Алексей Писемский - Масоны

• Название: Масоны
• Автор: Алексей Писемский
• Жанр: Русская классическая проза

---

Несмотря на совершеннейшую чистоту своих помыслов, Сусанна тем не менее поняла хорошо, что сказала ей сестра, и даже чуткой своей совестью на мгновение подумала, что и с нею то же самое могло быть, если бы она кого-либо из мужчин так сильно полюбила.

- Но я полагала, что ты любишь Егора Егорыча, - почти прошептала она.

- Нет, Марфина я никогда не любила!.. Он превосходнейший человек, и ты вот гораздо достойнее меня полюбить его.

Сусанна почему-то покраснела при этом.

- А Ченцов теперь здесь, в Москве? - спросила она робко после некоторого молчания.

- Не знаю, - отвечала Людмила, - он приезжал тут; но я ему сказала, что не могу больше видаться с ним.

- Как же ты это сказала, когда еще любишь его? - заметила по-прежнему тихо Сусанна.

- Я люблю его и вместе ненавижу... Но постой, мне очень тяжело и тошно!.. Не расспрашивай меня больше!.. - проговорила Людмила и склонилась на подушку.

Сусанна пересела к ней на постель и, взяв сестру за руки, начала их гладить. Средству этому научил ее Егор Егорыч, как-то давно еще рассказывавший при ней, что когда кто впадает в великое горе, то всего лучше, если его руки возьмут чьи-нибудь другие дружеские руки и начнут их согревать. Рекомендуемый им способ удался Сусанне. Людмила заметно успокоилась и сказала сестре:

- Теперь пойди, поразговори мамашу, а то я ее, бедную, измучила.

Сусанна тотчас же исполнила желание Людмилы и перешла к адмиральше, которую сильно волновала неизвестность, о чем сестры разговаривали.

- Тебе Людмила рассказала?.. - спросила она трепетным голосом.

- Рассказала, и мы вас просим об одном - не тревожиться и беречь себя!

- Что уж мне беречь себя! - полувоскликнула старушка. - Вы бы только были счастливы, вот о чем каждоминутно молитва моя! И меня теперь то больше всего тревожит, - продолжала она глубокомысленным тоном, - что Людмила решительно не желает, чтобы Егор Егорыч бывал у нас; а как мне это сделать?..

- Егора Егорыча нельзя нам не принимать! - сказала с твердостью Сусанна.

- Знаю и понимаю это! - подхватила адмиральша, обрадованная, что Сусанна согласно с нею смотрит. - Ты вообрази одно: он давно был благодетелем всей нашей семьи и будет еще потом, когда я умру, а то на кого я вас оставлю?.. Кроме его - не на кого!

- Не на кого! - подтвердила и Сусанна: в сущности, она из всей семьи была более других рассудительна и, главное, наделена твердым характером.

- Не внушишь ли ты как-нибудь Людмиле, а я не берусь, - сказала, разводя, по обыкновению, руками, адмиральша: увидав себе опору в Сусанне, она начала немножко прятаться за нее. Свою собственную решительность она слишком долго напрягала, и она у нее заметно начала таять.

- Я поговорю с сестрою! - успокоила Сусанна мать, и на другой же день, когда Людмила немножко повеселела, Сусанна, опять-таки оставшись с ней наедине, сказала:

- Мамашу теперь беспокоит, что ты не хочешь встречаться с Егором Егорычем.

- Да, мне стыдно его... Он должен презирать меня! - проговорила Людмила.

На высоком лбу Сусанны пробежали две морщинки, совершенно еще несвойственные ее возрасту.

- Егор Егорыч не только что тебя, - возразила она, - но и никого в мире, я думаю, не может презирать!.. Он такой добрый христианин, что...

И Сусанна не докончила своей мысли.

Дело в том, что Егор Егорыч дорогой, когда она ехала с ним в Москву, очень много рассуждал о разных евангелических догматах, и по преимуществу о незлобии, терпении, смиренномудрии и любви ко всем, даже врагам своим; Сусанна хоть и молча, но внимала ему всей душой.

- Мамаша очень желает написать ему, чтобы он приехал к нам, а то он, боясь тебя беспокоить, вероятно, совсем не будет у нас бывать, - докончила она.

- Хорошо, пускай напишет, - ответила Людмила.

- И тебя это не расстроит сильно, когда он приедет?

- Нет, не думаю.

Сусанна, опять-таки не скоро и поговорив еще раз с Людмилой на предыдущую тему, объявила наконец матери:

- Людмила сказала мне, что ей ничего, если Егор Егорыч будет у нас... Вы ему напишите.

- Душечка, ангел мой! - воскликнула адмиральша. - Напиши ему от меня... Ты видишь, как дрожат у меня руки.

У адмиральши действительно от всего перечувствованного ею руки ходенем ходили, и даже голова, по семейному сходству с монахиней, начинала немного трястись.

