Мирослав Йованович - Сербия о себе. Сборник

• Название: Сербия о себе. Сборник
• Автор: Мирослав Йованович
• Жанр: Политика

Интерес к Сербии упал почти до нуля. Напрасно. Детальный ретроспективный анализ югославской драмы представляет не только исторический интерес. Сборник статей сербских политологов и экономистов, анализ поражения, его причин и шансов на выход из тупика, может оказаться чрезвычайно актуальным едва ли не в любую минуту. Книга - предостережение, и только от ее читателей зависит, смогут ли они вынести урок из опыта старых знакомых.

---

В середине 1991 г. со своим крайним национализмом Шешель занял место Драшковича в авангарде национальной сербской политики. Высказываемая им на центральном государственном телевидении ультрашовинистская позиция (от фраз, что с хорватами надо расправляться ржавыми ложками, до открытых заявлений о выдворении хорватов из Сербии) в военные времена послужила для общественности своего рода тестом на выдержку. Хотя коалиция с СПС так и не получилась, Шешель и на республиканском, и на союзном уровне выполнял за Милошевича всю «черную работу» (например, смещение с поста союзного премьера Милана Панича и президента СРЮ Добрицы Чосича). За все эти услуги Милошевич назвал лидера СРП своим любимым оппозиционером.

Конфликт между Шешелем и Милошевичем произошел в конце апреля 1993 г., когда президент Сербии принял план Вэнса – Оуэна по Боснии. В этой политической комбинации Шешель стал балластом для Милошевича, кроме того, в то время уже начались трения между властью и радикалами. Сам председатель СРП о разрыве с Милошевичем говорил следующее: «Если бы мы открыто против него не выступали, наших людей не арестовывали бы. Мы отдавали себе отчет в том, что Сербия каким-то непостижимым образом симпатизирует ему... С точки зрения наших партийных интересов, тоже не следовало бы его трогать. Но мы должны были „ударить его в лоб“, чтобы больше не было арестов наших людей».

С тех пор Шешель стал самым ярым противником Милошевича и даже на четыре месяца в 1994 г. попал в тюрьму за свои резкие высказывания. Помимо личного противостояния Милошевичу Шешель оппонировал политике правящей партии: верный своей цели «Сербия от Неготина до Книна», он всегда поддерживал руководство боснийских сербов, когда оно отвергало мирные планы мирового сообщества.

Этот краткий обзор показывает, что в военные годы три из пяти парламентских оппозиционных партий попытались обрести свою идентичность, встав на крайние националистические позиции, обвиняя Милошевича в национальном предательстве и настаивая на «объединении всех сербских земель». Такая политика полностью соответствовала их программам, которые, как говорилось выше, предусматривали создание сербского государства в случае распада Югославии. Однако ДП и отчасти ДПС в реальной политической деятельности были партиями гражданского центра, поэтому их переход к национализму изменил их сущность и привел к перестановкам на сербской политической сцене. Создав сильный правый блок, они образовали пространство, в которое в августе 1994 г. Слободан Милошевич вошел как миротворец. Впрочем, поворот Милошевича к политике мира был возможен еще и потому, что центристские партии не оспаривали смысл, цели войны и ответственность Милошевича, но в поисках собственного лица и в погоне за поддержкой избирателей представлялись партиями, которые войну повели бы лучше. Оставляя за Милошевичем «мир», оппозиционеры замкнули круг сербского политического позора, исключая возможность какого-либо катарсиса.

Гражданский союз Сербии с момента основания в ноябре 1992 г.[106] последовательно отстаивал гражданский выбор и антивоенную позицию, являвшиеся постулатами политики Союза югославской демократической инициативы[107] , Союза реформаторских сил и Республиканского клуба. Основная задача партии – забота о каждом отдельном гражданине, который есть «не просто пассивный горожанин или житель страны, а личность, ведущая общественную работу». Выделяя гражданина как политического субъекта, эта партия отличалась от конгломерата остальных партий на сербской политической сцене. Отсюда проистекала и ее политическая обособленность, так как, действуя от имени отдельного человека, Гражданский союз Сербии сделал своей целью борьбу против стесняющего гражданина национального коллективизма и «идеологии национальной исключительности, приводящей к войнам за территории, „этническим чисткам“, подчинению личной и общественной жизни милитаризованной национальной политике». Во избежание конфликта между гражданским государством и национальными чувствами, которые люди воспитывают по отношению к своему сообществу, эта партия осудила «злобный, примитивный и агрессивный национализм, порождающий страх, ненависть и насилие, разжигающий войны, устанавливающий диктатуры». Поэтому ГСС считал своим долгом достижение реализма при решении государственного и национального вопроса. Согласно программе этой партии реалистичная национальная политика сводилась к следующим приоритетам: «1. Ведение действительно миролюбивой политики в целях нормализации международного положения СРЮ путем укрепления дипломатических отношений на высшем уровне и членства в международных организациях. 2. Достижение свободы и безопасности всего сербского народа вместо сведения ее к территориальному вопросу; подобная редукция национального вопроса втягивает Сербию и сербов в бесконечные конфликты с соседями, что создает угрозу интересам их развития».

