Филлис Уитни - Слезинка на щеке

• Название: Слезинка на щеке
• Автор: Филлис Уитни
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

---

Теперь настал ее черед рассердиться. Ей претило, что ее любовь к отцу и к Маркосу назвали «сантиментами». Джонни так ничего и не понял, и приходится с грустью признать, что они совершенно разные люди, между которыми не может быть никакого взаимопонимания.

Доркас не пыталась больше заговаривать с Джонни, она задумалась о Бет. В конце концов, нет ничего предосудительного в том, что мать беспокоится о своем ребенке, злилась она. Неужели это так трудно понять? Сегодня утром ее обидело и испугало поведение Фернанды, тщательно продумавшей до мелочей, как отдалить ее от Бет. Что-то в этом настораживало, несло в себе неясную угрозу, ее как будто намеренно разлучили с дочерью. Нет, тут же упрекнула себя Доркас, Фернанда не способна на такое. Это просто невозможно. С поразительной навязчивостью в мозгу все сильнее вертелись мысли о дочери, оставшейся с несимпатичной незнакомкой. Неожиданно волна беспокойства захлестнула Доркас, вытеснив из головы все, кроме того, что ей необходимо вернуться в гостиницу.

Они просидели в полном молчании, пока, наконец, в воротах не увидели Фернанду. Она тащила в руках огромную картину в деревянной раме.

Джонни вскочил, чтобы забрать у нее тяжелую ношу.

«Очередная восходящая звезда? Дарование, подающее надежды?» — насмешливо осведомился он, пытаясь разглядеть, что там нарисовано. — Кажется, из меня опять собираются сделать вьючного осла».

«Не ворчи, — бодро откликнулась Фернанда. — Это потрясающая работа. Я напишу об этом прелестную небольшую вещицу. На редкость талантливый молодой человек».

Джонни повернул холст, чтобы Доркас тоже могла посмотреть. По крайней мере, этот непризнанный гений обладал несомненным чувством цвета. Холст был щедро забрызган синим с желтым, по нему разбегались уверенные зеленые мазки, а в середине вызывающе красовалось алое пятно.

«Сразу чувствуется почерк мастера, — ехидно прокомментировал увиденное Джонни. — Не сочти за труд пояснить, что хотел сказать художник?»

Фернанда пропустила колкость мимо ушей, сохраняя полнейшую невозмутимость: «Неужели не понятно, вот городская стена, вот гавань. Он мне все объяснил. Он так видит древний Родос. На редкость гостеприимный человек. Угостил меня чашечкой турецкого кофе и разрешил погладить свою кошку».

«Сколько он с тебя взял?» — не обращая внимания на ее восторги, поинтересовался Джонни.

Фернанда выразительно повела величественными плечами: «Я заплатила ему больше, чем он запросил. — Она подняла глаза на башни-близнецы, сторожащие вход. — Можем прямо сейчас сравнить с натурой, не откладывая. Я умираю от желания посмотреть на весь тот ужас, появившийся в результате реставрации, устроенной Муссолини. Вы готовы?»

Нет, пронеслось в голове у Доркас. Я ни минуты не могу здесь больше оставаться. Я просто не выдержу. Надо немедленно возвращаться в отель, чтобы своими глазами убедиться, что все в порядке. И лучше поторопиться, пока она окончательно не потеряла над собой контроль.

«Я, я, извини, Фернанда, но не будешь ли ты возражать, если, если…»

Фернанда просто излучала участие: «В чем дело, милочка, ты устала?..»

«Она переживает из-за Бет, — вставил Джонни. — С этими беспокойными мамашами нет никакого сладу. Я это понял, еще когда пообщался с ними, работая в школе».

Фернанда ободряюще похлопала Доркас по руке: «Ну-ну, дорогая, тебе не стоит так волноваться. Нельзя допускать, чтобы ты изводила себя по пустякам. Тебе нечего опасаться, прошлой ночью тебе померещились рисунки мелом на балконе. Если ты не устала, то единственно здравым и разумным решением будет пойти с нами и посмотреть Дворец».

«Пожалуйста, не сейчас, — взмолилась Доркас. — Я хочу вернуться в гостиницу».

«Пусть едет, — вмешался в разговор Джонни. — Я могу подбросить ее, захвачу заодно и твою картину и минут через двадцать вернусь».

Фернанда была явно раздосадована, но решила не спорить. Она благосклонно, как того требовали приличия, кивнула, обращаясь только к Джонни: «Вообще-то мы не можем потакать ее капризам и приноравливаться ко всем прихотям, но сегодня сделаем исключение. Я хочу осмотреть все не спеша. Поезжай, а когда освободишься, найдешь меня во дворце».

Она махнула на прощанье рукой и решительно направилась к башенным воротам. Джонни, не теряя времени, сунул под мышку картину и взял Доркас под локоть: «Пошли, по холму мы спустимся к машине. Так быстрее».

Джонни помог ей улизнуть, но Доркас не испытывала к нему благодарности. С языка рвались слова, которыми она хотела убедить Джонни, что ее боязнь не напрасна, что за ней следили, преследовали. Но Доркас молчала из опасения, что он может понять ее превратно. Как Фернанда. Согласие и понимание, которое связывало их во время беседы о Родосе, испарились, словно их и в помине не было.

