Сара Груэн - Воды слонам!

• Название: Воды слонам!
• Автор: Сара Груэн
• Издательство: Гаятри
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9689-0121-7

Старику Якобу Янковскому, обитающему теперь в доме престарелых, есть что вспомнить: во времена Великой депрессии судьба забросила его, студента-ветеринара, в передвижной «Цирк Братьев Бензини». Парад-алле, клоуны, дрессированные львы и слоны, карлики и силачи, кровь и пот, фанфары и крики «браво!». Закулисье цирка оказывается вовсе не таким чарующим и прекрасным, как представлялось Якобу сначала. Однако именно здесь он встречает лучших друзей, злейших врагов и ту единственную, ради которой можно вытерпеть любые унижения и пойти на подвиг.

«Воды слонам!» — бестселлер американской писательницы Сары Груэн — книга правдивая и гротескная, горькая и смешная одновременно. Созданный в ней удивительный цирковой мир не отпускает читателя до последней страницы. Итак, почтеннейшая публика, спешите видеть! Занавес открывается!..

---

— Почему?

— Оно протухло.

Август не отвечает. Я поворачиваюсь и вижу, что он ставит рядом со мной еще одну бадью и уходит. Удаляется по путям, неся еще две бадьи. Я подхватываю свои и догоняю его.

— Это же гнилье. Кошки наверняка не станут, — продолжаю я.

— Надеюсь, станут. Иначе нам придется принять непростое решение.

— А?

— До Жолье еще далеко, а козлов у нас, увы, уже нет.

Ответ застревает у меня в горле.

Когда мы доходим до второго поезда, Август запрыгивает на платформу и раскрывает боковые стенки на двух кошачьих клетках. Отперев замки, он оставляет их болтаться на дверцах и спрыгивает обратно.

— Ну, давай, — подталкивает он меня в спину.

— Что?

— Каждому по бадье. Вперед! — поторапливает он.

Я неохотно взбираюсь на платформу. В ноздри ударяет сильнейший запах кошачьей мочи. Август протягивает мне две бадьи с мясом, одну за другой. Я, стараясь не дышать, ставлю их на повидавший виды дощатый настил.

В каждой из клеток по два отделения: слева от меня — пара львов, справа — тигр и пантера. Все это очень крупные звери, один другого увесистее. Они поднимают головы, принюхиваются и подергивают усами.

— Ну, давай же! — не отстает Август.

— А что нужно-то, просто открыть дверей и запихнуть бадьи внутрь?

— Если не придумаешь чего получше.

Тигр — шесть сотен фунтов (чуть больше 370 кг.) великолепного черного, рыжего и белого — поднимается на ноги. У него огромная голова и длинные усы. Он подходит к двери, разворачивается и уходит обратно. Вернувшись, рычит и что есть сил ударяет лапой по засову. Замок бряцает по прутьям клетки.

— Можешь начать с Рекса, — Август указывает на львов, которые тоже расхаживают взад-вперед по клетке. — Вот он, слева.

Рекс значительно меньше тигра, в гриве у него колтуны, а из-под тусклой шкуры выпирают ребра. Собравшись с духом, я беру бадью.

— Постой, — говорит Август, указывая на другую бадью. — Не эту. Вон ту.

Разницы я не вижу, но поскольку уже успел убедиться, что с Августом лучше не спорить, повинуюсь.

Заметив меня возле дверцы, лев лупит по ней лапой. Я замираю.

— В чем дело, Якоб?

Я оборачиваюсь. Август весь светится.

— Ты что, боишься Рекса? — продолжает он. — Это же просто котенок-писунишка.

Рекс на миг перестает тереться облезлой шкурой о прутья решетки у входа в клетку.

Дрожащими пальцами я снимаю замок и кладу его на пол. Потом поднимаю бадью и выжидаю. Как только Рекс отворачивается от двери, я ее распахиваю.

Но прежде чем мне удается вывалить мясо, на моей руке захлопываются огромные челюсти. Я ору. Бадья падает на пол, из нее во все стороны разлетаются измельченные потроха. Лев отпускает мою руку и набрасывается на мясо.

Захлопнув дверь и придерживая ее коленом, я проверяю, на месте ли рука. Вроде бы на месте. Вся обслюнявленная, красная, как если бы я обварил ее кипятком, но кожа цела. Миг спустя я осознаю, что Август за моей спиной громогласно хохочет.

Я оборачиваюсь:

— Что с вами такое, черт возьми? Думаете, это смешно?

— Именно, — отвечает Август, даже не пытаясь сдержаться.

— А пошли бы вы куда подальше, — я спрыгиваю с платформы, еще раз ощупываю руку и с гордым видом ухожу прочь.

— Якоб, постой, — смеется, нагоняя меня, Август. — Не сердись! Я над тобой просто малость подшутил.

— Подшутили? Он же мог отхватить мне руку!

— У него нет зубов.

Приостановившись, я пялюсь на гравий под ногами. Наконец до меня доходит, и я продолжаю свой путь. Насей раз Август уже не пытается меня нагнать.

Вне себя от ярости, я иду прямо к ручью и опускаюсь на колени рядом с рабочими, моющими зебр. Одна из зебр пугается, принимается ржать и высоко вскидывает полосатую морду.

Человек, держащий ее за повод, пытается с ней справиться, то и дело бросая на меня недовольные взгляды.

— Вот черт! Что это у тебя? Кровь?

Я осматриваю свою одежду. Она вся в пятнах крови от потрохов.

— Да, — отвечаю я. — Я кормил кошек.

