Кэтрин Нэвилл - Магический круг

• Название: Магический круг
• Автор: Кэтрин Нэвилл
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-14667-9

После смерти своего двоюродного брата, погибшего при взрыве автомобиля, Ариэль Бен становится единственной наследницей семейной реликвии — собрания зашифрованных рукописей. В этих манускриптах содержится разгадка событий, происходивших в Римской империи две тысячи лет назад. Тот, кто отыщет ключ к древней тайне, сможет вершить судьбы мира.

Обладание манускриптами ввергает Ариэль в самый центр международного заговора и ставит ее жизнь под угрозу. Чтобы спастись, она вынуждена искать ответы на темные загадки прошлого.

Мировой бестселлер Кэтрин Нэвилл впервые выходит на русском языке.

---

Я едва ли нуждалась в дальнейших подробностях, которыми снабдил меня Евгений Молотов из Ленинградского института ядерной физики. После Второй мировой войны название игры изменилось, но игроки остались прежними: теперь игра называлась «холодной войной». В руках всех главных участников появилась новая игрушка под названием «ядерное устройство». Образцом для дипломатической стратегии послужила опасная детская игра «цыпленок», суть которой заключается в том, что две машины на предельной скорости несутся навстречу ДРУГ другу. Водитель, свернувший первым во избежание столкновения, считается проигравшим — трусливым цыпленком. И США неслись быстрее всех. Единственная разница, подмеченная мной между автомобильной версией «цыпленка» и холодной войной, состояла в том, что в первом случае кто-то из участников все-таки мог рассчитывать на выигрыш.

За неделю расписанных встреч мы с Вольфгангом объездили просторы Центральной России, посещая разные объекты и участвуя в совещаниях государственного и частного характера, связанных с ядерной промышленностью. Я обнаружила, что советское правительство серьезно обеспокоено не безопасностью их действующих атомных станций, а, скажем так, только безопасностью ядерных материалов, особенно повторно используемого топлива и боеприпасов. Многие из таких материалов, в случае Советского Союза, оказались расположены за пределами собственно РСФСР. И вот как я пришла к этому выводу.

Почти пять лет мы с Оливером разрабатывали базу данных, предназначенную для определения местоположения, классификации и отслеживания токсичных и трансурановых отходов, производимых в правительственных секторах экономики США. Наш проект включал в себя подключение к работе многочисленных контролирующих организаций по стране и всему земному шару, и мы все делились заключениями специалистов в нашей собственной американской версии политики «гласность— перестройка». Мы слаженно работали совместно с МАГАТЭ и пользовались сведениями баз данных от Монтеррея до Массачусетса, которые контролировали торговлю ядерными веществами, оборудованием и технологиями. Но наши усилия пока только вскрыли поверхностный слой очень глубокой раны.

Секретность и недоверие ныне угасающего периода холодной войны, как я вскоре обнаружила, оставили трудно залечиваемые шрамы, особенно на поверхности Матери-Земли. История выглядела ужасно. Много лет деятельность в ядерной области проходила под девизом: «Левая рука не ведает, что творит правая». Военные закапывали отходы в тех местах, где затем начинали возводиться жилые комплексы; жидкие отходы из реакторов проникали в водоносные пласты рек и прочих водоемов.

Но как выяснилось, наши западные военно-промышленные предшественники оказались безупречными по сравнению с деятельностью их коллег из России за последние сорок лет.

Пока мы ожесточенно спорили, как найти и выкопать отходы, не говоря уже о том, что с ними делать, когда мы их найдем, Советы чертовски просто создавали себе проблемы, изготавливая МБР (межконтинентальные баллистические ракеты) и водородные бомбовозы и тысячи единиц стратегического запаса боеголовок. Они наплодили кучу складов отходов ядерного топлива, предприятий, работающих по методам газовой диффузии и лазерных изотопов для производства обогащенного урана, открытых карьеров и шахт с явными признаками загрязнения скрытыми захоронениями урана. Сброс отходов трития и циркония в Северный Ледовитый и Тихий океаны, видимо, проводился десятилетиями.

По грубым подсчетам, советская ядерная промышленность задействовала девятьсот тысяч человек на предприятиях, разбросанных по меньшей мере в десяти городах. Имелось более 150 центров, использующих и производящих ядерное топливо, и планировалось вдвое увеличить количество промышленных ядерных реакторов в последующие двадцать лет. И это еще были цветочки.

Проблема, выбивающая из седла, как сказал бы Оливер, заключалась в Центральной Азии — в районе, называемом на тюркских языках, Ortya Asya, где сосредоточились пять в основном исламских республик: Казахстан, Киргизстан, Узбекистан, Таджикистан и Туркменистан. Когда Карл Маркс назвал религию опиумом народа, он забыл, как глубоко этот наркотик проник в плоть и кровь человечества — и что риторике еще никогда не удавалось стать противоядием. Десятилетняя агрессия русских против соседнего мусульманского Афганистана — «русский Вьетнам» — только усилила многовековой духовный и физический раскол.

