Мирослав Йованович - Сербия о себе. Сборник

• Название: Сербия о себе. Сборник
• Автор: Мирослав Йованович
• Жанр: Политика

Интерес к Сербии упал почти до нуля. Напрасно. Детальный ретроспективный анализ югославской драмы представляет не только исторический интерес. Сборник статей сербских политологов и экономистов, анализ поражения, его причин и шансов на выход из тупика, может оказаться чрезвычайно актуальным едва ли не в любую минуту. Книга - предостережение, и только от ее читателей зависит, смогут ли они вынести урок из опыта старых знакомых.

---

Этот эпизод очень хорошо отражает природу несогласия между сербскими национал-демократами и левогуманистическими «гражданами», а лучше сказать – природу их скрытого идейного и политического сходства, прикрываемого прозрачной и все более ветшающей идеологической сценографией и маскарадом. Поэтому и стало возможным для неофашистского критика и марксистского философа «прийти к согласию» по всем важным общественным и экономическим вопросам, а «придираться» друг к другу только на почве идеологии. В сущности, различия между этими двумя школами скорее идеологические и теоретические, чем содержательные. Они касаются споров об авторитетах и учителях, об идеологическом контексте, из которого формируется глухонемой язык политического авторитаризма, но эти различия не проявляются во взгляде обеих школ на существенные экономические, политические и этические проблемы, превосходящие узкий горизонт коллективистских идей сербской политической провинции. Наша культура испытывает хронический дефицит того, что можно назвать «либеральной интеллигенцией», но либеральной не в смысле «диссидентства» относительно актуальной формы правящего коллективизма, а в неком более амбициозном позитивно-теоретическом смысле, что подразумевает поддержку определенной институциональной модели, а не только переоценку компрометирующего наследия коллективизма. Либеральные ценности как таковые здесь никогда не были в цене, да и у проекта некоего национального катарсиса, включающего решение проблемы вины, немного шансов на успех. Как уже было сказано, понятие вины должно быть пересмотрено и включать в себя более глубокое понятие демократического переходного периода через принятие либеральной концепции общества и утверждение индивидуалистических ценностей (а не только подлинное «покаяние»). Как раз такому пересмотру и новому определению понятия вины мешает господствующий лево-правый коллективистский симбиоз. Термин «симбиоз» здесь очень уместен; как мы знаем, в биологии симбиоз – это сожительство двух различных организмов, способствующее их совместному выживанию в неблагоприятных (как правило, климатических) условиях. Так вот, самым частым вариантом политического симбиоза в неблагоприятных климатических условиях глобального капитализма является национал-социализм, означающий объединение левых и правых приверженцев тоталитаризма против либеральных институтов свободы. У нас этот процесс особенно очевиден. Постоянные шумные разбирательства типа: «Если ты тронешь моего Хабермаса, я напишу, что твой Чосич фашист», призваны заглушить звенящую пустоту и виртуальность конфликта. Часто даже в одном и том же человеке могут уживаться две стороны этого симбиоза. Здесь нет ничего необычного, даже странно, если было бы по-другому, но нужно указать на эту немного вывихнутую, смещенную перспективу, в которой ведутся дебаты о пересмотре прошлого и путях в будущее.

