Хизер Грэм - Пленница

• Название: Пленница
• Автор: Хизер Грэм
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-004853-Х

Тила Уоррен покинула дом отчима во Флориде, охваченной пламенем войны. Но никто не может уйти от судьбы, и свою судьбу Тила встретила в образе отважного воина с завораживающими голубыми глазами. Джеймс Маккензи еще не знал, что падчерица заклятого врага, захваченная им в плен, навсегда покорит его сердце и подарит волшебный мир опьяняющего блаженства.

---

— О Боже! Джеймс ничего не знает.

— Полагаю, и сама Тила ни о чем не догадывается. Джаррет бросил на Тару красноречивый взгляд, выражавший непреклонную уверенность в том, что по части ума и логики женщины сильно уступают мужчинам.

— Я очень долго не догадывалась о Йене, — призналась Тара. — Видишь ли, повседневные заботы и тревоги заполняют нашу жизнь, а уж на ее долю этого выпало с избытком. Время летит быстро, а Тила оказалась в таких необычных обстоятельствах.

Джаррет достал из нижнего ящика стола бутылку бренди и стаканы.

— Девушка ни о чем не подозревает, а ты так уверена!.

— Я ведь рожала и знаю признаки. — Тара задумчиво загибала пальцы. — Середина июня — конец сентября. Попомни мои слова: вскоре это станет очевидно для всех.

Джаррет налил бренди в стаканы.

— Ну поздравляю, скоро мы снова станем дядей и тетей. Тара чокнулась с ним, но пить не стала.

— Поздравляю, любовь моя. Надеюсь, тогда нам не придется опасаться майора Уоррена. От этой новости его хватит удар.

— Возможно. Но скажи. Тара Маккензи, когда же мы поделимся этой новостью с той, что вскоре станет счастливой матерью? И во имя всего святого, дальше-то нам что делать?

— И сама не знаю. — Тара отодвинула от себя стакан.

— Почему ты не пьешь? — удивился Джаррет.

— Признаться, я и сама чувствую себя не совсем здоровой последние несколько недель.

— Тара… — Джаррет нахмурился, — уж не хочешь ли ты сообщить мне…

— Да. — Она улыбнулась. — Думаю, эти дети будут почти ровесниками.

Джаррет подхватил жену и, усадив ее к себе на колени, нежно обнял.

— Я, конечно, в восторге. Но Йен еще так мал…

— Ничего, он очень подружится с сестрой или братом. Джаррет с наслаждением вдыхал аромат ее волос.

— Давно ли я говорил тебе, что люблю тебя больше всего на свете?

— Вообще-то ты говоришь мне об этом по меньшей мере раз в месяц, и не всегда в пылу страсти, — пошутила Тара.

— Увы, ты все такая же негодница, — вздохнул он. — Что ж, теперь наша жизнь станет легче. Нужно только спрятать Тилу до марта. Тогда мы объявим, что стали счастливыми родителями близнецов. Война продолжается, и тем, кто нам дороже всего, придется решать свои проблемы.

— В твоем плане лишь один недостаток. — Тара прижалась к мужу.

— Какой?

— Хотя вы с братом поразительно похожи и у него глаза твоего отца, никто не спутает его ребенка с твоим; ведь у малыша будет индейская кровь.

— Тогда Уоррену лучше умереть от удара.

— Да простит меня Господь за эти слова, но мне будет жаль, если он не сделает нам такого подарка в ближайшее время.

— Так что же все-таки нам делать? — прошептал Джаррет, касаясь губами золотистых волос жены.

— Молиться.

— О том, чтобы Уоррен умер? А Господь откликнется на такие молитвы?

— Если Он знает Уоррена, то возможно!

Глава 22

Оцеола на своем боевом коне, торжественный и пышно одетый, напоминал духа войны. Голову его украшала повязка с перьями. Красные гамаши, яркая рубаха и куртка с бахромой производили внушительное впечатление. Его и Као Хаджо, правую руку вождя и советника племени, сопровождало не менее полудюжины полуобнаженных воинов.

— Спасибо, что пришел на мой зов, Бегущий Медведь.

— Хочу услышать от тебя, что за переговоры ты решил провести.

— Поговорим на нашем совете. — Оцеола направился по тропе в глубь чащи.

Они быстро проскакали через лес, медленно пробрались по болотам и, наконец, остановились в сосновом бору, где их встретили женщины и несколько мальчиков. Лошадей увели, принесли еду, и они расположились у костра.

— Ты знаешь, что случилось? — спросил Джеймса Оцеола.

Джеймс кивнул:

— Все люди короля Филиппа захвачены в плен. Сразу после этого было совершено нападение на деревню ючи. Голубая Змея и Ючи Билли взяты в плен вместе с другими. Дикий Кот сдался белым по требованию отца, и теперь он тоже в плену.

— Генералу Джесэпу сообщили о нашем желании говорить с ним, — вставил Коа Хаджо.

— Я очень устал, но крайне осторожен, — заметил Оцеола. — Коа Хаджо выступит на переговорах от моего имени, а ты станешь моими глазами и ушами. Тогда я пойму, что стоит за словами белых.

