Владимир Губарев - XX век. Исповеди

• Название: XX век. Исповеди
• Автор: Владимир Губарев
• Жанр: Биографии и Мемуары

Удивительно интересна и необычна судьба многих ученых России, которые во второй половине XX века познавали тайны атомного ядра, открывали человечеству путь в космос, создавали новые материалы и исследовали глубины клетки. Автору книги - писателю и журналисту Владимиру Губареву -довелось встречаться с научными титанами, беседовать с ними, и ученые делились самым сокровенным. Именно поэтому и появилось в названии книги заветное и интригующее слово - исповеди…

Для широкого круга читателей.

---

- О чем вы мечтаете?

- Хочу уйти из государственной системы. К этому и готовлю персонал. Я профессиональный врач, а потому хочу быть свободным. И такие же люди объединились вокруг меня, мы -друзья, и нам уже во многом удалось оторваться от системы, которая сдерживала каждого из нас. У нас в институте сейчас 36 профессоров высокого класса, почему же они должны выполнять чьи-то приказы или указы! Да, они сами все могут понять, осмыслить и найти правильный выход! Они же - свободные люди… Нет, борьба не закончена, может быть, еще только самое начало, но я не сомневаюсь в победе.

ПЛЮС ЕВРОПА…

Стыдно, до боли стыдно смотреть в глаза этим детям. Их страдания, горе матерей не смягчить добрым словом. Поэтому доктор, знакомя нас с клиникой, не скрывала диагнозы, обрисовывала состояние - сегодня, перспективу - на завтра. И хотя в этом институте рак крови у детей лечат, каждые семеро ребятишек из десяти живут, страдания всякого попавшего в этот мир - ужасны.

В больничный коридор выходят двери боксов. Их много. За каждой - больной ребенок, горькая судьба человека. Ему год, пять, десять, но он уже борется со страшной болезнью.

В открытую дверь надо войти. Войти и не помешать, войти и помочь.

235

236

Институт молод… Молоды его сотрудники - не только сестрички и братишки (здесь есть и ребята, выполняющие функции медсестер), но и врачи, и ученые… Начнем знакомство с Олега Крыжановского, одного из руководителей института. Так уж получилось, на некоторое время он оказался в "эпицентре событий". Это было связано с созданием Отделения трансплантации костного мозга.

- Классический вопрос журналистов: кто вы?

- Я врач. Я уже давно понял, что во всех странах, на всех континентах "врач" - самое емкое понятие. Это не профессия, а образ жизни. Нельзя быть врачом с 9 часов утра до 9 часов вечера, а потом прийти домой и быть папой, мужем, болельщиком или любовником. Врач - это судьба.

- Сколько вам лет?

- Тридцать. Работаю шесть лет после окончания института. Сейчас я заведующий отделом трансплантации костного мозга НИИ детской гематологии и онкологии.

- Почему пошли в этот институт?

- Мой учитель, профессор Румянцев, организовал этот институт. Это была наша мечта - работать вместе с единомышленниками, друзьями, которые думали иначе, чем официальная медицина.

- В какой-то мере удалось за два года осуществить то, что задумывали, о чем мечтали?

- Если говорить обо мне, то мы ничего не осуществили вообще. Сейчас только на подступах. Моя персональная задача -контингент больных в очень узком диапазоне. Не основной поток, которым мы оказываем реальную помощь и излечиваем в 70 случаях из ста. Моя задача - как раз те оставшиеся 30 процентов, которые считаются сегодня неизлечимыми. Это "наихудший вариант", так как работа наиболее дорогостоящая и трудоемкая, и неблагодарная. Но цель ясна: из оставшихся 30 процентов детей спасти еще какую-то часть… Я имею в виду трансплантацию костного мозга, которая должна быть в принципе на потоке. В масштабах России количество таких больных велико, их очень много.

- Что такое трансплантация костного мозга?

- Процедура, которая позволяет спасти безнадежного больного. Практически она выглядит просто. Берется костный мозг донора и вживляется после очень сильной лучевой химиотерапии и иммунологического воздействия на опухоль. Кондиционирование, то есть подготовка больного, который получает химиотерапию, позволяет как бы "уничтожить" злокачественные клетки. К сожалению, погибают и здоровые. И если не проводить трансплантацию, то ребенок не может жить. Ведь костный мозг никогда не восстанавливается. Спасительный костный мозг, в силу того, что здоровые клетки могут воевать с остатками злокачественных, фактически дополняет химиотерапию. В общем, механизм действия необычайно сложный и многофакторный. А в результате по сути возникает химера, то есть человек несет в себе два типа тканей: свои собственные и донора.

- А как же с врачебной этикой? Имеется в виду главный принцип - "Не навреди!" Ведь вы сначала делаете человеку хуже, ставите его на грань гибели, а потом пытаетесь спасти?

