Диана Гэблдон - Чужестранка. В 2 книгах. Книга 2. Битва за любовь

• Название: Чужестранка. В 2 книгах. Книга 2. Битва за любовь
• Автор: Диана Гэблдон
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-33368-4, 978-5-699-33367-7

Это сага, которая завоевала сердца миллионов читателей во всем мире.

Это сага о великой любви Клэр Рэндолл и Джейми Фрэзера — любви, которой не страшны пространство и время.

Это сага о женщине, которая, оказавшись в совершенно непостижимой ситуации, нашла в себе силы и мужество противостоять обстоятельствам. Люди исчезают. Исчезают значительно чаще, чем вы думаете. Многих потом находят живыми или мертвыми. И обычно всему имеется объяснение. Обычно — но не всегда.

1945 год. Клэр Рэндолл, четыре года прослужившая медсестрой на фронте, возвращается к мирной жизни и воссоединяется со своим мужем Фрэнком. Они уезжают в Шотландию, чтобы отпраздновать свой второй медовый месяц и отыскать сведения о предках Фрэнка. Но одно мимолетное прикосновение к камню из древнего святилища — и Клэр необъяснимым образом переносится из XX века в 1743 год, в то время, когда Шотландию раздирала кровавая междоусобная война. То, что произойдет потом в этой варварской для человека из XX века стране, не только поставит под угрозу жизнь Клэр, но и разобьет ее сердце, ведь здесь, в Шотландии, она встретит мужчину своей мечты.

---

— Они оба дышали как запаленные лошади, на холоде от их тел подымался пар. У Гранта нос распух вдвое против обычного размера, а Дугал едва видел одним глазом, у обоих кровь капала и высыхала на груди.

При появлении людей Колама арендаторы Гранта повскакали на ноги и ухватились за рукоятки сабель, и встреча могла бы окончиться кровавым побоищем, если бы один из востроглазых парнишек клана Макензи не обратил внимание на тот немаловажный факт, что Элен Макензи нет среди Грантов.

— Ну, после того, как Малкольма Гранта облили водой и привели в чувство, он сумел объяснить им то, чего Дугал не нашел времени выслушать: что Элен провела с ним в розовом саду всего четверть часа. Он не пожелал рассказать, что именно между ними произошло, но, что бы это ни было, он настолько разобиделся, что захотел уехать немедленно, даже не заглянув на прощанье в Холл. Он оставил ее в саду и больше ее не видел, он не желал больше слышать ее имени. Высказав все это, он сел верхом на своего коня, малость неуверенно, и уехал прочь. И с тех пор не имел дела и не водил дружбу ни с кем из клана Макензи.

Я слушала в полном восторге.

— Но где же находилась Элен все это время?

Старый Алек снова рассмеялся — ни дать ни взять повернулась на скрипучих петлях дверь конюшни.

— Далеко-далеко за холмами. Но наши этого еще некоторое время не знали. Мы повернулись и поскакали домой, но Элен так и не было, и Колам весь бледный стоял во дворе, опираясь на Энгуса Мора.

Тут началась полная неразбериха, потому что в замке полно было гостей, заняты не только все жилые комнаты, но все мало-мальски подходящие углы, все сеновалы, кухни и чуланы. Казалось, нет никакой надежды выяснить, кто из всего этого множества гостей отсутствует, но Колам созвал всех слуг, кропотливо просмотрел все списки приглашенных, спрашивая о каждом, кого из них видели вечером, где и когда. И в конце концов одна кухонная девушка припомнила, что видела какого-то мужчину в заднем коридоре как раз перед ужином.

Она обратила на него внимание, потому что он был очень красивый: высокий и сильный, сказала она, с волосами блестящими, как у черного тюленя, и с глазами как у кошки. Она любовалась им, когда он шел по коридору, и видела, что он встретил кое-кого у входной двери — женщину, одетую в черное с головы до ног и закутанную в плащ с капюшоном.

— А что это за черный тюлень? — спросила я.

Алек снова покосился на меня чуть прищуренным единственным глазом.

— Англичане их как-то по-другому называют. Немного погодя после всего этого и даже после того, как правда выплыла наружу, в деревне начали рассказывать сказки насчет того, что Элен Макензи завлекли в море, чтобы она жила среди тюленей. Вы не слыхали байку, что черные тюлени сбрасывают с себя шкуру, выходя на берег? И ходят при этом как люди. Если вы найдете шкуру черного тюленя и спрячете, то он — или она, — добавил он для ясности, — уже не может вернуться в море и должен остаться с вами на земле. Говорят, очень неплохо обзавестись таким способом тюленихой-женой, потому как они отлично готовят и очень заботливые матери. Однако, — продолжал он рассудительно, — Колам не собирался верить тому, что его сестра убежала с черным тюленем, прямо так и заявил. Он вызывал к себе гостей одного за другим и расспрашивал каждого, не может ли он узнать человека по описанию. Выяснилось, что звали этого человека Брайаном, только никто не знал, из какого он клана и какая у него фамилия. Он участвовал в играх, но там все его называли просто Черным Брайаном.

Так оно и оставалось некоторое время, потому что никто не знал, в каком направлении вести поиски. Но даже самые лучшие охотники должны время от времени останавливаться возле какого-нибудь коттеджа, чтобы попросить горсточку соли или кружку молока. В конце концов известие о парочке достигло Леоха — ведь Элен Макензи была девушкой далеко не заурядной внешности.