— Всегда рад помочь тебе, Оцеола. Чего ты ждешь от переговоров с военными? Оцеола поднял руку.

— Я не хотел грабить белых. Я никогда не стремился убивать их женщин и детей, хотя и не отрицаю, что они гибли. Я постоянно добивался установления настоящих границ и сейчас хочу того же. Пусть белые живут спокойно, но оставят в покое и мой народ.

— Белые считают, будто ты намерен проверить их силы и узнать, где они держат Дикого Кота, Филиппа, Голубую Змею и других пленных.

Коа Хаджо и Оцеола переглянулись. Коа Хаджо пожал плечами:

— Мужчины говорят для того, чтобы получить новые сведения.

Джеймс усмехнулся:

— Верно.

— Я не стремлюсь воевать. Бегущий Медведь. Клянусь именем Великого Духа.

— Я никогда не сомневался в словах Оцеолы. Вождь встал. Руки его дрожали, а лицо имело сероватый оттенок. Джеймс и другие быстро поднялись.

— Спасибо за то, что ты с нами. Бегущий Медведь, — сказал Оцеола.

— Мне приятно быть с друзьями, — ответил Джеймс, встревоженный видом Оцеолы. Весь день вождь выглядел очень хорошо, но к ночи болезнь дала знать о себе.

Он ушел в сопровождении воинов, но Коа Хаджо остался и внимательно наблюдал за Джеймсом.

— Признайся откровенно, что ты думаешь об этих новых переговорах. Бегущий Медведь? Джеймс вздохнул.

— По-моему, большая часть слов, сказанных людьми, — ложь. И белыми, и индейцами.

— Разве существует правда, кроме той, что есть в душе каждого человека?

— Оцеола серьезно болен, — сказал Джеймс, не ответив на его вопрос.

— И очень, очень устал, — добавил Коа Хаджо.

— Что ты имеешь в виду?

— Он устал от войны. Спокойной ночи, Бегущий Медведь. Я никогда не боялся за свою жизнь и рад говорить от имени Оцеолы. Однако мне приятно, что ты будешь с нами.

Джеймс кивнул в знак признательности, и Коа Хаджо ушел. Посидев у костра, Джеймс отправился к месту, отведенному ему для ночлега. Простой настил, устланный листьями капустной пальмы, возвышался на несколько футов над землей: это защищало спящих от ночных обитателей леса.

Джеймс устало опустился на жесткое ложе и закрыл глаза. Он думал лишь об одном: она уехала. Как чудесно было лежать рядом с Тилой, ощущать ее тепло, внутренний жар. Сейчас его охватило одиночество. Ему хотелось забыться сном. И во сне оказаться там, где нет никакой войны, ни белых, ни краснокожих. Увидеть ярко-красный восход и Типу, которая, смеясь, бежит к нему. И тогда, поймав и закружив девушку, он больше не отпустит ее…

Джеймс ворочался с боку на бок; ему было холодно, неудобно, тело затекло.

Это мечты. Только мечты. В этом несчастном мире они никогда не осуществятся.

То, что Типа Уоррен гостит в доме Маккензи, скрыть не удалось. Самой девушке не терпелось поскорее изложить газетчикам свою версию ее так называемого похищения. По предложению Джаррета репортеры из Флориды и других районов страны, обосновавшиеся в Сент-Августине, чтобы освещать ход войны с индейцами, явились к ним. Тара и Джаррет присутствовали на встрече Тилы с пятью журналистами.

Девушка держалась спокойно и непринужденно рассказывала о том, как покинула форт Деливеренс и подверглась нападению.

— Джеймса Маккензи обвиняют в злодеяниях и предательстве, но это смешно и нелепо. Он спас мне жизнь. Томпсон, репортер из Вашингтона, спросил:

— Но вы же попали в плен, мисс Уоррен? Вас захватил дикарь и держал против вашей воли…

— Джеймс Маккензи — не дикарь! — Тара яростно бросилась в бой.

— Прошу прощения, господа. — Томпсон смущенно пригладил бороду. — Но ведь вас, мисс Уоррен, некоторое время держали в лесу. Вам не угрожала опасность? Вас ни к чему не принуждали? Что думает об этом ваш жених? Вы уже виделись с лейтенантом Харрингтоном после перенесенных испытаний?

— Джон Харрингтон и Джеймс Маккензи — близкие друзья. Не сомневаюсь, Джон обрадуется, что Джеймс пришел мне на выручку, как и все, кому приятно видеть меня живой. Сэр, я не обвиняю даже Выдру, вождя, едва не убившего меня. Его семью жестоко уничтожили во время войны.

— Абсурдная история, — пробормотал репортер с крупными чертами лица. Тила встала.

— Сэр, если вы находите правду нелепой, то мне больше нечего вам сказать. А теперь прошу извинить меня…

Ей было наплевать, извинят они ее или нет. Внезапно почувствовав, что силы покидают ее, Тила направилась к лестнице. Она была очень благодарна Джаррету, попросившему репортеров покинуть дом.

Поднявшись к себе, Тила опустилась на постель. Она слышала разговор газетчиков, стоявших на улице, под ее окном.

— Это отвратительно! Порядочную женщину случившееся привело бы в ужас, — сказал Эванс, репортер из Атланты.