Еще больше подпитывало фундаменталистский огонь то, что понятие так называемой Средней Азии относится только к четырем республикам: Казахстан благодаря многочисленности русского населения считался скорее частью России. Полигоны российских ядерных испытаний сосредоточились как раз в Казахстане, граничащем с бывшим китайским Туркестаном и провинцией Синьцзян с ее собственным мусульманским населением, где с 1964 года в высокогорной пустыне в районе озера Лобнор проводили свои ядерные испытания китайцы. Вся эта область представляла собой своеобразную пороховую бочку.

Действия русских за пределами СССР выглядели не лучше. В Чехословакии и Польше они разместили оружейные склады и центры по разработке месторождений и производству ядерного топлива. С семидесятых годов Россия снабжала ядерным горючим такие страны, как Египет, Индия, Аргентина и Вьетнам, а высокообогащенным ураном для исследовательских ядерных реакторов — Ливию, Ирак и Северную Корею. Однако во всем Советском Союзе не было ни одной постоянной контролирующей организации для измерения уровня радиации грузов.

Учитывая такой расклад, не надо обладать большим воображением, чтобы понять, почему русские вдруг начали приплясывать как на раскаленных углях. Очевидно, заключения западных специалистов доходили до них далеко не так быстро, как хотелось бы. Но к защитным мероприятиям я обычно отношусь философски: лучше поздно, чем никогда.

Мифологическая Пандора так давно открыла свой легендарный ящик, что мораль ее легенды, видимо, подзабылась. Она вывалила на весь мир все зло, которое только мог придумать мстительный Зевс. Но, как сказал Сэм, возможно, мы неправильно прочли дорожные карты. В конце концов, кое-что все же осталось в том ящике: надежда. Если всесторонне рассмотреть нашу историю, то, возможно, мы обнаружим, что реальная надежда дожидается нас на дне того ящика. По крайней мере, так мне хочется надеяться.

Мы договорились с нашими советскими коллегами начать новые совместные отношения для решения назревших проблем. Благодаря недавно создавшейся атмосфере гласности и сотрудничества для советских ученых наконец впервые открылся « железный занавес». Перед нашим отъездом из России мы с Вольфгангом собрали данные для будущих контактов, и у меня в руках оказалась целая коллекция этих новых элитарных предметов — визитных карточек.

Поздним вечером наш самолет прибыл в уже опустевший венский аэропорт. Мы заранее заказали билеты на ближайший рейс в Париж и теперь боялись, что можем не успеть на него. Но вылет этого рейса немного отложили из-за какого-то мелкого ремонта, и поэтому посадку на самолет еще не объявили, так что мы успели зарегистрироваться. Вольфганг остался ждать вместе с другими пассажирами подвозящего к трапу автобуса, а я пошла позвонить Лафу, как обещала. Вольфганг предупредил меня, чтобы я не болтала долго, поскольку нас могли пригласить на посадку в любой момент.

Я надеялась, что меня простят за поздний звонок, но совершенно не ожидала от Лафа такого шквала вопросов, когда подошедший к телефону слуга передал ему трубку.

— Гаврош, ради всего святого, где ты? Где ты пропадала? — взволнованно прогудел Лаф. — Мы целую неделю пытаемся дозвониться до тебя! Кстати, насчет записки, что ты прислала с Волгой: что вы делали в монастыре Мелька? Почему ты не позвонила мне, когда была в Вене, или хотя бы уже из Ленинграда? Где ты сейчас?

— Я в венском аэропорту, — сообщила я. — Но лечу в Париж, и посадку должны объявить с минуты на минуту.

— В Париж? Гаврош, я ужасно беспокоюсь за тебя, — сказал Лаф, и, судя по голосу, так оно и было. — Зачем ты собралась в Париж? Только из-за того, что сообщил тебе Волга? Ты уже успела переговорить со своей матерью?

— Джерси не сочла нужным сообщить мне хоть что-то за все двадцать пять лет моей жизни, — проворчала я. — Но если ты считаешь, что это важно, то, конечно, я свяжусь с ней.

— Непременно поговори с ней до того, как ты встретишься с кем-то в Париже, — сказал Лаф. — Иначе ты просто не поймешь, кому верить.

— Поскольку я уже все равно никому и ничему не верю, — саркастически произнесла я, — то какая разница, где меня в очередной раз попытаются обмануть — в Айдахо, Вене, Ленинграде или Париже?

— Очень большая разница, — сказал Лаф, впервые вдруг искренне рассердившись. — Гаврош, я пытался лишь оберегать тебя, и твоя мать тоже. У нее были очень серьезные причины не посвящать тебя раньше в эти дела ради твоей же собственной безопасности. Но сейчас, когда Эрнест и твой кузен Сэм уже мертвы… — Лаф помедлил, словно ему вдруг пришла в голову новая мысль. — С кем именно ты встречалась в Мельке, Гаврош? Ты была там с Вольфгангом Хаузером? — спросил он. — И с кем еще тебе удалось встретиться в Вене? Естественно, я не имею в виду твои деловые встречи.