— Волосы как огонь, — мечтательно произнес Алек, разнежившийся от теплого растирания. — А глаза — как у Колама, серые и ресницы черные. Очень хороша, такая поразит тебя что молния. Высокая, даже выше вас. И такая белолицая — глазам больно на нее смотреть. Я слыхал потом, что они с Брайаном встретились на Собрании, глянули разок и сразу решили, что жить друг без друга не могут. Придумали план и улизнули из-под носа у Колама Макензи и трех сотен гостей. — Алек снова засмеялся, о чем-то вспомнив. — Дугал наконец, отыскал их, они жили в коттедже у одного фермера на границе земель Фрэзеров. Они решили, что единственный способ уладить дело — это скрываться, пока Элен не забеременеет и пока это не станет хорошо заметно, чтобы никто не сомневался, от кого ребенок. Тогда Колам волей-неволей благословит их брак, нравится ему это или нет, — а ему, конечно, не нравилось… Скажите, пока вы с Дугалом ездили, не довелось вам увидеть шрам у него на груди?

Мне довелось его увидеть — тонкую белую линию, которая шла от плеча, до ребер, пересекая область сердца.

— Это сделал Брайан? — спросила я.

— Нет, Элен, — ответил Алек. — Чтобы не дать Дугалу перерезать глотку Брайану, как он собирался. На вашем месте я бы не упоминал об этом в разговоре с Дугалом.

— Я не собираюсь.

К счастью, план удался, и Элен к тому времени, как их нашел Дугал, была уже пять месяцев беременна.

— Суеты со всеми этими делами было много, — говорил Алек, — одних только ругательных писем отправлено в обе стороны невесть сколько, но наконец они договорились, и Элен с Брайаном получили во владение дом в Лаллиброхе за неделю до того, как родился ребенок. Они обвенчались накануне, — прибавил он, — и после этого он перенес ее через порог уже как жену. Говорил потом, что чуть не надорвался, когда поднял ее.

— Вы рассказываете так, словно хорошо знали их, — заметила я, закончив процедуру и вытирая полотенцем липкие от мази руки.

— А я и знал, — совсем уже сонно откликнулся Алек, разомлевший от тепла.

Веко опустилось на его единственный глаз, и с лица исчезло выражение недовольства, из-за которого Алек казался таким сердитым.

— Элен я знал хорошо, ясное дело. Брайана узнал много лет спустя, когда он привез сына в Леох. Мы с ним сошлись. С лошадьми управлялся отлично. — Голос смолк, глаз закрылся плотно.

Я прикрыла простыней распростертое тело старика и на цыпочках удалилась, оставив его дремать у огня.

Покинув Алека спящим, я поднялась к себе в комнату, где нашла Джейми в том же состоянии, что и Алек. В пасмурный, дождливый день количество способных занять тебя домашних дел не так уж велико; мне не хотелось ни будить Джейми, ни разделять с ним сонное забвение, значит, оставались либо чтение, либо вязание. Что касается последнего, то тут мои способности можно оценить при помощи выражения «ниже среднего уровня», поэтому я решила позаимствовать книжку из библиотеки Колама.

В соответствии со специфическими архитектурными принципами, положенными в основу конструкции замка Леох, — то есть полным отвращением к прямым линиям — лестница, ведущая в апартаменты Колама, делала два правых поворота, каждый из них начинался после небольшой площадки. На второй площадке обычно стоял слуга, готовый сбегать по какому-нибудь поручению или же оказать помощь лэрду, но сегодня слуги там не оказалось. Сверху до меня доносились голоса: возможно, слуга находился у Колама. Я помедлила у двери, не зная, удобно ли войти.

— Я всегда знал, что ты глуп, Дугал, но я не думал, что ты полный идиот.

С юных лет привыкший к обществу домашних наставников и не употреблявший тех выражений, какими пользовался его младший брат во время вооруженных стычек и в разговорах с простыми людьми.

Колам обычно говорил без того резкого шотландского акцента, который был свойствен речи Дугала. Но сейчас его тон утратил свой культурный оттенок, и оба голоса казались почти неразличимыми, оба звучали на низких, гневных нотах.

— Можно было ожидать от тебя подобного поведения в двадцать лет, но ведь тебе, слава Богу, уже сорок пять!

— Ну, тебе-то вряд ли приходится судить о подобных вещах со знанием дела, верно? — ответил Дугал с наглой издевкой.

— Вот именно, — резко отозвался Колам. — Мне не так уж часто случалось благодарить Бога, но, возможно, он поступил со мной лучше, нежели я считал. Я достаточно много раз слышал, что мозги у мужчины перестают работать, когда у него член торчит торчком, и теперь я готов этому поверить.

Раздался громкий шум от ножек кресла, передвигаемого по каменному полу.

— Если братьям Макензи, — продолжал Колам, — достался на двоих один член, но и одни мозги, то я своей долей имущества доволен!

Я поняла, что третий участник в этом сугубо личном разговоре решительно нежелателен, и потихоньку отошла от двери, чтобы спуститься вниз.

Шелест чьих-то юбок на первой лестничной площадке вынудил меня остановиться. Я не хотела, чтобы кто-то обнаружил, что я подслушиваю у дверей кабинета лэрда. Верхняя площадка была широкой, а одну из стен почти от пола до потолка закрывал гобелен. Ноги мои будут видны, но тут уж ничего не поделаешь.