Дорога в гостиницу, казалось, не кончится никогда, машина ползла, как черепаха, улицы были запружены людьми. Был рыночный день. Родос жил своей обычной будничной жизнью. Доркас с трудом удавалось вести себя прилично, не выскакивая из машины, чтобы побыстрее добраться до Бет. Джонни не делал никаких попыток завязать разговор. Доркас была даже рада этому. Ей было безразлично, одобряет он ее поступок или нет.

Когда они подъехали к гостинице, Джонни первым вышел из машины, обошел ее кругом и открыл перед Доркас дверцу: «Я зайду вместе с вами, чтобы убедиться, что ничего не случилось».

«Не стоит, право, беспокоиться. Теперь я и сама со всем прекрасно справлюсь, главное, что мы все-таки добрались».

Доркас попыталась было проскользнуть мимо него, но он стоял как скала, держа руки на дверце машины и не давая ей пройти.

«Ладно, будь по-вашему, — вздохнул он. — Но сначала послушайте старого мудрого дядю Джо. — Он усмехнулся, перехватив брошенный ею взгляд, и продолжил. — Только не говорите, что я лезу не в свое дело и сую нос, куда не надо. Мне это не свойственно, я не любитель таких вещей. Я привез вас сюда, потому что вы совершенно потеряли голову и метались как ошпаренная. Через секунду я отпущу вас, вы подниметесь по лестнице и убедитесь, что все осталось в том же виде, как перед нашим уходом. Тогда, возможно, и призадумаетесь над тем, какое впечатление производит ваша дерготня из-за Бет на окружающих. Фернанда права, с этим надо кончать. Она говорила, что вы некоторое время пролежали в клинике и что она не хочет, чтобы вы попали туда опять. Но если вы по-прежнему будете видеть зловещие и угрожающие меловые, знаки там, где их нет, то…»

Доркас с силой отбросила его руки с дверцы и выскочила из машины.

«Знаки были, были. Это я их стерла. Этого, видимо, Фернанда вам не сочла нужным сказать».

Джонни стоял, с сожалением глядя на Доркас. Она взбежала по лестнице, готовая разрыдаться, глотая слезы от обиды, что никто, никто на свете, даже Джонни Орион не верит ни одному ее слову. Отчаяние с новой силой охватило ее.

На щитке ключей не оказалось, значит, Ванда наверху играет с девочкой. Доркас пешком взлетела на третий этаж и оказалась возле двери, с трудом переводя дух. Ручка двери легко подалась, и Доркас ворвалась в комнату. Балконные двери были закрыты, в комнате царил полумрак. Постели были аккуратно застелены, наверное, заходила горничная, но не это придавало помещению какую-то нежилую казенность. Доркас не могла понять, что изменилось. Она была в шоке оттого, что никого не оказалось на месте. Дверь в комнату Ванды была слегка приоткрыта, но ни женщины, ни Бет Доркас там не обнаружила. Если их нет в гостинице, то что же ей делать? Как и где их искать? Как вынести ужас ожидания, не имея ни малейшего представления о случившемся?

До ее слуха донеслись чьи-то голоса. Доркас бросилась к балкону и распахнула двери. Нежась под теплым утренним солнцем, Ванда Петрус сидела на маленьком стульчике, а на коленях у нее удобно устроилась Бет, с восхищением слушая рассказы о Греции. Трудно представить более мирную картину.

Паника как-то разом улеглась, осталась только тошнота от пережитого испуга. В голове зазвучали последнее слова Джонни, потом недовольный голос Фернанды. И вдруг они потонули, заглушённые голосом… Джино. Неужели он с самого начала был прав? Неужели она настолько не в состоянии владеть собой, что ей нельзя доверять ребенка? Неужели она находится на полпути к разрушению?

Но на балконе действительно был мел прошлой ночью. Возможно, это ни о чем не говорит, но он был. И все остальное тоже было реальностью, а не плодом ее больного воображения.

Слава богу, Бет не заметила следов тревоги на лице матери, зато Ванда посмотрела довольно настороженно. Бросив бодрое «привет», Бет потребовала, чтобы Ванда продолжала свой рассказ. Женщина сделала движение, чтобы спустить Бет с колен, но Доркас остановила ее: «Не вставайте, пожалуйста, продолжайте. Я… я просто решила пораньше прийти».

Она вернулась в полутемную комнату и остановилась, дрожащая и измученная. Лежа в клинике, она наслушалась всякого, в том числе, что сумасшедшие никогда не признают себя таковыми, считая себя нормальными; самые дикие поступки кажутся им вполне логичными, а мир зачастую видится в перевернутом свете. Именно ради этого, убеждала себя Доркас, она и оказалась здесь. Чтобы опровергнуть эту истину, ей следует прислушаться к Джонни и постоянно быть начеку, все время держать себя в руках, не позволять себе расслабляться ни на секунду. В этом он абсолютно прав. При первой же возможности необходимо разыскать вдову Маркоса Димитриуса. Только она может подтвердить правду о Джино. Эта женщина должна что-то знать.