Сьюзен Элизабет Филлипс - Что я сделал ради любви

• Название: Что я сделал ради любви
• Автор: Сьюзен Элизабет Филлипс
• Издательство: АСТ, ACT Москва, Полиграфиздат
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-065420-8, 978-5-403-03385-5, 978-5-403-03385-5

Джорджи Йорк — известная актриса. Ее имя у всех на устах. А личные драмы сразу становятся достоянием публики. И вот новый скандал: фиктивный брак с Брэмом Шепардом — бывшим партнером по телесериалу и человеком, которого Джорджи ненавидит всей душой. Если подробности их сумбурного обручения откроются, папарацци будут торжествовать… Что ж, придется разыгрывать перед всеми семейную идиллию. И Джорджи с Брэмом разыгрывают. Причем так мастерски, что сами не сразу понимают — за их талантливой игрой скрывается реальная любовь!

---

— Пожалуйста, еще один чай со льдом.

Официант исчез. Джорджи подняла руку и картинно уставилась на часы. Похоже, у нее ничего не вышло. Придется сделать вид, что ей позвонили. К несчастью, друг попал в аварию. Сначала она притворится, будто расстроена. Потом обрадуется, что никто не пострадал, после чего, разумеется, все поймет и простит.

Внимание! Таинственный поклонник не явился на свидание с Джорджи!

Мысленно она уже видела снимок: она сидит в одиночестве за столиком на двоих. Подумать только, такой простой план — и рухнул в одночасье!

Ей следовало бы, подобно другим знаменитостям, нанимать себе спутников. Но ей всегда была ненавистна идея быть окруженной платными компаньонами.

Потянувшись за сотовым, Джорджи вдруг ощутила некий сдвиг в атмосфере, словно патио прошил разряд электрического тока. Джорджи подняла глаза, и кровь в жилах застыла при виде Брэмуэлла Шепарда.

По всему патио вскидывались головы и, словно шарики в пинг-понге, метались от Брэма к ней и обратно. Брэм был одет как никчемный второй сын свергнутого европейского монарха в изгнании: дизайнерский блейзер — возможно, «Гуччи», — дорогие джинсы, подчеркивавшие все шесть футов два дюйма его роста, и полинявшая черная майка, означавшая, что ему плевать, как он выглядит. Парочка моделей мужского пола завистливо пожирали его взглядами. Мэдисон Меррил приподнялась, явно пытаясь перехватить его, но Брэм шагал прямиком к Джорджи.

Громко визжали тормоза: это папарацци, не обращая внимания на машины, бросились через дорогу, чтобы сделать снимок недели, а может, и целого месяца, поскольку Джорджи и Брэма не видели вместе с того самого момента, как закончились съемки сериала.

Брэм остановился у столика, нырнул под зонтик и коснулся губами ее губ.

— Трев не мог прийти, — пояснил он тихо, чтобы их не подслушали. — Непреодолимые и возникшие в последнюю минуту обстоятельства.

— Поверить не могу, что ты взял на себя такой труд.

Она действительно не верила. Брэму что-то нужно от нее: может, задумал устроить публичную сцену?

Она сложила свои онемевшие губы в гримасу, которую, как надеялась, окружающие примут за улыбку.

— И что ты с ним сделал?

— Ты чересчур подозрительна. Бедный парень потянул спину, когда выходил из душевой кабинки.

Брэм устроился напротив, продолжая говорить едва слышно и одаривая ее самой чувственной из своих улыбок.

— Почему же он не позвонил мне? Не отменил свидание? — прошипела она.

— Не хотел воскрешать грустные воспоминания. Как, например, о той манере, в которой Ланс Лузер покончил со своим браком. Трев в отличие от него очень тактичен.

Ее улыбка стала шире, но с губ так и капал яд.

— Ты собираешься меня подставить, я точно знаю.

Брэм изобразил фальшивый смешок.

— Вот и не говори после этого о паранойе и неблагодарности. Бедняга Трев чуть ли не выл от боли, однако не мог допустить, чтобы ты так и просидела весь ленч одна. Наверное, ты не знаешь, Скут, но все в городе уже жалеют тебя, и Трев просто не пожелал позорить тебя еще больше, чем ты сама себя опозорила. Поэтому и позвонил мне.

Джорджи подперла ладонью руку и уставилась на него с притворным обожанием.

— Ты все врешь. Он лучше других знает о моем отношении к тебе.

— Тебе следовало быть благодарной за то, что я всегда готов тебя выручить.

— Почему же явился на полчаса позже?

— Сама знаешь, я никогда не умел рассчитывать время.

— Ерунда! — Она широко улыбалась камерам, пока не заболели щеки. — Ты просто хотел устроить торжественный выход. За мой счет.

Брэм тоже продолжал улыбаться, так что Джорджи склонила голову и рассмеялась, а он протянул руку и пощекотал ее под подбородком. Очередная сцена из «Скипа и Скутер»?

К тому времени как появился официант, толпа фотографов с тротуара выплеснулась на мостовую, и у Джорджи от волнения свело желудок. Еще несколько минут — и фото появятся на компьютерных мониторах всего мира. Оркестр заиграет марш, на арену выйдет шпрехшталмейстер, и цирковое представление начнет набирать обороты.

