Ма Лернер - Дорога без возврата

• Название: Дорога без возврата
• Автор: Ма Лернер
• Жанр: Альтернативная история

Один из читателей меня упрекнул, что если пишешь жанр фантастика, то простого изменения в истории мало. Не надо волноваться, будут вам и другие планеты и эльфы с оборотнями. Будут и мечи с пулеметами. Такая техномагия. Когда я вставил обновление, оно переехало вниз и ничего поделать не могу. Смотрите ниже. Меня задолбал этот самиздат. Я очень извиняюсь перед всеми, но часть вторая упорно съезжает вниз. Я пишу роман. Она ставит повесть и убейся об стену. Смотрите продолжение ниже.

---

К обеду часть французов решивших, что лихой налет провалился, и игра не стоит свеч, сдалась у моста. Не полякам, а людям из грузового порта. Их разоружили и посадили в один из складов под замок до прояснения обстановки, но с гарантией жизни. Речникам совсем не хотелось ссориться с французской зоной — им туда еще ходить. Но в центре продолжалось противостояние красно-белых с полицией и местным ополчением. Обе стороны уступать не собирались, слишком много всякого накопилось. Война временно зашла в тупик. Пока некому было наводить порядок на окраинах, там гуляли местные лихие люди. Постоянно стреляли то в одном конце города, то в другом. Хорошую кашу заварил местный священник, всем весело.

Кеслевский появился в городе лет пятнадцать назад. Он был вторым из ксендзов, попавших в славянскую зону. Если первый интересовался только своими прямыми обязанностями и храмом, то этот очень быстро стал влиять на жизнь в Новой Варшаве. Поначалу многим он нравился. Проявлял заботу об образовании детей, многое сделал для коммунального городского хозяйства. Общегородской водопровод — его рук дело. Простые люди нередко могли обратиться с просьбой к нему, и чаще всего он помогал либо сам, либо просил об этом тех, кто может. Так что за короткое время быстро обрел популярность.

А вот потом он начал энергично закручивать гайки. Начиналось с ерунды, когда внимательно следили за посещением костела и проводили беседы о правильном поведении. Чем дальше, тем больше было требований к католикам, а людей другой конфессии и раньше не слишком обожаемых начали целенаправленно выдавливать из города.

Отношения в Варшаве все больше обострялись, но предусмотрительный ксендз имел за собой целую организацию, которая со временем заставила бояться себя большинство населения. В народе ее именовали не иначе как инквизицией, потому что официально ее целями провозглашалось духовное возрождение и забота о людях. На деле это давно уже была параллельная полиция, но занималась она не уголовными делами, а религиозными и политическими. А состав был пестрой смесью верующих фанатиков, приспособленцев и раскаявшихся грешников из числа бывших уголовников. Так что и вели они себя соответственно.

Рано или поздно должно было произойти столкновение, но Кеслевский еще и позвал родственную католическую организацию из французской зоны себе в помощь. Это особенно взбесило местных. Патриотизм у них был на высшем уровне, подчиняться они не желали не только Славянску, но и Парижу. Может быть, Кеслевский в начале и не собирался слишком много крови лить. Планировался местный переворот с заменой нескольких ключевых фигур, но ситуация очень быстро вышла из под контроля. Если французов еще могли отпустить, то ему такое не грозило. А ксендз был совсем не трус и все еще надеялся переломить происходящее в свою пользу.

А пока они выясняли, кто будет новая власть, мы отправились в экспедицию за водой. Мы — это я, трое молодых парней и четыре девушки. Они были нужны не для того, чтобы ведра таскать. Дело в том, что в нашем квартале оказалось ровно четыре лошади, а это были их хозяйки. Они были нужны, чтобы парни имели свободные руки. Фляги для воды потащат лошадки, а уж их поведут в поводу девушки. Вроде все было спланировано насколько возможно правильно.

Мы пробирались вдоль стен и заборов. Я шел с пулеметом впереди, внимательно прислушиваясь, глядя не только вперед, но и через улицу. Улицы были абсолютно пустыми, только мусор ветром носило. Даже из окон никто не выглядывал. На противоположной стороне дороги крался Анджей. Потом, метров через десять, по две девчонки и за ними еще один на прикрытие. Дашка рвалась тоже, но ей запретили, а остальные парни, легко раненные в ходе утреннего боя, были оставлены в доме на охране.

Без всяких происшествий мы добрались до колодца и тут услышали двигатель машины. Выяснять, кто и зачем едет, времени не было и я стал торопливо загонять всех в ближайший двор. Тут и выяснилась, что одна из этих малохольных застыла поперек дороги с разинутым ртом.

