстроен его нынешним поведением и образом жизни, к чему его подвигает — увы! — ваша замужняя дочь. Вот уже более года, как она владеет всеми его помыслами. Он одурманен ею настолько, что уехал в Саксонию, чтобы жить рядом с ней. С тех самых пор как он обретается там, наши монахи ежедневно молят Господа о возвращении ему разума.

Нам известно, что у вас есть и другие дочери, которые теперь не в вашей воле. Но та, о какой мы говорим, ныне обязана повиноваться вам, ибо муж оставил ее, уйдя в монастырь. Настоятельно прошу вас повелеть ей освободить моего сына от своих чар, дабы он снова вернулся под сень отчего дома, вспомнив о своих обязательствах перед ним. Для меня было бы весьма огорчительным выступить против вас, однако, если возникнет необходимость, я не замешкаюсь и с покаянным, но легким сердцем выплачу за смерть вашей дочери полагающуюся пеню. Если желаете сохранить ей жизнь, сделайте обольстительнице родительское внушение, иначе она будет мертва уже в этом году.

Поймите, у меня нет ни малейшего желания вступать с вами в войну или в длительную вражду. Мое послание продиктовано искренним стремлением всего-этого избежать. Как только сын вернется, я незамедлительно изгоню из души недоверие к вам и сделаюсь вашим самым искренним другом. Но если вы решитесь бездействовать и не обратитесь к своей дочери с отеческим увещеванием, я подошлю к ней тех, кто на действие скор.

Вы ведь знаете, сколь ревностно слуги Христовы искореняют ересь и колдовство, а то, что сын мой угодил в сети волшбы, и для меня, и для них несомненно. Вашему дому придется иметь дело не только со мной, но и с борцами за чистоту нашей веры. Задумайтесь, нужно ли вам платить столь дорогую цену за заблуждения своей дочери, ведь у вас есть и другие.

В заключение хочу прибавить, что, если вы пожелаете сочетать свои интересы с моими, мой дом будет благодарен вашему в трех поколениях и до смерти младшего отпрыска Беренгара станет отстаивать интересы вашего рода.

В доказательство нерушимости сего обещания скрепляю его моей подписью и личной печатью.

Пранц Балдуин, Гослар. (Подпись, печать.) Исполнено рукой Ховарта, настоятеля монастыря Воскресения, 4 апреля 939 года Господня».

ГЛАВА 9

Как только певчие принялись распевать девяносто третий псалом, брат Гизельберт ощутил легкое покалывание в руках. Перекрестившись, он вытянулся на полу в самой смиреннейшей и покорнейшей позе. Покалывание усиливалось. Его нельзя было назвать неприятным. Брат Гизельберт стал молиться, но мысли сбивались, что вынудило его приподняться и сесть. Он взглянул вверх и увидел, что потолок над ним приобрел странный наклон и стал излучать сверкающий, танцующий свет.

Потом в этой праздничной яркости замелькали чьи-то фигуры, после чего послышался переливчатый нарастающий звук. Брат Гизельберт, чтобы не упасть, уцепился за доски пола. Стены вокруг него завертелись и словно рассеялись — их заместил разноцветный восхитительный мир. Там были дворцы неописуемой красоты, и сам Христос Непорочный танцевал там среди ангелов и серафимов; капли крови, веером слетавшие с израненных рук, отмечали каждого, кто Его славил. Брат Гизельберт ощутил восторженный трепет и, вскочив на ноги, тоже принялся танцевать — с удивительной грацией — под небесный хорал и тихий шелест ангельских крыл.

Несколько громких ударов в дверь вызвали в нем бурю неудовольствия, и он пошел открывать, даже не сетуя на себя за такой отклик. Гнев, в конце концов, не только грех, но и могущественное орудие Господа. Ангелы висели над ним, а раскрыв дверь, брат Гизельберт узрел сонмы небесных сводов, где каждая звездочка являла собой ангельский лик, а в красноватом свечении закатной полосы таился отблеск сияния трона Господня.

— Брат Гизельберт, — произнес брат Олаф, тяжело опираясь на костыль, — брат Гелхарт… он призывает вас. Срочно.

Брат Олаф задыхался, лицо его было серым и изможденным, как у больного цингой.

— Зачем? — сварливо осведомился брат Гизельберт и подбоченился, давая понять, что дьяволу не удастся смутить его в день долгожданного просветления.

— Брат Дионнис… он впал в помешательство… прямо в трапезной, за столом, когда брат Гелхарт читал наставление. Болезнь опять возвратилась в монастырь Святого Креста.

— Нет, — возразил с живостью брат Гизельберт. — Вы все неправильно истолковали. Это триумф. Христос Непорочный снизошел к нашим мольбам. Это не сумасшествие, а священный восторг. Поклонение ангелам. Восславление. — Он порывистым жестом воздел руки ввысь. — Так-то, брат Олаф. Скажи брату Гелхарту, что сомневаться в том могут лишь приспешники сатаны. Пусть брат Гелхарт заглянет в себя. Весьма интересно, что он там обнаружит.

Он запрокинул голову и рассмеялся.

Брат Олаф изумленно вытаращил глаза, но тут певчие за стеной возвысили голоса, чем привели его в еще большее изумление. У них явно что-то не ладилось: молитвенное песнопение утратило слитность, а слова вообще нельзя было разобрать. Он кашлянул:

— С певчими тоже что-то случилось.

— Нишкни! — вскричал брат Гизельберт. — Это музыка сфер. — Он хрипло и монотонно принялся подпевать хору, потом умолк и, прижав руки к груди, возопил: — Внемлите, радуясь, пению ангелов!

Брат Олаф, склонный приравнять это пение к завыванию волчьей стаи, не осмелился возразить и потупился.

— Ты только прислушайся. Это отголоски гимнов небесных, — уверял его брат Гизельберт. — Эту песнь пели в первый день Творения, и нас до сих пор не удостаивали чести внимать ей. — Он снова принялся танцевать. — Отбрось в сторону свой костыль, брат Олаф, и ты сможешь танцевать вместе со мной! Христос Непорочный вернет тебе силу.