Александр Титаренко - Антиидеи

• Название: Антиидеи
• Автор: Александр Титаренко
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Философия
• Год: 1984

Доктор философских наук, профессор МГУ А. И. Титаренко — автор многих книг по этике. Настоящая книга посвящена критике некоторых реакционно-этических концепций современной буржуазной идеологии, обосновывающих откровенно антигуманистическое мировосприятие. Этим «антиидеям» автор противопоставляет марксистско-ленинское мировоззрение, отвечает на вопросы, возникающие в нравственных исканиях: о преодолении одиночества, понимании счастья, ценности и цели жизни, риске в моральном выборе и т. д.

Во второе издание книги (первое выходило в 1976 г.) внесены значительные дополнения, написаны новый раздел «Нравственные чувства в общении и воспитании» и послесловие.

Рассчитана как на специалистов, так и на массового читателя.

Титаренко А. И. Антиидеи. Опыт социально-этического анализа.— 2-е изд., доп.

М.: Политиздат, 1984.— 478 с.

---

Эта трудность нравственного восприятия, заключающаяся в индивидуально-психологических особенностях, формах его у каждого человека, прямо дополняется другой, не менее существенной.

Ведь объектом именно нравственного восприятия служат, как правило, другие люди, каждый человек – это особенный, самобытный и неповторимый мир. И в тех или иных контактах и отношениях этот мир, как правило, обнаруживается односторонне, какой-то особой своей частью. Содержание этого мира также различается, как и жизненный опыт человека. Таким образом, даже люди с весьма похожими нравственно-психологическими способами ориентации и оценки могут выражать с их помощью весьма разное моральное содержание, сформировавшееся у них в результате всего пройденного жизненного пути. В этом случае нравственное взаимопонимание будет требовать преодоления собственно нормативных трудностей, а именно согласования неодинаковых норм, запретов, ориентации различных общающихся индивидов, умение найти более общую систему моральных ценностей, через которую, как через однопо-рядковую систему координат, их можно согласовать.

Нравственное взаимопонимание будет наиболее адекватным и глубоким именно в том случае, если в культуре общения сполна будет учтен фактор многообразия духовно-личного богатства каждого человека. Даже целостная в нравственном смысле личность обладает многосторонностью моральных качеств, порой противоречивой или парадоксальной. Сама целостность, единство нравственной натуры человека, скрепленная тем или иным принципом и волей, оказывается нередко весьма благоприятной в одном отношении и неблагоприятной – в другом. В пределах одной личности, взятой в разных социально-нравственных «ролях», это явление наблюдается весьма отчетливо: невеста, жена, мать, теща (или свекровь) – в разных этих состояниях женщина может проявляться настолько по-разному в моральном плане с точки зрения черт характера, что психологи «разводят руками» от удивления. Причем все это, казалось бы, столь разнохарактерное, в различных «ролях» поведение нередко является выражением одного морального принципа, одной общей нравственной целостности личности, целостности, которая в разнородных ситуациях оборачивается разными гранями. В одной ситуации ограниченность (или, наоборот, преувеличение, абсолютизация) нравственной позиции личности заметна менее, в другой она, так сказать, оказывается как на ладони. В одних случаях эти позиции обусловливают нравственно-положительное (даже благородное, возвышенное) поведение человека, а в других ведут к морально неправильным поступкам (хотя и подкрепляемым «добрыми намерениями»). Еще в древности философы (Платон, Аристотель, Эпикур) размышляли о том, как подобные индивидуальные моральные качества и особенности характера людей влияют на их взаимопонимание, привязанность, дружбу, любовь. Аристотель, например, различал три вида дружбы: дружбу, где другому желают блага ради него самого; дружбу, в которой к другу привязаны из-за удовольствия, им доставляемого; дружбу, основанную на взаимной выгоде1.

1 См.: Аристотель. Этика. Спб., 1908, с. 147-149, 182.

Дружба, основанная на удовольствии или выгоде, не может быть очень прочной, ибо в этих случаях любят не человека с его качествами, а некоторые качества в человеке. Истинная дружба бескорыстна, в ней соображения пользы, удовольствия, поддержки производим от признания ценностей, другого человека. Друг – это собственный alter ego, наше второе «я», а отношения дружбы предполагают духовную близость, откровенность, симпатию, доверие. Таким образом, еще Аристотель раскрыл различные стадии нравственного взаимопонимания человека человеком, показал ступеньки дружелюбной близости людей, преодолевающей их изолированность и одиночество.

Здесь, естественно, возникал вопрос: какие же качества человека делают его другом – сходные или отличные от другого человека? Во взаимопонимании, дружбе, любви стремление к сходству, отыскивание родной, созвучной «души» составляет, как отмечают психологи, основной, общий мотив. Эта мысль стара, как сама этика и философия: еще Сократ отмечал, что «тесная дружба… бывает у сходных меж собою людей»1.

