Челси Ярбро - Тьма над Лиосаном

• Название: Тьма над Лиосаном
• Автор: Челси Ярбро
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16931-8

Во время сильного шторма гибнет караван кораблей. Спастись удается только одному путешественнику — графу Сен-Жермену. Балтийские волны выбрасывают его на берег у стен небольшой саксонской крепости, и неистощимая на сюрпризы судьба бессмертного вампира вновь бросает его в самую гущу интриг и жесточайшей борьбы.

После ухода в монастырь законного правителя крепости Лиосан герефы Гизельберта его место занимает родная сестра. Ничего удивительного, что женщине, осмелившейся претендовать на столь высокую должность — событие неслыханное в Европе X столетия, — предстоит доказать, что она действительно достойна власти. Тем более что врагов и недоброжелателей у Ранегунды немало как внутри крепости, так и за ее ближними и дальними пределами.

---

Кередиту, как и Бархину, вовсе не улыбалась возня с умирающим, но не подчиниться приказу старосты было нельзя, и они, подхватив несчастного под руки, повлекли его вверх по склону, слишком напуганные, чтобы вслух сетовать на судьбу. Удо тащил следом охромевшего мула.

Как только процессия приблизилась к крепости, протрубил деревянный рог. Звякнули цепи, взвизгнули петли, и ворота с лязгом открылись. На стене появился Ульфрид.

— Эй, что там у вас?

— Тут какой-то монах! — завопил Орманрих, для убедительности размахивая руками. — Неизвестный! Раненый!

— Входите! — донесся ответ.

Взгляды рабов, управлявших коленчатыми рычагами, были бесстрастны. Один из них обмахнулся, отгоняя от себя зло.

Кинр первым из воинов подбежал к Орманриху и оторопел, увидев монаха.

— Что с ним произошло?

— Сказал, что с кем-то схватился, — откликнулся Орманрих. — По пути в монастырь Святого Креста. — Он непроизвольно осенил себя крестным знамением. — А где герефа?

— Я разыщу ее, — тотчас же отозвался Кинр и поспешил к южной башне, довольный возможностью убраться подальше от раненого незнакомца. Перекрестившись, он сделал еще один — уже тайный — жест, обращенный к старым богам, на случай, если Христос Непорочный не сумеет защитить его от дурного воздействия.

Ульфрид спустился во двор и подошел к селянам.

— Кто он таков, этот монах?

— Не знаю, — мрачно пожал плечами Орманрих. — И не знаю откуда. Но на нем ряса Христова служителя, так что…

Он развел руками, показывая, что ему больше нечего сказать.

— Он плохо выглядит, — сказал Ульфрид и отступил шага на три. — Вокруг него могут витать вредные испарения, — пояснил окружающим он.

— Похоже, он больше страдает от них, чем от ран, — заметил Орманрих. — И мул наверняка тоже отравлен. — Он указал на несчастное животное пальцем.

Дельвин с нескрываемым любопытством высунулся из караульной будки, но через миг его мягкие юношеские черты окаменели от страха и он спешно спрятался в своей конуре, крестясь и шепча молитвы.

Хлодвик и Эварт, точившие лезвия алебард, отложили в сторону оселки и уставились на прибывших, но к ним не пошли, несмотря на одолевавшее их любопытство. Раненый был и монахом, и незнакомцем одновременно. К тому же он умирал. От всего этого можно было ждать только бед. Их мнение, видимо, разделял и Дуарт, стоявший недвижно в дверях общего зала.

В южной башне хлопнула дверь, и Ранегунда пробилась сквозь собравшуюся толпу.

— Успокойтесь, — сказала она с решительным видом. — Ничего страшного не случилось. Говори, Орманрих.

— Он прибыл только что, — отрапортовал, сельский староста. — Свалился с мула. И страдает как от падения, так и от ран.

— Значит, мы должны оказать ему помощь. — Ранегунда взглянула через плечо на Винольду. — Захвати травы и приведи иноземца, — приказала она, потом обратилась к монаху: — Брат, кто вы? Как ваше имя?

Веки пребывавшего в полубессознательном состоянии незнакомца затрепетали.

— Брат Кэртис, — пробормотал он. — Из… монастыря Всеблагого Спасителя. — Монах попытался перекреститься, но не смог: приступ кашля охватил его, и он еще раз сплюнул розовую пену.

— На вас напали? — продолжила опрос Ранегунда, стараясь не думать, какими последствиями грозит поселению появление этого окровавленного монаха. — Скажите нам кто.

— Разбойники. Они захватили наш монастырь и…

Брат Кэртис, затрясшись, умолк.

Удо и Орманрих обменялись смущенными взглядами. Оба понимали, что тех, в чьем присутствии умрет пришлый монах, ожидают неисчислимые беды. Бархин страдал больше всех: он держал незнакомца под руку, и вся рубаха его уже была пропитана чужой кровью.

— Где находится ваш монастырь? — спросила Ранегунда, когда монах пришел в себя.

— По дороге на Гамбург… в четырех-пяти днях езды, — ответил брат Кэртис и снова зашелся в приступе кашля, после которого лицо его приобрело мертвенно-бледный оттенок. Каждый вздох давался несчастному с невероятным трудом. — Я бежал. Настоятель велел мне уйти. Я не пошел к Гамбургу. На подступах к нему тьма бандитов. Так говорили страдальцы, каким удавалось вывернуться из их лап.

