Елена Грушко - Созвездие Видений

• Название: Созвездие Видений
• Автор: Елена Грушко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991
• ISBN: 5—235—01937—7

Сборник фантастики, составленный и изданный Всесоюзным творческим объединением молодых писателей-фантастов при ИПО ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» по материалам семинара, состоявшегося в Ялте в январе-феврале 1991 года.

---

Прутья, освободившись от двойной тяжести, тотчас перестали пружинить, и уже не трудно было Соколу подтянуться повыше, а лотом забраться и сесть на перила верхом.

Понадежнее зацепившись ногами, он помог забраться и Диве, а потом осторожна высвободил искрил. После этого, стараясь не глядеть вниз, они проползли несколько метров по перилам вверх, опираясь ногами о прутья и перехватывая руками, пока не достигли площадки и не свалились на нее.

За все это время они обменялись лишь несколькими быстрыми взглядами, похожими на вспышки мыслей, да короткими репликами, и сейчас Дива обессилено припала к тяжело вздымающейся груди Сокола, а он, перебирая окровавленными пальцами ее распустившуюся косу, подумал опять, что все это время она вела себя как самый обыкновенный человек, словно бы лишилась всех своих необычайных способностей. Но нет, это не так. Похоже, она чует, что в решающий момент, когда они доберутся до синтезатора, ей понадобится все умение, все силы, все чары, и нельзя пока расточить их ни одной, даже для того, чтобы облегчить путь.

Какой-то стук привлек их внимание, и они увидели, что ступени вновь наползли на свои места, закрывая страшный провал и образуя обычную белую лестницу. И эта лестница уже гудит под множеством бегущих ног, а снизу доносятся голоса.

— Эва, когда хватились! — усмехнулась Дива.

— Давай-ка быстро, — велел Сокол, и она вскинулась, насторожилась:

— Уже где-то близко… совсем близко бьётся…

Да и сам Сокол уже различал предельно обострившемся слухом, а может быть, всем существом своим, какой-то неровный рокот, и впрямь напоминающий биение сердца.

Они поднялись, потом Сокол для надежности выжег ведь последний пролет, заодно скосив лучом перила, да еще и заплавил за собой дверь, сквозь которую они проскочили в новый коридор, с красными стрелами и предостерегающими знаками на стенах, а с потолка здесь пялились темные глаза телекамер.

Теперь впереди опять шёл Сокол, методично, словно осиные гнезда, выжигая их.

Сыпалось стекло, слышались громкие хлопки, как вдруг из потолка вывалилась металлическая стенка и, ударившись в пол так, что тяжкий гул пошел по коридору, преградила им путь.

Сокол только усмехнулся, вырезая в ней аккуратное овальное отверстие, но когда вторая стенка через несколько секунд, обрушилась уже не впереди, а на дюйм позади их, он понял, что это не автоматические ловушки, а тщательно наведенные преграды.

Теперь они шли медленнее, приглядываясь к. потолку, но он казался сплошным, гладким, без единой трещинки, и Сокол почти упустил тот момент, когда начала падать новая стена.

И теперь наводчик рассчитал безупречно. Сокол только успел чуть посунуть Диву плечом, а сам упал, придавленный непомерной тяжестью, приняв ее на ствол искрила, перехваченный обеими руками.

Дива обернулась было — глаза ее стали огромными на враз осунувшемся лице, — но в ту дверь, которую он замкнул огнем, уже ломились, через нее стреляли, и хоть пулям мешала вторая металлическая стенка, но она могла подняться так же неожиданно, как и рухнула, и Сокол прохрипел:

— Вперед! Я сам!..

И она, дрогнув белыми губами, словно что-то шепнув на прощанье, полетела, как осенний лист, подхваченный ветром, и скрылась за поворотом.

Сокол проводил взглядом ее высокую фигуру в узких синих джинсах и сером свитере, с разлохмаченной косой, вьющейся меж лопаток, и перевел налитые кровью глаза на стену, которую он держал… пока держал.

Тяжесть была слишком велика, и, как ни напрягал он руки, они уже ходуном ходили и медленно сгибались в локтях.

Сокол знал, что его стремительности не хватит, чтобы отшвырнуть искрил и перекатиться в сторону, потому что для этого уже утомленному телу понадобилось бы два мгновения, а стене, чтобы расплющить его, хватит и одного.

Пожалуй, можно было бы попытаться, так же поддерживая стену, чуть отползти в сторону, но едва ли удастся удержать тяжесть одной рукой — и тогда ему оттяпает руку.

Сокол вспомнил Фэлкона и то, как он рассказывал про яму, про крыс, про сломанный палец, а потом, очнувшись от этого воспоминания, увидел, что плита заставила его руки согнуться еще сильнее.

Лицо Зорянки всплыло перед ним, но он отогнал ее, потому что побоялся: а вдруг она услышит его мысленный призыв о помощи и бросит все… а это нельзя! И вдруг измученные руки его согнулись так резко, что он едва успел поймать плиту на ствол и остановить над самым своим лицом!

