Терри Пратчетт - Народ, или Когда-то мы были дельфинами.

• Название: Народ, или Когда-то мы были дельфинами.
• Автор: Терри Пратчетт
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 9785699423262

Казалось бы, мир незыблем: Великий Южный Пелагический океан рассекают крокодилы-парусники, осьминоги-древолазы хватают все, что плохо лежит, империя правит морями. Но вдруг — из далеких степей приходит русская инфлюэнца и выкашивает почти всю королевскую фамилию, так что Джентльмены Последней Надежды вынуждены отправиться за наследником престола на острова Шестого Воскресенья После Пасхи; вдруг—просыпается вулкан, и цунами обрушивается на острова Народ и Малый Народ, так что Мау, плававший на остров Мальчиков, остается из всего Народа один — не успев стать мужчиной, не успев обрести душу. Теперь он должен спеть Заклинание Темной Воды и восстановить Якоря Богов, должен найти общий язык с белокожей девчонкой брючников и убедить себя, что она не призрак; а Эрминтруда, предпочитающая имя Дафна, в свою очередь научится плевать в пиво и узнает, почему Народ не убивает дельфинов и стремится к звездам.

Впервые на русском.

---

Она закричала, чтобы он перестал, а он расхохотался, и капитан Роберте пришел из рулевой рубки, и был ужасный скандал, и с тех пор дела на «Милой Джуди» пошли совсем плохо. Но как раз перед тем, как Эрминтруда отправилась в свое кругосветное путешествие, в газетах много писали про мистера Дарвина и его новую теорию, что далеким предком людей было существо, похожее на обезьяну. Эрминтруда не знала, правда ли это, но в глазах первого помощника Кокса она видела нечто ужасное. На такое никакая обезьяна не способна.

Тут в треснутое стекло иллюминатора ударило копье, просвистело сквозь каюту и вылетело в иллюминатор напротив, стекло которого было выбито волной.

Эрминтруда застыла: сначала от испуга, а затем — потому что вспомнила совет отца. В одном из писем он написал ей, что, поселившись с ним в правительственной резиденции, она станет его «первой леди» и ей придется знакомиться с самыми разными людьми. Поведение некоторых поначалу может показаться ей странным, и, может быть, она даже поймет его совершенно превратно. Поэтому она должна быть великодушной и многое прощать людям.

Очень хорошо. Значит, мальчик уже пришел. А что ему было делать по прибытии? Даже на неразбитом корабле не найти дверного звонка. Может быть, то, что он бросил копье, означает: «Смотри, я бросил копье! Я не вооружен!»? Да, наверное, так и есть. Это совсем как рукопожатие — ведь оно тоже означает, что у человека нет меча. Ну что ж, подумала она, хорошо, что эта маленькая загадка разъяснилась.

Она выдохнула впервые с того момента, как копье просвистело через каюту.

Стоящий снаружи Мау уже начал подозревать что-то неладное, но тут раздались деревянные звуки, и из бока большого каноэ показалась голова призрачной девочки.

— Как это мило, что вы так пунктуальны, — произнесла она, силясь улыбнуться. — Большое спасибо, что разбили окно, — в каюте было очень душно!

Он ничего не понял, но она почти улыбалась, и это было хорошо. Еще она хотела, чтобы он залез в разбитое каноэ. Он очень осторожно повиновался. «Милая Джуди» накренилась, когда волна бросила ее на землю, поэтому внутри все было тоже наклонено и перекошено.

Внутри царил чудовищный беспорядок — словно отдельные беспорядки перепутались между собою. Воняло грязью и застоявшейся водой. Но девочка провела Мау в другое помещение, где, судя по всему, пытались прибраться, хотя и безуспешно.

— Боюсь, что стулья все поломались, — сказала девочка. — Но я полагаю, что сундук бедного капитана Робертса окажется подходящей заменой.

Мау, который сроду не сидел ни на чем, кроме земли, осторожно примостился на деревянном ящике.

— Я подумала, нам стоит познакомиться поближе, поскольку мы друг другу не представлены, — сказала призрачная девочка. — К сожалению, тот факт, что мы друг друга не понимаем, несколько усложняет дело…

Пока она произносила всю эту тарабарщину, Мау смотрел на огонь в маленькой пещерке. Из круглой черной трубы выходил пар. Рядом с ней была круглая плоская штука, на которой лежали бледные штуки, похожие на хлеб. «Это Женская деревня, — подумал Мау, — а я не знаю правил. Нужно быть очень осторожным. Она что угодно может со мной сделать».

— …и масло прогоркло. Но совсем зеленую муку я выбросила. Не хотите ли чаю? Я полагаю, вы пьете без молока?

Он посмотрел на бурую жидкость, которую девочка налила в бело-синюю чашку. Мау пристально смотрел на питье, а девочка говорила все быстрее и быстрее. «Откуда мне знать, что правильно и что нет? — думал он. — Какие правила годятся, когда сидишь наедине с девчонкой-призраком?»

На острове Мальчиков он был не один. Конечно, там никого, кроме него, не было, но он чувствовал, что его окружает Народ. Он делал то, что Положено. А сейчас? Как ему Положено поступать? Дедушки только орали на него, жаловались, помыкали им, но не слушали.

И ни серебряную нить, ни картину будущего он никак не мог найти. Картины больше не было. Были только он и эта девочка, и никаких правил, которые помогли бы сразиться с подстерегающей впереди тьмой.

Девочка сняла с огня хлебные штуки и положила на другую круглую металлическую штуку, которую Мау постарался примостить у себя на коленях.

