Джозеф Д'Лейси - Мясо

• Название: Мясо
• Автор: Джозеф Д'Лейси
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-386-01899-3

«Бог превыше всего. Плоть священна». Эти слова, как заклинание, повторяют забойщики скота — самые уважаемые люди городка Эбирна. Эти слова заповедовал им их эбирнский бог — тот, кто дал людям главное — ИЗБРАННЫХ, а значит, дал им еду. Дал им МЯСО.

Мясо — то, что они любят больше всего на свете. Мясо — то, ради чего они существуют. Мясо — то, без чего их не станет. Мясо вечно. Оно было, есть и будет всегда.

По завету Бога ИЗБРАННЫЕ жертвуют собой, чтобы люди были сыты. И кажется, что установленный порядок незыблем и вечен. Но однажды он нарушается…

Леденящий душу триллер, получивший наивысший балл от самого Стивена Кинга.

---

— Да, это не наш цех.

— Ха. Очень хорошо. Кажется, ты мне нравишься…

— Джеймс.

— Я буду звать тебя Джимми. Твоя мама зовет тебя Джимми?

Парфитт пожал плечами, но не ответил. Его мать давно умерла.

— Должно быть, тебе нравится твоя работа. Весь день любуешься сиськами.

У него похолодело внутри. Он мгновенно протрезвел, насторожившись. Может, Торранс проверял его вместе с товарищами? Не в этом ли был смысл сегодняшнего вечера?

— Это богохульство, — сказал он. — У коров вымя. Интересно, что бы сказал ваш проповедник, если бы узнал, как вы говорите об Избранных.

Женщина не выглядела испуганной, но глупую болтовню все-таки прекратила.

— Это была всего лишь шутка, Джимми.

Некоторое время они молчали, но она не отсела и не отстранилась. Автобус трясся на ухабах, и она часто заваливалась на Парфитта. Ему это нравилось, но он все пытался сосредоточиться и сообразить, куда же они едут. Это было нелегко; он уже плохо ориентировался. Но ему почему-то казалось, что они направляются в Заброшенный квартал.

Кто-то пустил по рядам бутылку водки. Женщина сделала большой глоток и притянула к себе Парфитта, чтобы поцеловать. При этом водка перелилась изо рта в рот. От поцелуя он опьянел еще больше и забыл о бдительности. Женщина передала бутылку вперед, Торрансу, который сделал глоток и вернул бутылку. Женщина повторила поцелуй с водкой, после чего опять отдала бутылку. Парфитт расслышал смех и нежное воркование сзади. Кому-то из парней тоже повезло с женщиной, кто-то еще ждал своей очереди. Женщин на всех не хватало.

Когда автобус остановился, никто не захотел выходить. В салоне было тепло и уютно — идеальное место для поцелуев и объятий. Торрансу пришлось прикрикнуть на пассажиров, даже на своих приятелей. Шатаясь, они вышли из автобуса, ступая на темную разбитую мостовую. В такой дали от центра уличного освещения не было. Парфитт даже не мог разглядеть мысков своих ботинок, пока Торранс не принес газовую лампу.

— Сюда, — сказал он.

Они последовали за ним; некоторые шли взявшись за руки, остальные — поодиночке. Женщина Парфитта — она до сих пор так и не сказала, как ее зовут, — спотыкалась, и он поддерживал ее. Весила она мало, и, как он успел узнать в автобусе, «сиськи» у нее тоже были крохотные. Он подозревал, что пренебрежительно отзываться о вымени коров ее заставляла ревность, а вовсе не просьба Торранса разговорить его, Парфитта. Впрочем, его мало волновал размер ее сисек. Она была горячая и страстная, и он надеялся, что к концу вечера его ждет нечто больше, чем водочные поцелуи и ощупывание ее одетого тела.

Торранс вел их по каменистой дорожке между заброшенными зданиями и многоэтажными домами. Земля под ногами была черной, и ничего на ней не росло — ни трава, ни сорняки. Мужчины и женщины дошли до проема в бетонной стене. Торранс посветил перед собой лампой: ступени вели вниз, в кромешную тьму.

Заинтригованный, Парфитт двинулся вперед. Женщина крепче вцепилась в него, но не из-за крутизны ступенек, почувствовал он, а от возбуждения, от предвкушения чего-то необычного. Ее каблуки стучали по бетонным ступенькам, и эти звуки повторялись эхом в каменной тиши.

Парфитт расслышал приглушенный гул голосов, доносившийся сверху. Возможно даже, что это был плач. Торранс остановился перед выросшей как будто из-под земли стеной и постучал: три удара один за другим и два, разделенных паузами. Огромные раздвижные двери из стали, окрашенные под цвет бетона, медленно и бесшумно разъехались, скользя по хорошо смазанным полозьям. И тут же на пришедших обрушилась лавина звуков: ободряющие возгласы, свист, пьяный смех. Если в «Динос» слышался шум, рожденный атмосферой наивного веселья и отдыха, то здесь звучало что-то порочное, запретное. Торранс заговорил с охранниками, стоявшими у дверей, но из-за шума Парфитт не расслышал слов. Охранники расступились, и все вошли внутрь.