— Вы помогали им?

— И всем, кто нуждался, — слабеющим голосом отозвался монах. — Голодным, помешанным. — Он скривил губы. — Но их становилось все больше. Люди из Бремена, они… забирали все.

Ранегунда огляделась вокруг.

— Итак… — уронила она. — Принесите для раненого тюфяк и кликните брата Эрхбога. Сходи за ним, Хлодвик. И не мешкай: брат Кэртис плох.

Краем глаза она заметила, что на плацу показались Пентакоста и Беренгар.

Хлодвик, развив невероятную для него скорость, исчез.

— Проехав через ворота, он тут же свалился, — сказал Орманрих, лишний раз напоминая герефе, что вины его в бедственном состоянии незнакомца нет никакой. — А мул… нет сомнения в том, что с ним обошлись очень плохо. Да и монах его после, похоже, загнал.

— Да, бедное животное, несомненно, участвовало в сражении, и в этом усматривается дурное предвестие, — откликнулась Ранегунда. — Отведите его на конюшню, и пусть кто-нибудь о нем позаботится, чтобы отвести от нас зло. Брат Кэртис, — обратилась она к раненому, медленно и отчетливо произнося каждое слово, — мы сделаем все возможное для облегчения ваших страданий и с милостью Христа Непорочного постараемся в том преуспеть.

Брат Кэртис моргнул, посмотрев на нее невидящим взглядом. Голова его запрокинулась, изо рта вместе с выдохом хлынула новая кровь.

— Может быть, уложим его на землю? — с надеждой спросил Кередит. — Ему трудно дышать, а там, глядишь, станет полегче.

— Посмотрим, что скажут Винольда и иноземец, — непререкаемым тоном ответила Ранегунда. — Не опускайте его, пока они не придут. Но ты прав. Мне не нравится, как он дышит.

К воротам продолжали стекаться люди. Всем хотелось глянуть на незнакомца хотя бы одним глазком. Но цвет лица раненого и его прерывистое дыхание повергали любопытствующих в смятение, и они то и дело крестились, взывая к Христу Непорочному и даже мысленно не отваживаясь обратиться к старым богам, ведь умирающий был монахом. Пентакоста куда-то подевалась, зато на плацу появилась Винольда, за ней шел Сент-Герман. Увидев раненого, Винольда споткнулась, перекрестилась и побледнела.

— Я не притронусь к нему. Я боюсь… Он… Взгляните: на его лицо уже легла тень.

Услышав ужасные слова, многие в толпе отшатнулись. Тень смерти — это не шутка, она может прилипнуть к тому, кто коснется ее.

— Дайте пройти. — Сент-Герман растолкал крестьян. — Поднимите его повыше, — велел он Бархину и Кередиту. — Как давно у него изо рта идет пена?

Кередит, боясь говорить с чужаком, отвернулся.

— Не очень давно.

— Это… Это у него началось, кажется, после падения с мула, — добавил Бархин. — А еще у него окровавлены бок и спина.

Сент-Герман кивнул, затем, приведя в крайнее изумление всех, наклонился и приложил ухо к груди монаха с таким видом, словно жуткая тень была ему не страшна. Он с минуту прислушивался, потом выпрямился и стал осторожно ощупывать бока и спину несчастного, пристально наблюдая за ним. Когда тот издал особенно мучительный стон, Сент-Герман кивнул и, повернувшись, приглушенно сказал:

— Здесь ничего нельзя поделать, герефа. Его, как видно, ударили чем-то тяжелым, сломав ребро, а может и два. Поскольку это произошло довольно давно, состояние его все ухудшалось, а когда он упал, обломок ребра проткнул легкое.

Ранегунда перекрестилась.

— Значит, его раны смертельны?

— Боюсь, это так, — ответил он. — Я не люблю уверток. Монах умирает.

— Но, — возразила она, — Христос Непорочный творит чудеса.

— Чудо было возможно до разрыва легочной ткани, — сухо сказал Сент-Герман.

Ранегунда вздохнула, ощутив тяжесть крылатого аметиста.

— Что говорит вам о том?

— Вид крови, запах, биение сердца. Я наблюдал такое несчетное количество раз. Он достиг тех пределов, откуда не возвращаются.

Ранегунда нахмурилась.

— Может ли быть, что вы ошибаетесь?

— Нет, — был ответ. — Этому человеку ничто не поможет.

— Неужели ничто?

Темные глаза затуманились.

— Он бы проклял меня.

Она не сдавалась.

— Но ваша кровь. Вы говорили, что она может…

— Воскресить его после смерти? Да может, — очень спокойно и очень ровно произнес Сент-Герман. — Но он бы не принял этого дара, а брат Эрхбог привел бы дело все к тому же трагическому концу. Только жертв уже было бы больше.

Ранегунда кивнула:

— Я понимаю. Но… Мне страшно подумать, какие беды может навлечь на нас его смерть.

— Для него самого она окажется милосердной, — мягко сказал Сент-Герман. — Он с облегчением и благодарностью отойдет в иной мир.