Эту перспективу марксисты обычно называют «идеологической сферой» или «общественной надстройкой». Здесь не рассматривается вопрос о «системной ошибке», в которой мы живем уже 50 лет, а упорно анализируется моральная и неполитическая сторона проблем переходного периода и проблемы вины. Речь не о том, что вину можно сократить до ее политических размеров, а о том, что идеологический и неполитический подход затуманивают настоящие масштабы проблемы, а именно – проблему вины системы, основанной на постоянном терроре (идеологическом и физическом), который должен охватывать все большее число групп и индивидуумов, чтобы система функционировала. Промедление в установлении преемственности между Тито и Милошевичем происходит не столько из страха тем самым оправдать преступления Милошевича, сколько из неспособности увидеть системную природу проблемы под названием «Милошевич». И «гражданские просветители», и «национал-демократы» хотят вывести проблему из некоего большого исторического повествования, из некой фундаментально аполитической (чаще всего с морально-проповеднической интонацией) конструкции, при этом преступная природа самой системы остается вторичной. В центре внимания Зло, а не его предпосылки; важно подчеркнуть несдержанный, порывистый характер Милошевича относительно системы коллективистских проектов «исправления человечества», чтобы тем самым только упрочить политическую среду, в которой однобокие «теории» и идеи занимают свое законное (правящее) место. И когда речь идет о конкретной вине каждого из нас, сама вина направляется на некие неполитические сущности («гуманность и универсальная гражданская законность» или же «национальная традиция») и сбивается с единственного пути, на котором ей можно придать некий оперативный смысл, – политической сферы. Эта морализация политики (конечно, это не означает, что политика и мораль несовместимы) и субстанционализирование ответственности (а «наша» ответственность за преступления, совершенные при режиме Милошевича, прежде всего политическая, а потом моральная) всегда являются симптомом авторитарного стиля мышления. Стиля, который оставляет на втором плане демократические институты и политическую систему и утверждает идеологические и моральные аффекты. Политические идеалы наших «гражданских просветителей» и «национал-демократов» предстают как «этика убеждений», поскольку они хотят, чтобы содержанием истории об ответственности и вине стали их напористые гуманистические и националистические чувства, их несокрушимые убеждения, пылкие моральные призывы, рекомендации, которым нужно следовать. Они также хотят, чтобы дискуссия о форме будущего общества была отмечена их непоколебимыми аффектами «солидарности», «общественной справедливости», «национальной гордости», а не рациональным (системным) макроэкономическим и макрополитическим анализом.

Состояние, в котором сегодня находится наше общество, – это состояние перехода из Закрытого в Открытое общество, а трудности, связанные с обдуманной оценкой недавнего прошлого (и вины за него), являются лишь выражением цивилизационного шока, вызванного этим переходом. Доминирующие формы общественной рефлексии у нас отчасти происходят из растерянности в новых условиях политизированного (аморального) общества, а отчасти являются формой ностальгии по «моральности» коллективизма. Восприятие общества как племени или орды, связанных в органическое единство (классовое или национальное), в моменты апокалипсиса порождает сильное чувство индивидуальной моральной вины. Общество – одно органическое целое, поэтому его раскол болезненно воспринимается каждым индивидуумом, это мифологическая «вина», о которой уже говорилось. У экс-коммунистических пророков гражданского общества эта вина есть, потому что войны и преступления «надломили» югославское сообщество, которое они воспринимали как свое. У националистов же вины нет, при условии, что нет раскола и ссор в «сербском мире», а остальные и так выходят за рамки понятия сообщества, поэтому их резня и изгнание никого и не должны волновать.

Наша речь в защиту понятия политической, «системной» вины граждан в существовании тоталитарного режима – это речь против мистифицированного, коллективистского понятия вины относительно неких универсальных «моральных» принципов; это призыв против всех моралистических «этик убеждений», против идеи, что сущность ответственности свободного человека заключается в служении человечеству, Классу, Нации, Универсальной Морали. Его ответственность исключительно в просвещенной заботе о достойном функционировании институтов Порядка Свободы. Это не душит индивидуальную моральную ангажированность, а определяет рамки, в которых она имеет смысл. Миллион бессильных моральных индивидуумов при тираническом режиме морально значат меньше, чем два равнодушных, но политически дееспособных человека в свободном обществе.

Перевод Дарьи Костюченко

Владимир Н. Цветкович Снова в начале[177]

Несмотря на счастливую политическую развязку осени 2000 года, Слободан Милошевич – все еще часть нашей действительности и будет ею оставаться еще какое-то время, то есть до Гаагского трибунала или до окончания уголовного дела, которое несомненно будет вестись против него в Сербии. Как бы то ни было, этот человек и после своего политического (и любого другого?) фиаско останется символом сербских (само)обманов в ХХ веке. Поэтому не столь важно говорить об индивидуальных свойствах его личности и комментировать повседневные политические шаги, которые предпринимал Милошевич в течение тех несчастных тринадцати лет, когда суверенно вел Сербию из одного поражения в другое. Намного важнее, как нам кажется, в «псевдостратегических» политических целях Милошевича разглядеть те амбиции, которые руководили большей частью современной сербской элиты, в особенности ее второстепенными эпигонами, которые, кстати сказать, составляли убедительное большинство кадров Милошевича.