Сусанна с удовольствием исполнила просьбу матери и очень грамотным русским языком, что в то время было довольно редко между русскими барышнями, написала Егору Егорычу, от имени, конечно, адмиральши, чтобы он завтра приехал к ним: не руководствовал ли Сусанною в ее хлопотах, чтобы Егор Егорыч стал бывать у них, кроме рассудительности и любви к своей семье, некий другой инстинкт - я не берусь решать, как, вероятно, не решила бы этого и она сама.

Егор Егорыч, все время сидевший один в своем нумере и вряд ли не исключительно подвизавшийся в умном делании и только тем сохранявший в себе некоторый внутренний порядок, не замедлил явиться к Рыжовым. Всю семью их он застал собранными вкупе. Адмиральша встретила его с радостной улыбкой, Людмила старалась держать себя смело и покойно, а Сусанна, при его появлении, немного потупилась. Егор Егорыч, подходя по обычаю к руке дам, прежде всего окинул коротким, но пристальным взглядом Людмилу, и в ней многое показалось ему подозрительным в смысле ее положения. Когда подан был затем кофе, Егор Егорыч, будто бы так себе, к слову, начал говорить о разного рода ложных стыдах и страхах, которые иногда овладевают людьми, и что подобного страха не следует быть ни у кого, потому что каждый должен бояться одного только бога, который милосерд и прощает человеку многое, кроме отчаяния.

Такого рода беседование его было прервано появлением в довольно низких комнатах квартирки Рыжовых громадного капитана Аггея Никитича, который; насколько только позволял ему его рост и все-таки отчасти солдатская выправка, ловко расшаркался перед дамами и проговорил, прямо обращаясь к Юлии Матвеевне:

- Я воспользовался вашим позволением быть у вас: капитан учебного карабинерного полка Зверев!

- Ах, мы рады вам... - говорила адмиральша, будучи в сущности весьма удивлена появлением громадного капитана, так как, при недавней с ним встрече, она вовсе не приглашала его, - напротив, конечно, не совсем, может быть, ясно сказала ему: "Извините, мы живем совершенно уединенно!" - но как бы ни было, капитан уселся и сейчас же повел разговор.

- У нас, наконец, весна!.. Настоящая, прекрасная весна!.. На нашем плацу перед казармами совершенно уже сухо; в саду Лефортовском прилетели грачи, жаворонки, с красными шейками дятлы; все это чирикает и щебечет до невероятности. В воздухе тоже чувствуется что-то животворное!..

- Воздух, мне кажется, не совсем здоров, - заметила ему адмиральша, считавшая все свои недуги происходящими от воздуха, а не от множества горей, которыми последнее время награждала ее судьба.

- О, нет!.. - не согласился капитан. - Весенний воздух и молодость живят все!

Марфин слушал капитана с нахмуренным лицом. Он вообще офицеров последнего времени недолюбливал, считая их шагистиками и больше ничего, а то, что говорил Аггей Никитич, на первых порах показалось Егору Егорычу пошлым, а потому вряд ли даже не с целью прервать его разглагольствование он обратился к барышням:

- Вы не желаете ли ехать со мной к обедне... недалеко тут... на Чистые Пруды... в церковь архангела Гавриила?.. Там поют почтамтские певчие...

- Людмиле, я думаю, нельзя!.. Она слишком устает стоять в церкви!.. поспешила ответить за ту адмиральша, предчувствовавшая, что такая поездка будет очень неприятна Людмиле.

- Да я и не поеду, - сказала та с своей стороны.

- А вы? - спросил уже одну Сусанну Егор Егорыч.

- Я... - начала было Сусанна и взглянула на мать.

- Она вот поедет с вами с удовольствием! - подхватила адмиральша.

Егор Егорыч еще раз спросил взглядом Сусанну.

- Поеду, - объявила она ему.

Капитан тем временем всматривался в обеих молодых девушек. Конечно, ему и Сусанна показалась хорошенькою, но все-таки хуже Людмилы: у нее были губы как-то суховаты, тогда как у Людмилы они являлись сочными, розовыми, как бы созданными для поцелуев. Услыхав, впрочем, что Егор Егорыч упомянул о церкви архангела сказал Людмиле:

- Вы напрасно не едете!.. Церковь эта очень известная в Москве; ее строил еще Меншиков[25], и она до сих пор называется башнею Меншикова... Потом она сгорела от грома, стояла запустелою, пока не подцепили ее эти, знаете, масоны, которые сделали из нее какой-то костел.

Егор Егорыч еще более нахмурился.

- Что же в этой церкви похожего на костел? - проговорил он мрачным тоном.

- Многое-с, очень многое!.. Я сам три года стоял в Польше и достаточно видал этих костелов; кроме того, мне все это говорил один почтамтский чиновник, и он утверждал, что почтамт у нас весь состоит из масонов и что эти господа, хоть и очень умные, но проходимцы великие!.. - лупил на всех парусах капитан.