Айвен Сандерсон - Карибские сокровища

• Название: Карибские сокровища
• Автор: Айвен Сандерсон
• Издательство: Мысль
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1991
• ISBN: 5-244-00569-3

В своей книге известный американский ученый-натуралист рассказывает об экспедициях в страны Карибского бассейна с целью изучения и сбора животных

---

Я решил выяснить, что помешало скорпиону намертво затаиться: было заметно, что он каждый раз выскакивает из укрытия с большой поспешностью: Я встал на колени и неосторожно заглянул под корягу, да еще ткнул туда несколько раз пинцетом. Затем произошло нечто, с чем мне еще не приходилось встречаться.

Натуралист всю свою жизнь постоянно откуда-то падает, страдает от укусов самых разных существ, теряет дорогу домой, голодает, ходит весь в царапинах и синяках. Нам это дорого обходится, и мы потом только делаем вид, что все пустяки, профессиональный риск и прочее; но я категорический противник применения ядовитых газов! Я содрогаюсь при мысли, что меня могут подвергнуть этому открыто, более того, при исполнении служебных обязанностей.

Поначалу я ничего не увидел и не почувствовал. Только понял, что не могу вздохнуть, болит грудь, и что я ужасно люблю жизнь, даже несмотря на письма из дому и на климат Британских островов. Через две-три секунды я понял, что смерть мне не грозит, а еще через несколько минут сообразил, что происходит на самом деле. Я судорожно хватал ртом воздух, кашлял, давился, задыхался и обливался потом, все у меня болело, и я ничего не видел толком; лицо и руки щипало и жгло как огнем. Какая-то жидкость концентрировалась и стекала со стекол моих очков, которые, к счастью, были у меня на носу. Кругом резко запахло уксусом. Спотыкаясь, я дотащился до коряги; дыхание стало восстанавливаться, но дышать было больно — губы и горло казались ободранными. Понадобилось еще несколько минут, чтобы я пришел в себя; и тут я заметил, что руки у меня испещрены мелкими ярко-розовыми пятнышками, а когда я осторожно поднес пальцы к лицу, то нащупал на нем несколько неправильных, похожих на волдыри, вздутий. Казалось, мир сошел с ума — я никак не мог понять, что же стряслось. (Нечто похожее произошло со мной единственный раз на Тринидаде, когда я по ошибке перерубил ствол тании.) Еще немного времени спустя я достаточно опомнился, чтобы заняться расследованием.

Воспользовавшись в качестве рычага большой веткой, я выкатил корягу из углубления, но поначалу ничего не заметил. Под ней были несколько кусков коры и пресловутые камни, покрывающие весь остров Гаити. Немного помедлив в нерешительности, я начал с превеликой осторожностью убирать эти камни, и тут на свет вылезло существо, которое я мечтал найти все долгие годы терпеливого переворачивания коряг. Это был еще один представитель арахнид, из группы, называемой Uropygi.

По цвету и поведению эти существа напоминают скорпионов, но клешни у них устроены иначе, они более приспособлены к «объятиям», чем к хватанию. На месте тонкого хвоста, заканчивающегося раздутым сегментом с загнутым «когтем», который и представляет собой «жало» скорпиона, тело уропиг несет на конце длинный, многочленистый хлыст, похожий на «усик» маленькой креветки. Собственно, этих уропиг на Гаити зовут ecrebiche-bois, то есть нечто вроде «лесных рачков», по-французски. На самом конце тела у этих существ расположены парные железы, выделяющие едкую кислоту. Тогда я еще не знал, что жидкость может выбрасываться в виде струйки пара, и до сих пор не понимаю, каким образом она направляется вперед, будто выбрызгивается из головы, а не с другого конца. Мы собрали еще четыре этих скрытных существа и решили, что пора ехать дальше.

Неожиданно нам пришлось довольно надолго задержаться в небольшом местечке Фонз-Паризьен, приютившемся между подножием горного хребта и берегом живописного озера Азуй, которое отгораживает конец долины от равнины Кюль-де-Зак, образуя естественную границу между Гаити и Санто-Доминго[1]. Дорога, ведущая из Фонз-Паризьена в Фонз-Верретт, расположенная на двести футов выше, допускала только одностороннее движение, и по ней спускался грузовик.

Кстати, Эспаньола — родина двух чрезвычайно интересных и ценных мелких млекопитающих, носящих очаровательные имена — Solenodon paradoxus и Plagiodonta. И ни одно из них я не смогу перевести на понятный язык: они относятся только к строению зубов, а обычного названия у этих зверюшек нет. На Гаити соленодона зовут «загути», а это не что иное, как неправильное произношение «агути» — название совершенно другого животного, некогда завезенного на острова Вест-Индии испанцами и предназначавшегося в пищу рабам, теперь же чрезвычайно редкого. Тем же названием — «загути» — наградили и индийскую мангусту, которую завезли сюда для борьбы с полчищами крыс на плантациях сахарного тростника. Зверек отлично справляется со своей задачей, однако уничтожает заодно и большую часть местных млекопитающих и рептилий. Я не верю, что гаитянцы — за исключением нескольких интеллигентных священников, немногих ученых и крестьян в некоторых забытых богом районах — действительно знают соленодона, хотя все они, как один, уверяют, что знают загути. Нам приносили массу этих загути, по большей части мангустов, но двое жителей принесли домашних кроликов, а один предприимчивый джентльмен явился с цесаркой в руках!