- Если мы говорим о трансплантации как о способе борьбы со злокачественными образованиями, то иного пути нет. К сожалению, для целого ряда заболеваний это единственный способ лечения.

- Когда вы впервые с этим столкнулись?

- С необходимостью лечения - здесь, а как именно надо лечить - в Австрии. Ведь работа с детьми требует специальной системы, у нас ее не существовало. Трансплантации делались только у взрослых, к тому же это были единичные случаи. В клинике в Вене я увидел, как поставлено лечение детей на потоке. И как действует персонал, специально обученный именно такому лечению.

- Как вы рискнули сделать такую трансплантацию у себя?

- Мы привезли с собой весь расходный материал, технология была знакома… В общем, это была "штучная" работа - ее можем делать, а необходима служба, чтобы поставить трансплантацию на поток. Мы стиснули зубы и сделали! А надо постоянно… Провели трансплантацию, чтобы не другим, а себе доказать: можем! И реально посмотреть, какие у нас сложности -что нужно изменить, какие возникнут проблемы в наших конкретных, локальных условиях. На мой взгляд, самой важной задачей стала подготовка сестер. Необходимо сколачивать команду.

- И что показала операция?

- При известном напряжении сил мы способны на такую работу. И девочки-медсестры великолепно справились, хотя они и плохо обучены, и плохо оплачиваемы, и условия работы дикие.. . Но, тем не менее, все они были просто заражены успехом трансплантации, более того - именно так и хотят работать в будущем.

- Как выбирали пациента?

- Трудно было решиться. Для нас первая трансплантация, ребенок был в ремиссии, то есть в этот момент он хорошо себя чувствовал. Первый, очень тяжелый этап лечения уже остался позади, родители немного успокоились. В общем, ребенок ходит, играет, ходит в школу, а мы предлагаем взять его в госпиталь…

- Кто он?

- Олег Кондаков. Ему сейчас восемь лет. Мама у него медсестра. И хотя в семье есть другой ребенок, но в качестве донора он не подходит. У Олега нет донора, и поэтому мы осуществляли пересадку собственного костного мозга. То есть сначала взяли его у Олега, затем провели мощную химиотерапию, по сути дела смертельную, если затем не проводить вливание костного мозга… Очень тяжелая ситуация, к тому же мы не должны забывать, что даже в очень хороших зарубежных центрах летальность доходит до десяти процентов. Она связана с самой процедурой… Но медицинские показания у Олега ясно говорили - ему нужна трансплантация. Все мы постарались объяснить маме, не скрывали, что делаем в первый раз, что существует риск и насколько он велик. Мы несколько раз разговаривали с мамой и папой, ничего от них не скрывали. Беседовали и с самим Олегом. Психологи, кстати, очень внимательно наблюдали за ним (по-моему, и за нами тоже!). Вся подготовка, включая ремонт комнаты в клинике, заняла около месяца.

-А сама операция сколько продолжается?

- Месяц. Месяц больной находится в боксе. Смысл в том, чтобы в специальных стерильных условиях осуществить весь цикл лечения. Это специальная служба. Первая неделя - химиотерапия, очень мощная. Потом трансплантация. И выхаживание после того, как костный мозг влит и начинает работать в организме.

- Теперь вы гарантируете полный успех лечения?

- С уверенностью могу сказать, что трансплантация кончилась благополучно. Нельзя утверждать, мол, Олег полностью выздоровел, но лечение закончилось, и сделано все возможное для него на современном уровне медицины.

- Вы сразу начали готовить следующую операцию?

- К сожалению, нет. Наши финансовые возможности ограничены… Кстати, один из результатов первой трансплантации - мы подсчитали, сколько она стоит в наших условиях. Дорого, но гораздо дешевле, чем на Западе.

- Как известно, следующую трансплантацию вы уже проводили в Токио?

- Его тоже звали Олегом… Кстати, у него была такая же форма лейкоза, как и у первого Олега, но в этом случае был донор. Его сестра десяти лет… И такая операция показана больному в ста процентах, это единственный шанс, причем гарантированный, если, конечно, операция проходит нормально. К сожалению, мы не смогли делать ее здесь… Идея провести операцию за границей родилась давно. Значительно позже появилась реальная возможность. Директор гематологической группы из Токио пригласил нас к себе. Мы познакомились в Ленинграде, он ученик доктора Роберта Гейла. Вместе с Гейлом доктор Мугишима побывал в нашем институте. Они внимательно все посмотрели, мы долго обсуждали разные проблемы. Роберт Гейл мыслит очень нестандартно, хорошо знаком с проблемой трансплантации в мире. Он сказал: "Хотите делать трансплантации - делайте!" Мы тут же начали говорить, что у нас нет того и другого, нам не хватает препаратов, оборудования… "И не нужно, - говорит Гейл, - делайте в пределах своих возможностей".