— Большинство тарелок побилось при крушении, — грустно сказала девочка. — Две чашки чудом уцелели. Не хотите ли кекс?

Она показала на хлебные штуки.

Мау взял одну. Она была горячая (это хорошо), но, с другой стороны, вкусом напоминала подгнившее дерево.

Девочка с беспокойством следила, как он передвигает кусок во рту, думая, куда его деть.

— Я все неправильно сделала, да? — спросила она. — Я так и думала, что мука чересчур отсырела. Бедный капитан Роберте держал в бочонке омара, чтобы он ел мучных червей, но я уверена, что он что-то напутал. Простите. Я не обижусь, если вы это выплюнете.

И заплакала.

Мау не понял ни слова, но иногда слова не нужны. Она плачет, потому что хлеб получился ужасный. Не надо, чтобы она плакала. Он проглотил кусок и откусил другой. Она уставилась на него и шмыгнула носом, словно думала, перестать ей плакать или еще рано.

— Очень хорошая еда, — сказал Мау.

Он с усилием проглотил кусок и прямо-таки почувствовал, как тот ударился о дно желудка. Мау откусил еще хлеба.

Девочка вытерла глаза тряпкой.

— Очень хороший хлеб, — сказал Мау, стараясь отвлечься от вкуса протухшего омара.

— Простите, я вас не понимаю, — сказала она. — О боже! Я еще и кольца для салфеток забыла положить. Представляю, что вы обо мне подумали…

— Я не знаю слов, которые ты произносишь, — ответил Мау.

Воцарилось долгое, беспомощное молчание. Мау почувствовал, что два комка плохого, ужасного хлеба сидят у него в желудке и замышляют побег. Он стал глотать кислую горячую жидкость, чтобы их утопить. Тут он осознал, что в углу каюты кто-то тихо бормочет. Там стояло… что-то непонятное, прикрытое большим одеялом. Казалось, под одеялом кто-то вполголоса гневно беседует сам с собой.

— Я очень рада, что мне есть с кем поговорить, — громко сказала девочка. — Я смотрю, как вы ходите по острову, и мне уже не так одиноко.

Мучным комкам, сидящим в желудке Мау, коричневое питье явно не понравилось. Он сидел неподвижно, стараясь удержать их на месте.

Девочка испуганно посмотрела на него и сказала:

— Меня зовут… мм… Дафна.

Кашлянула и добавила:

— Да, именно Дафна.

Она показала на себя и протянула ему руку.

— Дафна, — сказала она еще громче. Ну что ж, это имя ей всегда нравилось.

Мау послушно посмотрел на ее руку, но в ладони ничего не было. Так значит, она из клана Дафна? На островах самое важное, что можно сказать о человеке, — имя его рода. Мау никогда не слыхал про такое место, но ведь говорят, что все острова узнать невозможно. Некоторые островки победнее в прилив просто исчезали, и хижины там строились так, чтобы оставаться на плаву. Теперь этих островков, должно быть, уже нет… Так сколько их всего осталось? Неужели весь мир смыло?

Девочка-призрак встала и прошла по наклонной палубе к двери. Мау решил, что это хороший знак. Если повезет, ему больше не придется жевать дерево.

— Вы бы не могли помочь мне с бедным капитаном Робертсом? — спросила она.

Она явно хочет, чтобы он вышел на воздух. Мау быстро встал. Плохой хлеб просился наружу, а от запаха очага у Мау разболелась голова.

Он поднялся, шатаясь, и вышел на свежий послеполуденный воздух. Девочка стояла на земле, у большого серого свертка, который Мау видел вчера. Она беспомощно посмотрела на Мау.

— Бедный капитан Роберте, — сказала она и тронула сверток ногой.

Мау оттянул плотную ткань и увидел тело старого брючника с бородой. Тот лежал на спине, глаза смотрели в пустоту. Мау оттянул ткань дальше и увидел, что руки мертвеца сжимают большой деревянный круг, из которого по краю торчат штуки, похожие на деревянные шипы.

— Он привязал себя к штурвалу, чтобы его не смыло, — сказала девочка, стоя у Мау за спиной. — Я перерезала веревки, но его бедные руки не разжались, поэтому я нашла молоток и выбила ось штурвала. Я так старалась его похоронить, но земля очень жесткая, и я не могу в одиночку поднять тело. Я уверена, что он не возражал бы против погребения в море, — закончила она на одном дыхании.

Мау вздохнул. «Она же знает, что я ее не понимаю, но продолжает говорить. Я понял, она хочет, чтобы я похоронил тело. Интересно, сколько времени ей понадобилось, чтобы процарапать в скальной породе эту жалкую ямку. Но она потерялась, она далеко от дома, и я тоже».

— Я могу послать его в темную воду, — сказал он.

Он изобразил волны голосом и рукой. Девочка сначала вроде бы испугалась, но потом засмеялась и захлопала в ладоши.

— Да! Да! Море! Правильно! Ш-ш-ш, вш-ш-ш! Море!

Человек с деревянным кругом был очень тяжелый, но Мау обнаружил, что ткань плотная и можно прекрасно тащить тело волоком по следу, устланному раздавленной зеленью. Девочка помогала ему в трудных местах — во всяком случае, пыталась, а когда они достигли пляжа, серый сверток легко заскользил по сырому песку, но волочь его к западному концу пляжа оказалось делом долгим и утомительным. В конце концов Мау затащил капитана в воду у самого края рифа, где глубина была по пояс.