Алексей Писемский - В водовороте

• Название: В водовороте
• Автор: Алексей Писемский
• Жанр: Русская классическая проза

---

Анна Юрьевна ушла сначала к княгине, а через несколько времени и совсем уехала в своем кабриолете из Останкина. Князь же и барон пошли через большой сад проводить Елену домой. Ночь была лунная и теплая. Князь вел под руку Елену, а барон нарочно стал поотставать от них. По поводу сегодняшнего вечера барон был не совсем доволен собой и смутно сознавал, что в этой проклятой службе, отнимавшей у него все его время, он сильно поотстал от века. Князь и Елена между тем почти шепотом разговаривали друг с другом.

- Ты восхитительна сегодня была!.. Обворожительна!.. - говорил он, крепко прижимая своей рукой руку Елены к себе.

- Вот как, восхитительна, - говорила та, отвечая ему таким же пожатием.

- Что удивительнее всего, - продолжал князь, - все эти умные женщины, так называемые bas bleux[116], обыкновенно бывают некрасивы, а в тебе четыре прелести: ум, образование, красота и грация!

- Ну да, совершенство природы. - отвечала с усмешкою Елена, - погоди, узнаешь много и пороков во мне! - прибавила она серьезнее.

- Я пока один только и знаю, - подхватил князь.

- А именно?

- Ревность.

- Ну, это не порок, а скорее глупость, - отвечала Елена.

- Je vous salue, messieurs, et bonne nuit![117] - заключила она, оставляя руку князя и кланяясь обоим кавалерам.

В это время они были уже около самой дачи Жиглинских.

- Adieu! - сказал ей с чувством князь.

- Adieu! - повторил за ним с чувством и барон.

Елена скрылась потом в калиточку своего сада, друзья же наши пошли обратно домой.

- Как вы находите сию девицу? - спросил князь после некоторого молчания.

- Я умней и образованней женщины еще не встречал! - отвечал барон, по-видимому, совершенно искренно.

- Я думаю! - произнес самодовольно князь.

- Уверяю тебя! - подтвердил еще раз барон и, присвистнув, сбил своей палочкой листок с дерева.

X

На другой день, часов в двенадцать утра, князь ходил по комнате жены. Княгиня по-прежнему сидела неодетая в постели, и выражение ее доброго лица было на этот раз печальное и сердитое. Объяснение между ними только что еще началось.

- Как это было глупо вчера с вашей стороны, - начал князь, - прислать вдруг горничную сказать нам, как школьникам, чтобы не шумели и тише разговаривали!..

- Но я больна - ты это забываешь!.. - возразила ему княгиня.

- Ничего вы не больны! - сказал с сердцем князь.

- Как не больна? - воскликнула княгиня с удивлением, - ты после этого какой-то уж жестокий человек!.. Вспомни твои поступки и пойми, что не могу же я быть здорова и покойна! Наконец, я требую, чтобы ты прямо мне сказал, что ты намерен делать со мной.

- Как что такое делать? - спросил князь.

- Так!.. Тебе надобно же куда-нибудь девать меня! Нельзя же в одном доме держать любовницу и жену!

Князь при этом слегка только побледнел.

- Я любовницы моей не держу с вами в одном доме! - проговорил он.

Этот ответ, в свою очередь, сильно поразил княгиню: она никак не ожидала от мужа такой откровенности.

- Но все равно: она в двух шагах отсюда живет, - проговорила она.

- Нет, дальше, в целой версте!.. - отвечал насмешливо и как бы совершенно спокойно князь.

- Но научите же, по крайней мере, меня, - продолжала княгиня, и в голосе ее послышались рыдания, - как я должна себя вести; встречаться и видеться с ней я не могу: это выше сил моих!

- Не видайтесь, если этого вам не угодно, - сказал князь все тем же тоном.

- Но она бывает у нас! - возразила княгиня. - Следовательно, я должна убегать и оставлять мой дом.

- Не бывать она у нас не может, потому что это повлечет огласку и прямо даст повод объяснить причину, по которой она у нас не бывает! - проговорил князь.

- Вы боитесь огласки, которая, вероятно, и без того есть, - сказала княгиня, - а вам не жаль видеть бог знает какие мои страдания!

- Ваши страдания, поверьте вы мне, слишком для меня тяжелы! - начал князь, и от душевного волнения у него даже пересохло во рту и голос прервался, так что он принужден был подойти к стоявшему на столе графину с водой, налил из него целый стакан и залпом выпил его.

- Мне очень вас жаль, - продолжал он, - и чтобы хоть сколько-нибудь улучшить вашу участь, я могу предложить вам одно средство: разойдемтесь; разойдемтесь, если хотите, форменным порядком; я вам отделю треть моего состояния и приму даже на себя, если это нужно будет, наказанье по законам...