Коридор напомнил Парфитту длинные и узкие углубления и туннели, по которым Избранных гнали на бойню. По мере того как он и его спутники продвигались вглубь, шум голосов усиливался. Желтоватый свет многочисленных газовых ламп показался в дальнем конце коридора. Нетрезвая компания вошла в просторное прямоугольное помещение — подземный стадион. Должно быть, он вмещал примерно тысячу людей, но сейчас не был заполнен. Но даже от криков присутствующих зрителей можно было оглохнуть. Торранс увлек Парфитта и остальных к рядам прямо перед ареной. Зрители, едва завидев его мощную фигуру, тут же двигались, уступая места.

Женщина уселась рядом с Парфиттом на деревянную скамейку со щербинами и обняла его. Он не обращал на женщину внимания. В центре стадиона находилась арена, на которую и был направлен свет всех ламп. Крики зрителей зазвучали еще громче. На арене были два быка, но Парфитт никогда не видел их такими. Запястья и щиколотки быков охватывали тяжелые матерчатые ремни из пеньки, к которым было приклеено битое стекло. Быки недавно дрались; это было видно по крови на теле одного и другого и сверкающим на бетонном полу лужам. У быков не было оружия, его заменяли колючие браслеты на руках и ногах. Защитной одежды на быках не было.

Один бык — огромный и мощный, каких было много на заводе, — лежал навзничь на полу. Он все пытался встать, но сил у него не осталось. Рядом с ним стоял другой бык, бока которого раздувались от тяжелого дыхания. Бледная кожа стоящего быка была липкой от пота и крови, сочившейся из сотен царапин и глубоких порезов. Парфитту хотелось, чтобы быки кричали и ругались друг на друга, но, как и все Избранные, они были лишены возможности говорить. А их шипения не было слышно за ревом толпы.

Убедившись в том, что поверженный противник уже не опасен, бык-победитель поднял голову и оглядел ряды зрителей, наблюдавших за ним с безопасного расстояния. Парфитт не мог спокойно видеть выражение глаз быка, намеревающегося закончить схватку. Толпа жаждала крови, и бык показал ей кровь. Теперь они хотели смерти. Их возгласы приобрели некий ритм. И в этой мелодии было нетрудно разобрать простые и жестокие слова:

— Убей его, убей его, убей его!..

Искра взаимопонимания промелькнула между быками, — Парфитт был уверен в том, что видел ее, — после чего победитель шагнул к голове поверженного и поднял правую ногу. Парфитт глазам своим не верил, ему казалось, что бык не сможет убить соперника, разве что…

Бык с силой опустил ногу на лоб лежачего соплеменника, поднял ее и снова опустил. От треска костей, сокрушенных о бетон, Парфитту стало плохо. Но поверженный бык все еще был жив, еще дышал, и глаза его были открыты. Снова удар. И еще один. И наконец, череп раскрошился, а лежащий на спине бык испустил дух. Раздались восторженные рукоплескания, толпа пришла в неистовство, в воздух взметнулись сотни кулаков, люди обнимались, вскакивали со своих мест и снова садились на скамейки.

Бык-победитель триумфально поднял руки. Он сделал этот жест в угоду толпе, — Парфитт был уверен в том, что это ему не показалось, — а вовсе не потому, что чувствовал радость от победы. Он медленно развернулся на месте, чтобы вкусить обожания и восторга зрителей. Кровь сочилась из его ран, капала изо рта и из носа. Ноги у него дрожали. Четверо погонщиков вышли с электрическими погонялками и лассо, но бык даже не попытался от них убежать. Его увели с арены. Другая команда утащила тело мертвого быка, взяв его за щиколотки. Труп оставил след свежей крови и раздробленной костной ткани.

Парфитт очнулся от потрясения, когда мясистая рука Торранса похлопала его по плечу.

— Видал, мальчик? Вот это и есть настоящее развлечение.

Кто-то передал Парфитту бутылку водки, и он жадно отхлебнул из горлышка. Он глотал, не обращая внимания на обжигающую боль от огненной струи. Потом вернул бутылку. Он почувствовал, как женщина прижимается к нему, увидел восторженно-похотливое выражение ее лица. Она уселась к нему на колени и навалилась на него всем весом. Шум стадиона затих, и Парфитт снова погрузился в безопасный мир своего сознания. В ту ночь были еще бои, и снова его хлопали по плечу, и ласки женщины становились все более смелыми. Он поймал себя на том, что отвечает на них — улыбается, кивает, целуется, тискает женское тело, — но мыслями он был далеко.

В какой-то момент — должно быть, было уже очень поздно — женщина взяла его за руку и потащила с трибун. Она увлекла его в туалет, где не работал водопровод, затолкала его в свободную кабинку, вошла следом и закрыла за собой дверь. Встав перед ним на колени, она произнесла слова, которые он не разобрал, и взяла его пенис в рот. Водка — или это была кровь? — заставила его на время отупеть, сделала вялым и безучастным. Он даже не смог изобразить улыбку, когда женщина потерпела неудачу. Ей так и не удалось распалить его. В конце концов она поднялась, с перекошенным лицом, взбешенная. Колени у нее были мокрые — от мочи, предположил он. Тупая шлюха.