— Да чем ты вообще думаешь, черт тебя дери! Хочешь, чтобы она меня прикончила?

Я ухожу вниз по ручью, оглядываясь, пока зебра наконец не успокаивается. Тогда я наклоняюсь и смываю с рук кровь и львиную слюну.

Вернувшись через некоторое время к поезду, на платформе рядом с клеткой шимпанзе я вижу Алмазного Джо. Из закатанных рукавов серой рубахи торчат волосатые мускулистые руки. Шимпанзе сидит у него на бедре, лакомясь смесью зерен и фруктов, и глядит на нас блестящими черными глазами.

— Помочь? — спрашиваю я.

— Не-а, я почти закончил. Слышал, Август наколол тебя со стариной Рексом.

Я готов взорваться, но замечаю, что Джо не улыбается.

— Поостерегись, — говорит он. — Может, Рекс и не откусил тебе руку, но уж Лео-то отхватит, как пить дать. Не понимаю, почему Август тебя туда послал. За кошками ходит Клайв. Может, хотел поставить тебя на место? — Умолкнув, он заходит в клетку, пожимает шимпанзе лапу — и лишь тогда закрывает дверь и спрыгивает с платформы. — Послушай, я тебе вот что скажу. Август чудной, но не из тех чудаков, над которыми все посмеиваются. Любит, чтобы помнили, что главный здесь он. Ты с ним поосторожней. К тому же иногда на него находит, если ты понимаешь, о чем я.

— Пожалуй, понимаю.

— Что-то я сомневаюсь. Но еще поймешь. Скажи, ты вообще ел?

— Нет.

Он указывает рукой в сторону Передового отряда. Там прямо вдоль путей накрыты столы.

— Повара приготовили нам что-то вроде завтрака. И коробочки с сухим пайком. Не забудь взять — похоже, до вечера мы уже не остановимся. Бери, пока дают, как я всегда говорю.

— Спасибо, Джо.

— Да не за что.

Я возвращаюсь в наш вагон с коробочкой, где обнаруживаю сэндвич с ветчиной, яблоко и две бутылки напитка из сарсапарели. На соломе рядом с Серебряным сидит Марлена. Увидев ее, я откладываю коробочку в сторону и медленно подхожу к стойлу.

Серебряный лежит на боку и, судя по тому, как поднимается и опускается другой его бок, дышит неглубоко и часто. Марлена уселась возле его головы, поджав под себя ноги.

— Ему не лучше? — спрашивает она, поднимая на меня глаза.

Я качаю головой.

— Не понимаю, как это ему так быстро похудшало. — Голос у нее до того тонкий и тихий, что кажется, будто она вот-вот заплачет.

Я присаживаюсь рядом с ней.

— Всякое бывает. Вы тут ни при чем.

Она гладит коня по морде, проводит пальцами по впалым щекам и подбородку. Веки у него подрагивают.

— Ему можно еще как-то помочь? — спрашивает она.

— В поезде — больше никак. Даже при более благоприятном стечении обстоятельств особо ничего не сделаешь — остается лишь кормить и молиться.

Взглянув на меня и заметив мою руку, она приглядывается повнимательнее:

— Боже правый! Что случилось?

Я опускаю глаза.

— Да так, ничего.

— Как это ничего? — возражает она, поднимаясь на колени. Взяв меня за руку, она поворачивает ее так и этак, пытаясь поймать луч света, пробивающийся сквозь щели между досок. — Совсем ведь недавно. Ну и синячище тут будет! Больно? — она проводит ладонью, такой мягкой и прохладной, по расползающемуся под кожей лиловому пятну. Волоски на коже встают дыбом.

Я закрываю глаза и сглатываю.

— Да нет, на самом деле, я…

Раздается свисток, она оглядывается на дверь. Я тут же высвобождаю руку и поднимаюсь.

— Два-а-адцать минут! — гудит откуда-то со стороны первого вагона низкий голос. — Два-а-адцать минут до отправления!

В открытую дверь просовывает голову Джо.

— Эй, нам пора загружать лошадок. Ой, простите, мадам, — говорит он Марлене, снимая шляпу. — Не знал, что вы здесь.

— Ничего, Джо.

Джо застывает в неловком ожидании прямо в дверном проеме.

— Дело в том, что нам нужно бы начать прямо сейчас, — отчаявшись, повторяет он.

— Так начинайте, — отвечает Марлена. — На этот перегон я останусь с Серебряным.

— Нет, так нельзя, — быстро вставляю я.

Она поднимает голову и смотрит прямо на меня, обнажив длинную белую шею.

— Это еще почему?

— Когда мы загрузим остальных лошадей, вы окажетесь в ловушке.

— Ничего страшного.

— А если что-то случится?

— Ничего не случится. А если что, я проберусь по их спинам. — Она устраивается на соломе, вновь поджав под себя ноги.

— Ну, не знаю, — колеблюсь я. Но Марлена смотрит на Серебряного так, что становится понятно: с места она не сдвинется.

Я оглядываюсь на Джо — он сердито поднимает руки вверх, показывая, что сдается.

Еще раз покосившись на Марлену, я устанавливаю разделитель и помогаю завести в вагон остальных лошадей.

Алмазный Джо не ошибся: перегон оказался длинным. Поезд останавливается только вечером.

С отъезда из Саратоги-Спрингз мы с Кинко и словом не перемолвились. Сомнений нет никаких: он меня ненавидит. Не то чтоб я его обвинял — тут уж Август постарался за нас обоих, но, по-моему, объяснить это Кинко все равно не получится.