Такое предложение мужа княгиню в ужас привело: как! Быть разводкой?.. Потерять положение в обществе?.. Не видеть, наконец, князя всю жизнь?.. Но за что же все это?.. Что она сделала против него?..

- Нет, князь, я не желаю с вами расходиться, - проговорила она, и рыдания заглушили ее слова.

- Отчего же? - спросил князь каким-то трудным голосом.

- Оттого... оттого... - рыдания княгини все усиливались и усиливались, - оттого, что я, несчастная, люблю еще вас! - почти прокричала она.

Князь при этом потемнел даже весь в лице: если бы княгиня продолжала сердиться и укорять его, то он, вероятно, выдержал бы это стойко, но она рыдала и говорила, что еще любит его, - это было уже превыше сил его.

- Пощадите и вы меня тоже! - едва выговорил он и, растирая грудь, подошел к открытому окну, как бы затем, чтобы вдохнуть в себя свежего воздуха.

Такое проявление чувства в муже княгиня сейчас же подметила, и это ее порадовало: рыдания ее стали мало-помалу утихать.

- Но, может быть, ты когда-нибудь разлюбишь ее и полюбишь меня снова, проговорила она уже вкрадчивым голосом.

- Нет, я ее не разлюблю! - отвечал князь, продолжая смотреть в окно.

Слова эти опять оскорбили и огорчили княгиню.

- Как она очаровала тебя, но чем, я желала бы знать? - проговорила она.

Князь молчал.

- А что, если я сама кого полюблю, как тебе это покажется? присовокупила княгиня уже внушительным тоном: она, кажется, думала сильно напугать этим мужа.

- О, ты тогда такое ярмо снимешь с души моей! - произнес он.

- Так, стало быть, ты в самом деле желаешь этого? - спросила княгиня стремительно.

- Очень желаю! - отвечал князь глухо.

- Благодарю за позволение, и теперь действительно какого мне ждать возвращения от вас, когда вы таким образом третируете меня?

- Но чем же я вас дурно третирую? - спросил князь, повертываясь лицом к жене.

- Тем, что мы горничной, я думаю, не желаем в доме иметь с такими милыми качествами, а вы хотите, чтобы у вас жена была такая.

- Ну, в этом случае мы никогда с тобой не столкуемся! - сказал князь и не хотел более продолжать разговора об этом.

Княгине, разумеется, и в голову не приходило того, что князь разрешает ей любовь к другому чисто из чувства справедливости, так как он сам теперь любит другую женщину. Она просто думала, что он хочет этим окончательно отделаться от нее.

- Объяснение наше, полагаю, кончилось? - проговорил он, протягивая княгине руку.

- Если хотите, кончилось! - отвечала она с грустной усмешкой и пожимая плечами.

- И надеюсь, что вы скоро выздоровеете? - присовокупил князь.

- Не знаю! - отвечала княгиня.

Князь ушел.

Княгиня после его ухода сейчас же встала с постели и начала ходить по комнате. Она как бы мгновенно выросла душой: в том, что муж ее не любил, княгиня больше не сомневалась, и, в отмщение ему, ей ужасно захотелось самой полюбить кого-нибудь. Но кого же? Разве барона? Тем более, что он в нее был прежде влюблен так, что она даже не желала его приезда к ним в Москву именно из опасения, что он будет ухаживать за ней; а теперь - пусть ухаживает! Она сама даже ответит на его чувства и посмотрит, как этим снимет тяжелое ярмо с души князя: тонкое чувство женщины, напротив, говорило в княгине, что это очень и очень не понравится князю. Чтобы начать приводить свой план в исполнение, княгиня тут же позвала горничную, оделась; мало того, постаралась одеться щеголевато, велела себе вынести кресло на террасу и вышла туда, чтобы сейчас же послать за бароном, но, сверх всякого ожидания, увидала его уже гуляющим в их небольшом палисадничке. По странному стечению обстоятельств, барон в эти минуты думал почти то же самое, что и княгиня: в начале своего прибытия в Москву барон, кажется, вовсе не шутя рассчитывал составить себе партию с какой-нибудь купеческой дочкой, потому что, кроме как бы мимолетного вопроса князю о московском купечестве, он на другой день своего приезда ни с того ни с сего обратился с разговором к работавшему в большом саду садовнику.

- А что, любезный, купцы здесь живут? - спросил он его.

- Нет-с, купечество здесь мало живет; они больше в парках и Сокольниках живут; там их настоящее место, - отвечал тот.

- Так здесь они и не бывают совсем?

- Наезжают по временам в праздники; вон лошади-то и экипажи, которые лучшие у сада стоят, все это купеческие.

- А здесь так-таки совсем и не живут?

- Живут и здесь два-три купца.