Тара Смит - Посредники

• Название: Посредники
• Автор: Тара Смит
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41747-6

Каждый из них всегда подозревал, что он — особенный. Темнокожая художница Ундина рисует загадочных бабочек, оживающих под ее взглядом, индеец со странным именем Никс видит ореолы вокруг людей, предвещающие смерть, а Моргана, амбициозная красавица, боится даже думать о том, что за сущность живет внутри ее и рвется наружу.

Только на «Кольце огня», удивительной вечеринке в канун летнего солнцестояния, под пологом дикого леса, эти трое узнают, кто они такие на самом деле, чья кровь течет в их жилах и ради чего переплелись их судьбы.

---

Но все же она заставила себя помахать. Моргана махнула в ответ, оглянулась и отъехала от дома. Больше они не оборачивались.

ГЛАВА 14

В тот день, когда Джейкобу Клоузу было суждено умереть, рассвело рано.

Солнце поднималось над долиной реки Колумбия, простирая свои лучи над Уилламетт, окрашивая Портленд розово-оранжевым сиянием. Джейкоб Клоуз любил это время суток. Летом он поднимался рано, поскольку работы было в два раза больше: одни ели пиццу на завтрак, другие — перед сном, по возвращении из клубов после ночного загула. Для собственных дел он мог выбрать время только ранним утром, часов в шесть-семь.

Клоузы жили у окраины Форест-парка, среди зарослей плюща и ежевики, в ветхом белом доме, построенном в конце двадцатых годов прошлого века, но и восемьдесят с лишним лет спустя из него по-прежнему открывался роскошный широкий вид на исторический центр города. Вид, похоже, был главным достоинством этого места. Джейкоб постоянно ремонтировал дом, но тот все-таки не слишком внушительно смотрелся на улице, среди жилищ тех, кто нынче именует себя специалистами по интернет-продажам. Еще здесь обитало небольшое количество людей, которых его дочь называла клевыми предками, и Джейкоб считал себя одним из них.

Он рано принялся зарабатывать на жизнь — еще в то время, когда его ровесники прикалывались над спящими бомжами на Бернсайд-стрит. В открытый им магазинчик пиццы захаживали хиппи да геи, которые жили на северо-западе, прото-панки («Театр овцы», «Ядовитые мысли» и «Крысы»). Был среди посетителей застенчивый, но дружелюбный кучерявый преподаватель игры на гитаре по имени Ричи, который утверждал, что бабка-мормонка его подружки написала ту наркоманскую книжонку — «Дневник Алисы».

В те времена Джейкобу нравилась суровая грубость Портленда. Он был не похож на оставленный позади, любимый Джейкобом Нью-Йорк, но казалось, что у этого города все еще впереди. В 1976 году в нем мерещилось даже нечто волшебное. Портленд образца 2000 года сохранял дух города девятнадцатого века, где человеку приходилось применять смекалку, чтобы выжить.

Название городу подарило пари: один из его первых основателей был из Бостона, другой — из Портленда, штат Мэн. Они кинули монетку, победил Мэн. Тогда это была совсем другая страна, населенная лесорубами, своевольными золотоискателями, индейцами, матросами, китайскими железнодорожными рабочими, морскими волками и всякой сволочью. Его типичными обитателями были парни с прозвищами типа Жулик, как тот Келли, который, как рассказывали, переправил через Шанхайские туннели деревянную статую индейца для одного капитана, отчаянно ждавшего последнего члена команды.

Полтора столетия спустя искатели случайного заработка по-прежнему прибывали в город в товарных вагонах, но новые хиппи прикатывали на мини-куперах и «БМВ», обклеенных стикерами навроде «Буша — в жопу!». Насколько ему было известно, косячку с травкой они предпочитали «пыльцу». Теперь основной клиентурой Джейкоба являлись яппи и стиляги всех мастей.

Портленд смягчил крутого бруклинского парня. Когда лучший друг предложил ему отправиться на сельские танцы, он, как истинный бруклинец, возмущенно ответил: «Я что, деревенщина?» Тем не менее портлендский парнишка подстриг бородку, надел свое счастливое нижнее белье и отправился на танцы.

Конечно, это были шотландские танцы по-портлендски. Большинство танцоров в самом деле были одеты в традиционные костюмы, вот только у мужчин почему-то отсутствовали рубашки, а у девушек — бюстгальтеры. Джейкоб не считал себя большим знатоком жизни, но всегда был уверен: чем меньше одежды, тем лучше. Так что когда женщина с буйной гривой волос и улыбкой от уха до уха сказала ему, что плата за вход — его рубашка, разве он мог отказать? Три года нарезания пиццы еще не так сильно сказались на его телосложении, как это стало позднее, особенно после рождения Нив.

И в 1979 голу без рубашки Джейкоб выглядел чертовски здорово, по крайней мере, он сам так думал.

И что более важно, так думала Аманда.

