Николай Никитин - Северная Аврора

• Название: Северная Аврора
• Автор: Николай Никитин
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1958

Наиболее значительное произведение Николая Никитина – исторический роман «Северная Аврора» (1950 г.), за который автор удостоен Сталинской премии в 1951 году. В романе изображена борьба против англо-американских интервентов в районе Мурманска – Архангельска в 1918–1920 гг.

Основанное на многочисленных документах и рассказах очевидцев, это произведение показывает звериное лице империалистических захватчиков, рисует страшную картину их издевательств и глумления над советскими людьми на острове Мудьюг, превращенном интервентами в концлагерь. В то же время автор показал, что, несмотря на невероятную жестокость и запугивание, интервентам не удалось поколебать в нашем народе любовь к своей советской Родине.

---

Вчера наша делегация, ездившая в Кемь, представила отчет исполкому о кемских событиях. Что творится в Кеми? Здесь, в Архангельске, сидят господа послы, представители Америки и Англии, господа френсисы, юнги, нулансы и линдлеи… Эти господа выехали из Питера, там им было неудобно… Переехали в Вологду. И Вологда так же им не понравилась. Они, видите ли, недоумевают, они улыбаются нам своими дипломатическими улыбками. Они говорят о нейтралитете, о добрососедских отношениях! А что на самом деле? Там, в Кеми, их солдаты ведут себя как завоеватели. Там льется кровь! Там попраны все человеческие и гражданские права. Там расстрелы, тюрьмы, произвол, насилие… Там гибнут советские люди!

– Положение очень тревожное, – повторил Павлин. Капельки пота выступили у него на лбу, губы твердо сжались. Он взмахнул рукой. – Сегодня мы должны сказать: «Коммунисты, рабочие, крестьяне, под ружье…»

Все находившиеся в кабинете насторожились.

Павлин подошел к карте, которая была разложена на столе.

– Ведь и Архангельск, и Северная Двина, и Мудьюгские укрепления каждую минуту могут стать боевыми участками, фронтом… Я согласен с тем, что говорил Зенькович. Мобилизация пяти возрастов, ведь об этом еще в июле было распоряжение товарища Ленина, осуществлена на местах без должной разъяснительной и организационной работы. Пример: шенкурский мятеж… Чьих рук это дело? Белогвардейцев, эсеров, английских и американских шпионов. С ними надо покончить. Надо действовать не разговорами, а железной метлой!.. Надо расстреливать предателей!

– Совершенно верно, – сказал Потапов, не подымая головы. – Надо усилить политконтроль и работу трибунала.

Павлин мельком посмотрел на стриженый затылок Потапова, оглядел лица товарищей, слушавших с неослабным вниманием.

– Промедление сейчас действительно смерти подобно, – резко сказал Павлин, и голос его отчетливо прозвучал в напряженной тишине. – По существу у нас нет даже времени на разговоры. Все последние распоряжения товарища Ленина, касающиеся береговой охраны и береговой обороны, – минирование, устройство преград на фарватерах – должны быть выполнены в самый кратчайший срок.

Он сел.

Он обнял Зеньковича, простился с друзьями и быстрыми шагами прошел по трапу на пароход, поднялся по лесенке на капитанский мостик и скрылся в рубке.

– Счастливо, Павлин! – крикнул Маринкин и, сняв шляпу, помахал ею.

Павлин появился в окне рубки.

– Спасибо, Маринкин!.. – крикнул он. – Спасибо, товарищи! До скорой встречи, Андрей!

Буксир отвалил от пристани.

Павлин видел, как машут ему с пристани Зенькович и Базыкин. Машет и Чесноков, молчаливый, сильный человек… «Справится ли он? – спросил себя Павлин. На совещании Чеснокову была поручена эвакуация ряда учреждений в Вологду, в Тотьму, в Великий Устюг… – Справится!.. Плечи старого грузчика выдержат и не такое… Славный, смелый человек!»

«Мурман» набирал ход. Друзья Павлина еще стояли на пристани, но теперь были видны только их силуэты. Наконец и пристань скрылась за цепью пароходов и парусных шхун, стоявших у причалов правого берега.

Утренняя свежая волна покачивала плоскодонный буксир. Небо жемчужно-молочного цвета уже озарилось на востоке. В утренней дымке промелькнули рыбачьи хижины, сараи, избы и дома Исакогорки. Перед глазами Павлина раскинулся мощный, величественный простор реки.

Павлин любил природу. Но в последнее время ему некогда было наслаждаться ею. Тем острее он чувствовал сейчас всю неотразимую ее красоту. Его восхищали изумрудная зелень пологих берегов Двины, и веселые волны, и полет чаек, и туго натянутый четырехугольный парус хлопотливо скользившего по воде рыбачьего баркаса. Молодые елочки выбегали на берег, словно девушки, встречающие пароход.

«Какая красота. Как хорошо, как замечательно было бы жить, – подумал Павлин, – если бы не эта свора кровожадных псов, которая хочет закабалить все на свете: и труд, и жизнь, и свободу миллионов людей! Но мы во что бы то ни стало отвоюем наш прекрасный мир!.. Да, это будет так!..»