Эти программные требования приблизили ГСС к слабой, но давней традиции сербской либеральной мысли, которая от самых истоков, со времен Еврема Груйича[108] , на первое место ставила достижение гармонии внешней и внутренней свободы, стало быть, национальной свободы и демократии. Это направление никогда не было преобладающим, но и не прерывалось (организация «Объединенная сербская молодежь», Светозар Милетич, Слободан Йованович, Владимир Йованович, Драгиша Станоевич, Светозар Маркович, Йован Скерлич)[109] . Эту непрерывность подтверждает и политика Гражданского союза Сербии, однако за отсутствием у него прочной позиции в доминантной культурной модели либеральное направление в Сербии пока не имеет массовой поддержки. Все же в период вооруженных конфликтов ГСС выступал против войны и проводил миротворческие акции, показывая, что и в условиях мощной военной пропаганды, в окружении сторонников военных действий можно противостоять правящему режиму и большинству.

Характерный случай политики позора и бессилия сформулировать новую программу и предложить реальный выход из ситуации продемонстрировало СДО. В большинстве публичных выступлений Вук Драшкович вторил противоречивой политике и позиции своей партии, в результате чего из ее рядов вышли националистически ориентированные члены и отвернулись соответственно настроенные избиратели, а сторонники гражданственной, либеральной линии – не присоединились. Поэтому Драшкович стал лишь видимостью сербского оппозиционного вождя, видимостью, терявшей политический вес. Будучи либералом без твердой убежденности, антивоенным активистом с провоенной программой, примирителем конфликтующих народов со своей партийной парамилитарной гвардией, европейцем и западником европейской формы и народнического содержания, Драшкович дополняет представление о политической лабильности сербской оппозиции.

Противоречивость политических взглядов Вука Драшковича можно проследить на примере лекции, прочитанной им в лондонском Центре политических исследований в июне 1991 г., за три дня до начала югославских войн. Говоря о сохранении Югославии как о единственно разумном решении, он объяснил, что этнический раздел этого государства невозможен: «Этническая карта большей части Югославии напоминает шкуру леопарда... Нет такого чародея, который смог бы провести этнически чистые границы через эту леопардовую шкуру и через тысячи мужей, жен и их детей». Однако вопреки этому здравому выводу в той же самой лекции он сказал: «В этом случае (сукцессии Хорватии и Словении. – Д.С.) почти 40% сербов оказались бы за пределами нынешних границ Сербии. Кроме того, хорваты извлекли бы государственную выгоду из геноцида, учиненного над сербами. Мы считаем, что в случае распада Югославии к Сербии должны отойти все территории, с которыми в 1918 г. Королевство Сербия вошло в состав Югославии, а также все области в современной Боснии, Герцеговине и Хорватии, где сербы составляли большинство населения до геноцида усташей».

Противоречие очевидно. В принципе Драшкович считал невозможным разграничение югославских народов, но забывал об этом, предлагая решение конкретной проблемы, встающей при развале СФРЮ. И хотя тогда он выступал как противник войны и предупреждал об ужасающих преступлениях, неминуемо последующих при войне за чистые этнические границы между смешанными народами, сам же все-таки проводил эти границы. Глубоко противоречивый в своей политике, Драшкович оказался на распутье между двумя полярными политическими позициями и отстаивал обе одновременно. Находясь где-то между, он потерял почву, на которой мог бы взрасти политический переворот в Сербии.

Драшкович – единственный руководитель «национальной оппозиции», кто протестовал против бомбардировок Дубровника, а о «вуковарской победе» писал: «Я не могу праздновать вуковарскую победу, которую с такой эйфорией славит Сербия, опоенная военной пропагандой. Я не могу, ибо погрешу против жертв, против тысяч погибших, против острейшей боли и беды всех выживших жителей Вуковара ... Он – Хиросима, созданная хорватским и сербским безумием... Все в этой стране, а особенно сербы и хорваты, переживают дни тяжелейшего позора и тягчайшего падения». За два месяца до начала военных действий в Боснии и Герцеговине в январе 1992 г. во время круглого стола власти и оппозиции лидер СДО предостерегал: «Видимо, ясно, что нам не нужен Вуковар. Также, видимо, ясно, что насильственное решение нашего будущего, применение силы в Боснии и Герцеговине, в самом сердце недавней Югославии, сделало бы по меньшей мере половину этого народа беженцами, а их землю Вуковаром, и тогда пламя тотальной войны угрожало бы перекинуться на все Балканы и дальше».