— Пирог с крабами для Скутер, — заказал Брэм элегантным взмахом руки. — Скотч-виски со льдом для меня. «Лаф-ройг»[3]. И равиоли с лобстером.

Официант удалился.

— Господи, мне срочно нужна сигарета.

Он поднял ее руку и провел большим пальцем по костяшкам. Кожа в этих местах мгновенно загорелась. Джорджи ощутила мозоль на подушечке его большого пальца и не смогла понять, каким образом он ее натер. Пусть он вырос в трущобах, но в жизни не занимался ручным трудом.

— Ненавижу тебя, — бросила она, рассыпавшись веселым смехом.

Он отпил чаю из ее стакана и позволил уголкам рта чуть приподняться.

— Взаимно.

У Брэма не было причин ненавидеть ее. Она была стойким солдатиком, а вот он собственноручно погубил один из лучших ситкомов в истории телевидения. В первые два года съемок он очень редко срывался, но с годами стал абсолютно неуправляем, и к тому времени как отношения Скипа и Скутер на экране приняли романтическое направление, ему уже было наплевать на все, кроме развлечений. Он тратил деньги быстрее, чем зарабатывал, — на модные машины, на дизайнерскую одежду, на угощение для прихлебателей, которые отирались вокруг него с самой юности. Съемочная бригада и актеры каждый день гадали, каким он покажется на площадке: пьяным или трезвым, — и покажется ли вообще. Брэм разбивал машины, громил ночные клубы и плевать хотел на все попытки его обуздать. Рядом с ним никто не мог считать себя в безопасности — он губил женщин, репутации, воровал у друзей и коллег запасы наркотиков. Играй он отрицательного персонажа, шоу вполне могло бы выдержать мощный удар в виде эротической пленки, появившейся в конце восьмого сезона, но Брэм играл приличного славного парня Скипа Скофилда, молодого наследника состояния Скофилдов, и даже самые преданные фанаты были возмущены его поведением. Через несколько недель съемки прекратились, а на Брэма обрушилась ярость публики и ненависть всех участников телепроекта, неожиданно оставшихся без работы.

Обед тянулся бесконечно, пока у Джорджи не лопнуло терпение. Она положила вилку рядом с растерзанным недоеденным крабовым пирогом, посмотрела на часы и попыталась выглядеть так, словно рождественский день неожиданно закончился.

— Э… жаль, но мне пора.

Брэм наколол на вилку последний равиоли и сунул ей в рот.

— Не торопись. Ты не можешь уйти из «Айви», не попробовав десерт.

— Только посмей продолжить этот фарс!

— Осторожнее. Ты теряешь свое счастливое лицо.

Она подавилась равиоли, но вовремя опомнилась и снова нацепила веселую улыбку.

— Ты разорен, верно? Отец мудро вкладывал мои деньги. А ты свои промотал. Поэтому и устраиваешь этот спектакль. Зная, насколько ты ненадежен, никто не хочет давать тебе работу. Понадобился пиар, чтобы снова встать на ноги?

Вообще-то Брэм все еще работал, но роли получал незначительные, в основном морально неустойчивых персонажей — неверного мужа, распутного пьяницы…

— Ты так отчаялся, что решил присосаться к моей сомнительной славе?

— Но признай — это сработало. Скип и Скутер снова вместе!

Он щелкнул пальцами, подзывая официанта. Тот немедленно оказался у столика.

— Бисквит с пеканом и горячим соусом из сливочной помадки и две ложки.

После ухода официанта Джорджи подалась вперед и еще больше понизила голос:

— Давай посчитаем причины, по которым я тебя ненавижу. Я ненавижу тебя за то, что ты превратил мое детство в кошмар…

— Тебе было пятнадцать, Когда начались съемки. Далеко не ребенок.

— Но Скутер было только четырнадцать. А я в то время была наивной девчонкой.

— Можно подумать…

— Ненавижу тебя за то, что позорил меня своими дурацкими шуточками и розыгрышами перед съемочной бригадой, другими актерами, прессой — перед всеми.

— Кто же знал, что ты с таким упорством будешь попадаться на любую удочку?

— Ненавижу тебя за все те часы, которые просиживала на площадке в ожидании, когда ты появишься.

— Признаю, непрофессионально с моей стороны. Но ты не поднимала головы от книжек. Так что должна поблагодарить меня за превосходное образование.

— И за твое гнусное поведение, из-за которого закрыли картину. Все это стоило мне нескольких миллионов!

— Что?! А как насчет тех миллионов, которые потерял я?!

— Так тебе и надо.

— Ладно, моя очередь, — вкрадчиво улыбнулся он. — Ты была спесивой маленькой ханжой, милая, и завзятой сплетницей. Если что было не по тебе, жаловалась папочке Полу, а тот бежал к продюсерам и поднимал вонь до небес. Кто бы посмел не выполнить желания его маленькой принцессы?!

Губы Джорджи продолжали улыбаться, но глаза яростно сверкнули.

— Во всем этом нет ни капли правды.