Глава третья

1

После того как англичане оккупировали Мурманск, Кемь, Кандалакшу и Сороку, под угрозой оказался и район Архангельска. Еще в июне Владимир Ильич Ленин телеграфно предупреждал Архангельский совет об опасности военной интервенции не только на Мурмане, но и в Архангельске. 18 июля в Москве под председательством Ленина состоялось заседание Совета Народных Комиссаров, на котором обсуждался вопрос об отпуске средств на приведение в боевую готовность района Архангельска и флотилии Северного Ледовитого океана.

Питерские рабочие отряды, в течение июля прибывшие в Вологду, получили приказ создать вокруг нее оборонительную линию.

Отряд Фролова был направлен в деревню Ческую, на реку Онегу. Из Вологды до станции Обозерской бойцы ехали по железной дороге. Фролову пришлось на некоторое время остаться в Вологде, отряд же во главе с Драницыным ушел в глубь Онежского края.

Первыми въехали в деревню Ческую Валерий Сергунько и Андрей Латкин. Навстречу им попались два деревенских жителя – старый, полуслепой дядя Карп и Сазонтов, мужик помоложе. Валерий и Андрей стали их расспрашивать, где можно разместить бойцов.

Неторопливо почесав клочковатую реденькую бороденку, Сазонтов предложил пойти к Тихону Нестерову.

– Этот вас расположит по порядку…

– Он председатель комбеда, что ли? – спросил Андрей.

– Нет, я председатель, – ответил Сазонтов. – Да Тихон – главный грамотей. Пойдем!

Сазонтов повел бойцов на берег Онеги. Там на голом откосе стояла деревянная церковка с островерхой колокольней.

– К попу ведешь? – с притворной строгостью спросил Валерий.

– Для чего? Нестеров – сторож, – не понимая шутки, серьезно ответил Сазонтов. – Вот и сторожка…Изба у него погорела весной. Ну, поп и пустил его. Ладно, говорит… Будешь сторожем у меня за квартиру. Вот Тихон и живет у попа, да все с ним лютует. Никак не столкуется.

Неподалеку от поповского дома, обшитого тесом, за кустами черемухи виднелась аккуратная избушка с новой крышей из дранки. Поближе к речному спуску стоял сарайчик с закопченными стенами. Около него валялись принадлежности кузнечного мастерства.

– Вот и кузня его, – объяснил Сазонтов, показывая на сарай.

– Что же, он двум богам молится? И церковный сторож и кузнец? Видать, шельма он у вас, – сказал Валерий, заранее проникаясь недоверием к незнакомому Тихону Нестерову.

Услыхав голоса, навстречу гостям вышел длиннобородый рослый и сухой мужик, с веником в руках, со спутанными седыми волосами, в доходившей ему почти до колен грязной пестрой рубахе распояской. Он поразил Валерия своим пронзительным и недобрым взглядом. Густые брови старика лохматились над глазами.

– Главный… – пробормотал Сергунько.

– Бог главный, а мы людие… – степенно возразил старик. – Что угодно? Я член бедного комитета.

– А не врете? – строго спросил Сергунько. – Вот про вас рассказывают, что вы церковник.

Андрей решил вмешаться.

– Вы не смущайтесь, – улыбаясь, сказал он Нестерову. – Товарищ просто шутит. Он пошутить любит.

– Шутки всяки бывают… Поживи-ка здесь на кузне, немного накуешь монетов. Вам что надо?

Несколько смягчившись, Сергунько объяснил старику, в чем дело. Тихон внимательно выслушал его и, не тратя лишних слов, повел бойцов в деревню.

Из калитки выглянул священник в подряснике и с удочками на плече.

– Поп? – с озорной улыбкой спросил старика Валерий.

Тихон нахмурился.

– Фарисей! Враг моей души…,

– А почему же враг? – спросил Андрей.

Не удостоив его ответом, Нестеров только махнул рукой.

– Может, вам квартиру побольше надо?… Вот эта хороша? – Он ткнул пальцем туда, где виднелся двухэтажный дом с балкончиком и с красиво вырезанным железным корабликом. – Мелосеев там обитает. Кулак по-вашему! Ходил когда-то в капитанах на Белое море… У них чисто. Справный дом.

Валерий отказался от кулацкого дома.

В деревню приехал Драницын. Увидев Андрея и Сергунько, он спешился с коня и подошел к ним.

– Ну как дела? Устроились? – спросил он.

Тихон поклонился Драницыну, внимательно оглядев его желтую кожаную куртку.

– Здравствуй, дед! – приветливо сказал Драницын, вытирая вспотевший лоб белым носовым платком и смахивая пыль с лакированного козырька фуражки. – Жарко сегодня…

– Да, нынче погодье, денек выпал редкий, – согласился Тихон, все еще не отводя глаз от Драницына и точно оценивая его.

– Вот не знаем, где квартиру устроить вам и товарищу Фролову, – нерешительно проговорил Андрей, обращаясь к Драницыну.

– Ко мне не пожелаете? – предложил Нестеров. – У меня ребят не имеется. Мы вдвоем: я да Любка. Помещения хватит…

– Чисто? – спросил Драницын.

Старик понимающе улыбнулся.

– Без млекопитающих. Два раза в неделю полы моем. Кому грязь наносить? Говорю, ребят нет… Тихо, две комнатки. Одна проще, кухня. А другая, по-вашему сказать, зальце. Не широка палата, да таровата… – Старик взглянул на Драницына с прежней лукавой усмешкой.