Я кинулся за ней и, не теряя времени на вразумление, перекинув ее через плечо, влетел в первый попавшийся дом. Бежать ко всем уже не успевал. Хорошо еще кобылу не пришлось тащить, она в отличие от хозяйки совершенно спокойно ушла с остальными. Вот и сидели мы теперь с главными экспедиционными силами в противоположных концах небольшой площади. Дом, надо сказать, был абсолютно пустой, дверь не заперта, но внутри все перевернуто вверх дном. Кто-то здесь изрядно постарался, вытаскивая все ценное и ломая не представляющее для него интереса. Зато со второго этажа открывался прекрасный вид на площадь.

Через пару минут на сцену въехал небольшой грузовичок-пикап с прицепом. Из него вылезло шестеро мужчин непонятной принадлежности. Одежда и оружие самое разнообразное, никаких опознавательных знаков. Они начали сноровисто доставать из кузова фляги и бидоны. Не мы были одни такие умные, про колодец многие знали. Вели они себя как хозяева, которые ничего не боятся, даже часового не поставили. Очередные идиоты-дилетанты. Вокруг площади в домах могла рота с танками и артиллерией сидеть. Замечательное дело ловить на такую приманку, странно, что еще никто не додумался. С пятидесяти метров я мог положить их всех за считанные секунды, но стрелять в неизвестно кого не хотел. Может это наши союзники, а может просто люди, не имеющие отношения к событиям в городе. Пусть берут воду и спокойно уезжают.

Они стали набирать воду, переливая из ведра и по очереди парами оттаскивая в кузов наполненные сосуды. Оставалось еще пара бидонов и я уже настроился на их отбытие, когда опять послышался звук приближающегося мотора. С похвальной скоростью люди залегли за колесами грузовика и у колодца, приготовившись к встрече. Из за поворота выехал еще один пикап, остановился и помигал фарами. Эти мгновенно успокоились и, вставая, приветственно замахали.

Второй грузовичок, стреляя глушителем, въехал на площадь и остановился. Под приветственные крики явно на польском языке из кабины вылезли двое. В кузове сидели еще три человека. Они тоже были одеты в самые разнообразные варианты камуфляжа и просто обычные рубахи. Оружие тоже было всевозможным, как и у первой команды. Наряду со стандартными калашами и обрезами были и дробовики.

Те, что из кузова, бесцеремонно скинули на землю девушку. Она упала на бок и с трудом поднялась. Вид у нее был изрядно напуганный, одежда порвана, и даже на расстоянии было видно разбитое лицо. С громкими возгласами и хохотом вокруг собрались все. Сначала до меня просто не дошло, что происходит. Они стали в круг и с хохотом толкали ее от одного к другому. Может и меньше всего похоже на нормальное развлечение, но кто его знает, как тут положено воспитывать провинившихся.

Потом ее толкнули так, что девушка упала. Двое схватили ее за руки удерживая, а третий стал расстегивать штаны. Все остальные поддерживали происходящие шуточками и комментариями.

Вот тут меня и переклинило. Сработал вбитый с детства рефлекс. Насильники должны умереть, и неважно кто они. Мозги отключились и только руки делали свою работу. Я упер сошки в подоконник и начал стрелять. При этом совершенно непроизвольно рычал, как умеют только среди медведей, демонстрируя крайнюю ярость. Эта дура от подобных звуков забилась в угол и смотрела на меня круглыми от ужаса глазами.

Первая пулеметная очередь прошлась по ублюдкам, сшибая их с ног. Потом еще раз, по троим особо резвым кинувшимся под прикрытие пикапа. Один даже успел пальнуть по мне и достаточно близко от окна попал. Я не стал дожидаться, пока он прицелится лучше, и моментально угостил приличной порцией свинца. С противоположной стороны площади дважды выстрелили по прячущимся за грузовичком. В этот момент меня не интересовало ничего, кроме их смерти, и я поливал грузовичок до тех пор, пока он не превратился в дуршлаг, и пулеметная лента не кончилась. Потом вынул Стечкин и, прыгая через ступеньки, спустился вниз.

Каждому, не проверяя, жив он, или уже успокоился, я всаживал пулю между ног и только потом в голову. Только одного не стал добивать. Я очень старался и тот, что спускал штаны, должен был получить при первой очереди только по ногам. Не повезло, все-таки не вышло, как хотелось. На спине у него было две дырки, и всей тушей он лежал на девушке, заливая ее кровью.

Я не торопясь, заменил магазин в пистолете и спрятал его в кобуру. Потом свалил его в сторону пинком, вынул нож и одним движением отрезал ему мужские причиндалы, с удовольствием засунув в глотку и сел рядом прямо на окровавленные булыжники, которыми была покрыта площадь. Меня трясло. Все можно простить и все можно сделать, если у тебя есть причина. Изнасилование не прощается никогда, и причин для него нет. Они еще легко отделались, почти все умерли быстро. Таким положено кишки намотать на шею.