1 Цит. по: Платон. Соч., в 3-х т. М., 1968, т. 1, с. 344.

Действительно, нравственное единство, сопереживание, душевный резонанс в дружбе предполагают согласие в понимании основных моральных ценностей, в ценностных ориентациях. Без такого согласия дружба не может быть не только сколько-нибудь прочной, но и глубокой. Огромное значение имеет сходство характеров и моральных качеств индивидов. Известная схожесть, созвучие нравственно-психологических механизмов общения, переживания, ориентации просто необходимо для действительно глубокого межличностного контакта. Итак, чем больше схожесть, тем больше основа для взаимопонимания, дружбы и любви? Не будем торопиться с этим выводом, так как вопрос этот достаточно сложен. Да, обязательно схожесть. Но в чем? Прежде всего в ценностных ориентациях, ряде контактных механизмов взаимоузнавания и сопереживания. Этой схожести достаточно для самой глубокой, сокровенной дружбы – движение по шкале все большей схожести, приближающееся к неосуществимому пределу полного и абсолютного тождества двух внутриличностных миров, не приносит нового качества во взаимоотношениях друзей. За известной границей схожести, обеспечивающей душевное созвучие и взаимопонимание, действует уже взаимное дополнение (и обогащение) людей отличными друг от друга индивидуальными качествами. Оно только укрепляет их дружбу, привязанность, незаменимость друг для друга. Вообще-то проблема сходства и различия людей, связанных близкими узами,- это проблема психологических условий, возможностей полноценной дружбы и любви. Их же суть собственно нравственная: это проникновенная сопричастность человечности как общей «родовой сущности» друг друга, сопричастность, где сливается социально-общее и индивидуально-личностное гуманное начало жизни. Эта сопричастность, этот моральный резонанс может наиболее интенсивно протекать при весьма различном «балансе» схожести и различия душевных качеств индивидов. Все зависит от нравственного содержания этих качеств, их стыковки в эффективно действующую, устойчивую и радостную систему межличностных отношений. Каждый человек может неожиданно поворачиваться для другого новыми гранями его моральности, особенностями характера, его психических переживаний. Нередко эти грани, особенности личности, которые свидетельствуют не только о ее духовном богатстве, но и об ограниченности, нравственной ущербности. В этих случаях, особенно при близких, дружеских взаимоотношениях, подобные печальные открытия могут вызвать своеобразный нравственно-психологический шок: под сомнение ставится все нравственное понимание, вся сопричастность к внутреннему миру другого человека. «Свой», близкий оказывается чужим, идеал рушится, оставляя горечь прозрения. Подобные шоковые нравственно-психологические состояния (присущие, вероятно, жизненному опыту всякого зрелого человека) служат подспорьем для утверждения в обыденном сознании пессимистической мысли о невозможности проникновения «в душу» другого человека, о недостижимости подлинного взаимопонимания и сплочения. И действительно, такие прозрения могут быть вполне верными; моральный резонанс, в котором человек ранее был уверен, оказывается иллюзией, неадекватной проекцией собственных чувств и мыслей на другого индивида. Конечно, отсюда было бы нелогично делать вывод о непознаваемости и безысходной изолированности душевного мира каждого человека («чужая душа – потемки»). Ведь когда речь идет об узнавании нравственно-психологического мира другого человека, то имеется в виду возможность проникновения не только в положительные, но и в морально-отрицательные его качества (а тем более слабости, причуды, особенности, в которых нередко неповторимо сочетается положительное и отрицательное). Но обыденное моральное сознание всегда страстно-заинтересованно, логико-гносеологические выкладки ему, как правило, не присущи. Вот почему разочарование в другом, особенно близком, человеке нередко вызывает лихорадочную, болезненную работу нравственного сознания. В ходе этой работы подвергаются переоценке сами моральные представления, ориентации и даже идеалы, на которых оно основано. Если эти разочарования часто случались на жизненном пути человека, если его моральная убежденность и стойкость недостаточны, то он легко может впасть в весьма пессимистическую, циничную, обыденную «моральную философию» или даже, в крайних случаях, стать убежденным мизантропом.

Характерно, что шоковые разочарования в отношениях с другими людьми нередко бывают особенно болезненными, равносильны нравственным крушениям и срывам именно в тех случаях, когда у личности наблюдается максимализм в ценностном восприятии другого человека. Как правило, подобный максимализм со временем, вместе с развитием нравственного опыта индивида, размывается, заменяясь более реалистическим отношением, в котором вместе с тем сохраняется основное, гуманное восприятие другого как личности, как незаменимой ценности. Но случается и полный нравственно-психологический срыв: «скачок» от прежнего максимализма к нравственному скепсису или даже цинизму.