Она была самой сильной женщиной, которую он когда-либо встречал. За несколько лет у нее случилось три выкидыша, отчего первые годы брака стали для Джейкоба и самым счастливым, и самым печальным периодом жизни. А все оттого, что матка у нее была в форме сердца. Это причиняло им много сердечной боли, но в глубине души Джейкобу нравился тот факт, что лоно его супруги устроено подобным образом. Аманда, в свою очередь, уверяла, что ей нравится раздобревший от пиццы живот Джейкоба, во всяком случае, она против него ничего не имела. Она внушала Джейкобу, что он — великий человек и душой, и телом, и тянулась через спящую между ними Нив, чтобы погладить его мягкое пузо. После трех фальстартов они стали сильно уважать приметы и не покупали заранее детскую кроватку, вследствие чего Нив первый год жизни спала с ними. В отличие от Джейкоба, у которого не хватало силы воли, чтобы сесть на диету, у Аманды достало смелости пойти под нож и с мужеством, какого он не ожидал от нее, пройти курс корректирующей хирургии, после чего у них в конечном итоге и появилась Нив.

Сам Джейкоб не любил ходить по врачам. Последние три года ему удавалось избегать общения с ними: Аманда прикалывала карточку к доске напоминаний над телефоном, но Джейкоб «случайно» закрывал ее счетом за дрова или заляпанной соусом визиткой какого-нибудь парня, который обещал занедорого починить на кухне место протечки. Если же Аманда напоминала ему сама, Джейкоб бормотал что-нибудь насчет того, что он еще молод и у него есть другие занятия. И ходить на медосмотр каждый год ему незачем — ему даже нет пятидесяти. Если правда то, что говорят о родителях — что им столько же лет, сколько их младшему ребенку, — значит, он все еще подросток.

Сегодня Джейкоб встал так рано из-за Нив. Все привычные утренние занятия не привлекали его сейчас — не хотелось любоваться красотой рассвета, бродить по кухне с целью сделать кофе, читать газету, выглядывать в окно, гадая, не заняться ли снова бегом со следующей недели, сыпать корм в кормушку колибри, пропалывать сад, колоть дрова — а ведь в махании топором что-то было. Нет, этим утром Джейкоб стриг траву.

Правда, скорее следовало бы сказать не стриг, а выдирал. Орудием труда ему служила ручная косилка, древняя, немного смешной конструкции. Этот раритет он прикупил пятнадцать лет назад на сельской распродаже — повстречав на одной из них свою жену, Джейкоб навсегда проникся к ним любовью, часто в ущерб для собственного кошелька. В то время у Джейкоба был «зеленый» период, как выражалась Аманда. Тогда он поставил на кухне дровяную плиту и принялся колоть дрова; установка бойлера стала настоящим шоу, но бойлер пришлось вернуть, когда оказалось, что тот греет уже горячую воду. Позднее Джейкоб разместил на крыше дома солнечные батареи, но те грели только семейку енотов. Он даже разбил огород, в котором росли помидоры с огурцами, каждую весну дававшие новую поросль. Но не ностальгия, не забота об экологии заставили Джейкоба взяться этим утром за ручную косилку, а лишь осознание того очевидного факта, что соседи прибьют его, если он включит бензиновую в шесть утра. А ему позарез нужно было заняться делом, чтобы хоть ненадолго отвлечься от своего отчаяния.

Его лужайка располагалась не как обычно, а узкими, длинными, постепенно нисходящими уступами, и он уже обливался потом, толкая тяжелое устройство туда-сюда по склону. Когда Нив было четыре, однажды выпал снег, и Джейкоб сделал дочурке санки из гнутой крышки от мусорного бака. Под непрекращающийся крик и визг она скатывалась по уступам через весь двор — наверное, воспоминания о тех счастливых временах заставляли Джейкоба толкать косилку вниз и вверх по холму, вместо того чтобы двигаться вдоль ступеней, что было бы намного легче. Или же он нарочно хотел вымотаться, выместить злость на лужайке, чтобы не обрушить ее на Нив, когда она наконец-то соблаговолит притащить свой зад домой. Единственный раз в жизни он шлепнул дочь, когда она в трехлетнем возрасте пыталась поджечь свои волосы. Он тогда треснул ее по руке и отшвырнул спички — на ковре в ее комнате до сих пор можно было найти прожженное пятно, если знать, куда смотреть. Испуганная Нив разразилась слезами и бросилась в объятия отца в поисках утешения. Джейкоб отдал бы все, только бы отогнать от дочери новую угрозу, но знал, что это невозможно. Поэтому, за отсутствием иного объекта, он атаковал лужайку.

Было рано, никто его не видел, поэтому он снял рубашку. Живот нависал над поясом шортов-карго; эти шорты Аманда купила ему в магазине «Олд нэви», но Джейкоб, оберегая свое достоинство, врал, будто раздобыл их в магазине военного снаряжения.

Бросив косилку, он выудил из бокового кармана сотовый и взглянул на часы. Шесть часов сорок три минуты, а дочери все еще нет дома. Он так и не научился управляться с этой штукой — не мог отличить одну идиотски раскрашенную иконку от другой, — и потому влажными, неловкими пальцами набрал одну за другой все десять цифр номера дочери и прижал телефон к потному уху. В висках стучало, и он знал, что сегодня опять накатит его привычная мигрень. В последнее время приступы случались все чаще.