Но никто никогда не уверял, что знает плагиодонтию, и все поголовно обвиняли меня во лжи, когда я ее описывал. Это мелкий грызун, о котором ученые давно знали по находкам ископаемых зубов в пещерах. Один предприимчивый американский ученый несколько лет назад нашел живого зверька на побережье Санто-Доминго, после чего тот снова канул в небытие и ученые по-прежнему довольствуются его ископаемыми зубками.

У соленодона есть родственные виды, обитающие в горах Баяма на восточной оконечности Кубы. Эти два вида соленодона образуют уникальное маленькое семейство, совершенно изолированное от ближайших родственников — Potamogale (потамогале) в Западной Африке и Geogale (геогале) на Мадагаскаре — как с географической, так и с анатомической точки зрения. По систематике они относятся к насекомоядным (Insectivora) — зверькам вроде ежа, землеройки, крота, — к отряду, который, как винегрет, состоит из всех примитивных типов животных, уцелевших от древних эпох истории Земли. Именно по этой причине соленодонов всегда считали чрезвычайно ценными и интересными для науки зверьками. В последнее время их популярность невероятно возросла, и они даже были вовлечены в сферу международных отношений.

Они обитают также на соседней территории Санто-Доминго, где недавно были пойманы и преподнесены предприимчивому президенту Гаити, сеньору Трухильо, несколько штук, а он отправил их в дар мэру Нью-Йорка. Затем зверьки были переданы на хранение в зоопарк, где широкая публика могла познакомиться с этими интереснейшими обитателями Антилл. Представители прессы почуяли сенсацию и сделали ее достоянием публики.

Конечно, к таким вещам в Штатах все привыкли: вечно появляются люди с детенышами панды, поддельными драконами и прочими несусветными химерами, которых они ухитрились довезти до дому живыми. Однако вы, возможно, не представляете себе истинных масштабов сенсаций, порождаемых прессой, а также других сногсшибательных эффектов, на которые способны не слишком щепетильные журналисты, когда они пишут о далеких уголках планеты. Одна глубоко мною уважаемая газета как-то напечатала, что пара соленодонов стоит десять тысяч долларов, — не сомневаюсь, что-то заело в линотипе, так как цифра пришлась на конец строки, — красная цена этим зверькам десять долларов за пару. Результат был чудовищный — ведь в Вест-Индии повсюду просматривают американские газеты; не пишут ли что-нибудь о нас? Поэтому гаитянин, который сам и не подумает затруднить себя поисками соленодона, в то же время решительно воспротивится и откажет в содействии любому чужаку, который пожелает изловить зверька: в конце концов, может, зверюшка и вправду стоит бешеных денег — а бедных гаитян уже не раз облапошивали алчные иностранцы. Оказавшись на Гаити в самый разгар этих странных распрей, мы сумели посетить все места, где соленодон никогда не встречается, и только по чистейшей случайности наткнулись на его след, да и то довольно обескураживающий. Мы снова перекусили в Фонз-Паризьен и, дожидаясь, пока спустится встречный грузовик, пошли прогуляться вверх по маленькому ущелью в предгорье. Оно уже скрывалось в вечерней тени, заросли свежих зеленых колючих кустарников тянулись довольно высоко, неся прохладу бесконечной россыпи белой гальки, усыпавшей землю. Вот там, среди колючих кактусов, мы и нашли полуистлевшие останки единственного соленодона, которого нам удалось увидеть на Гаити. Он погиб довольно давно, и моего ученого энтузиазма едва хватило на то, чтобы извлечь из общей массы несколько зубов и когтей — мощных, как у крота, и способных вгрызаться даже в гаитянскую почву. Тут мы услышали рев мотора спустившегося грузовика, помчались к своим машинам и начали подъем в гору в вечерней прохладе.

Описывать дорогу бесполезно — все равно каждый из нас уверен, что именно ему пришлось поездить по самым жутким дорогам на свете. Ясно одно — хорошей эту дорогу никак не назовешь, вдобавок она была на целый фут уже, чем «ролле», и поднималась на восемь тысяч футов на расстоянии двадцати пяти миль (если считать по прямой). Надо отдать должное гаитянским инженерам, построившим ее, — они знали свое дело. К большому сожалению, у них просто не хватило денег, чтобы оборудовать свою отличную дорогу хотя бы примитивным покрытием. Во всяком случае, еще не совсем стемнело, когда мы въехали на задний двор ничего не подозревавшего крестьянина, усадьба которого, как оказалось, находилась очень далеко от каких бы то ни было дорог. Когда мы вернулись назад по своему следу, то и дело ухая вниз с громадных каменных глыб, обнаружилось, что наша дорога ушла круто влево и заросла высокой, по пояс, травой, в то время как избранный нами путь был относительно хорошо протоптан — по нему обычно гоняли ослов.