Возможно, в полу были еще и магниты, Потому что чем ниже, тем неуклоннее, тяжелее делалось чудовищное давление, и Сокол понял, что он сейчас будет уничтожен, если не предпримет хоть что-нибудь!..

Он зажмурился, вздохнул, из последних сил отжимая плиту вверх и оттаскивая непослушное тело в сторону, безнадежно надеясь, что, может быть, рука, защищенная стволом искрила, все же не очень пострадает, но тотчас представил себя, лежащего рядом с этой плитой, которая защемит его разможженную руку… и холодно решил: пусть уж лучше рубит!.. как вдруг плита с гудением резко пошла вверх и застыла, не достигнув потолка на каких-нибудь полметра, а лампочки в коридоре погасли. И Сокол сперва отодвинулся из-под плиты, а потом только смог сообразить: Дива дошла-таки… она на месте…

* * *

Да, она дошла, добежала, она была на месте.

Последние минуты чудилось, что идет она уже по самому сердцу чудища, так сотрясался, рокотал под ногами пол, а когда открылась еще одна дверь, поняла: так и есть!

В центре огромной полусферы стоял белый куб выше человеческого роста, и то фосфоресцировал, то медленно тускнел.

Дива осторожно приблизилась.

Так вот оно, сердце чудовища! И эта игра света — биение его крови.

Ну что же… за Белоомут, за Обимур, за Фэлкона, за Колоса, за всех!

И она приникла всем телом к прохладной белой грани.

И тело ее словно бы рассыпалось миллиардами пылинок, расточилось миллиардами капель, проникая в каждый атом этого рукотворного злобного животного, впитываясь в его кровь, внедряясь в его мозг, включаясь в биение его сердца, подчиняя его себе и передавая приказ, которого не мог ослушаться никто, услышавший от Дивы мысленное: «Смерть тебе!»

Куб задрожал… встрепенулось все существо серого зверя со множеством зеркальных глаз… И Дива словно бы увидела, как крошатся, ломаются, кристаллические решетки металла, камня, дерева… погас свет… но незыблемо оставалось вещество, рождаемое Комбинатом, и Диве показалось еще, что сквозь неистовый ток крови она слышит голос злого чудища:

— Тебе не совладать со мною! И она поняла, почему.

Созданный когда-то по воле бесстрастных сил Вселенских и теперь скрупулезно точно воспроизведённый вновь, белопрах все еще остаётся созданием не-человеческим, над-человеческим, и слишком мало сил даже у Дивы, если она хочет отнять что-то у Вселенной, не дав ничего взамен, чтобы заполнить создавшуюся пустоту.

Она отстранилась от куба и постояла так, сосредоточенно глядя, как вновь вспухает внутри его белое свечение и начинает нарастать рокот.

Она вздохнула. Лицо Лиховида возникло перед ней — серебряные волосы, синие глаза, улыбка….

Дива медленно подняла руку. Теперь все будет просто, если она решилась.

Да.

И, чуть нахмурясь, она легко коснулась стенки куба, мысленно сказав:

— Ну, я готова.

Следующий миг был растянут до беспредельности — и тут же вечность оказалась вновь спрессованной в миг. Ничего не произошло!

Стрелой пронзила догадка, что ее жертвы мало, еще мало для Вселенной, потому что не все сковавшие цепочку погибельных случайностей, приведших к рождению белопраха, понесли наказание.

И Дива содрогнулась, ибо ей стало вдруг ясно хитроумие богов, о нет, не Рода, не Стрибога, не Зевеса, не Христа и Аллаха, а тех Богов… может быть — одного Бога, единого и единственного Творца и Созидателя, который замыслил и сотворил не только малую песчинку, но даже самую черноту межзвездную… да, стало ясно: все в этом мире, и добро, и зло, и незло, и недобро — обречено быть наказуемо… просто потому, что оно существует!..

С громом — так показалось ее обостренному до боли слуху — распахнулась дверь. На пороге — Лиховид.

Жизнь ее и погибель!

Мгновенно облегчение от того, что не одна перед лицом бесстрастно высчитывающей свои выгоды пустоты.

И ощущение новой опасности — близки преследователи, надо спешить.

И она беспомощно тянется к Лиховиду, и он в три прыжка преодолевает зал и хватает Зорянку за руку…

Она еще успела увидеть его улыбку, прежде чем раздался вздох Вселенной, принявшей наконец жертву.

* * *

А Колос, который в этот миг дотащился до серого забора Комбината, придерживая раненую руку, увидел… Он увидел, как разом, вспыхнули, взрываясь, слепые окна… огромное здание качнулось, поплыли, дрожа и колебаясь, его стены… разваливаясь на куски, среди которых мелькали черные фигуры летучих; чудовищно раздутых шаров; уродливого сторожевого пса с перебитой лапой», и вот все это мягко, беззвучно осело на землю пушистым зеленым облаком.