Михаил Март - Там, где обрывается жизнь: повести

• Название: Там, где обрывается жизнь: повести
• Автор: Михаил Март
• Издательство: АСТ
• Жанр: Детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-062049-4

Почитателям остросюжетного жанра хорошо известно имя Михаила Марта. Это один из литераторов, работающий без скидок на жанр.

Он точен, разнообразен, динамичен и не лишен изящности.

Ну а главным достоинством писателя, безусловно, остается сюжет, искрометная фантазия, неожиданные повороты и эффектные финалы.

За спиной у автора более трех десятков книг, добрая половина которых экранизируется крупнейшими кинокомпаниями России.

Произведения Марта, непревзойденного мастера сложнейшей интриги и непредсказуемого сюжета, давно и прочно завоевали читательские сердца и стали бестселлерами!

---

— Кто тебе помогает?

— Русская мафия. Они мне кое-чем обязаны.

— Теперь я понимаю, почему тебя ценил мой отец. В сравнении с твоим коварством его жестокость выглядит детской забавой.

— У меня был прекрасный учитель в его лице на протяжении двадцати последних лет.

3

Желтые листья кружились по парковой аллее. Небо было покрыто черными тучами. Вербицкий и Громов сидели на скамеечке и не обращали внимания на непогоду.

— Там, где получала загранпаспорт Марина, был сделан и паспорт Юрию. Мы опоздали. Он вылетел во Францию. Сам бы ни за что не додумался выкинуть такой трюк, — задумчиво рассуждал Вербицкий.

Значит, основные события произойдут в Испании, в неподконтрольной нам зоне. Аркадий, Юрий и Вика сойдутся в одной точке. И я уже знаю, кто выйдет из них победителем.

— Я перекопал дело от корки до корки. Не за что зацепиться. В лучшем случае, Вику можно привлечь к делу как свидетеля, — все так же тихо сказал Вербицкий.

— Изучи историю жизни ее шофера. Валериан Васильевич Ухов. Он не с неба свалился, случайных людей в окружении Вики нет и быть не может. Что касается фотографий и записей, то их делал Рудольф Карцев. В его фотолаборатории есть много любопытных негативов. Опытные репортеры предпочитают снимать на пленку. Свиридов должен знать, о ком я говорю.

— Почему ты раньше не сдал нам статуэтки и винтовку Вэла? — спросил Вербицкий.

— Их рано трогать, — уверенно ответил Олег. — Тебе же нужны факты, а их пока не хватает.

— Вика может не вернуться. Последние ягнята сидят перед ее волчьей пастью. Она перегрызет им глотки и успокоится.

— Такой капитал без присмотра не оставляют, она вернется.

— Руководить марионетками можно с другого конца света, Олег. Примеров тысячи.

— В России остался еще один наследник — третья жена старика. Она дождалась своего часа. Я видел ухмылку Вики, когда речь зашла о Валентине Кайранской. Предстоит еще один поединок, мы можем стать его свидетелями. Вика вернется в Россию, чтобы расставить все точки над «i».

— Предлагаешь ждать?

— Подчищай хвосты. Займись жизнеописанием Вэла и познакомься с Рудиком, много интересного узнаешь. А я сегодня вылетаю в Барселону, но вмешиваться не собираюсь. Слишком поздно.

* * *

Вика зашла в полутемный гостиничный номер третьеразрядного отеля, в таких редко селятся туристы и отдыхающие курортники. Придорожный отель был расположен далеко от моря и рассчитан на ночевку шоферов продуктовых фургонов или автостопников, путешествующих с небольшим рюкзачком за спиной. Юрий сидел в кресле-качалке перед открытой дверью балкона и пил сухое вино, поглядывая на звезды.

— Твой брат умер час назад. Юрий оглянулся:

— Причина смерти?

— В больницу привезли не того покойника. Халатность. В пригороде произошла мафиозная разборка, и в больницу доставили двенадцать жертв. Кто-то еще был жив, кого-то сразу отправили в морг. Один из умирающих мог стать донором Аркадия, его и отправили в транспланталогический центр.

— Но это оказался не тот…

— Сердце покойника пригодно к пересадке в течение очень ограниченного времени, и повторные анализы делать не стали. Аркадий умер через тридцать семь минут после пересадки. Виноватых искать бесполезно, могли ошибиться санитары.

— И что теперь?

— Врачи высказали свои соболезнования. Труп будет переправлен в Россию, Аркадия похоронят рядом с отцом. У твоего отца не осталось наследников.

— Ты забыла обо мне.

— О тебе невозможно забыть. Все дело в том, что ты в федеральном розыске, твоя причастность к убийству Галины доказана. Ты будешь арестован, как только спустишься с трапа самолета. Тебя ждет колония строгого режима, а не наследство.

— Ты это серьезно?

— Более чем… И еще. У тебя кончается виза, ты не можешь оставаться в Испании, здесь суровые законы. Тебя депортируют. Все, что ты можешь сделать — это пересечь Гибралтарский пролив на грузовом судне и доплыть до марокканского Танжера. Там не такие жесткие законы, а в порту всегда нуждаются в грузчиках.

— Потрясающая перспектива.

— Увидишь жизнь такой, какая она есть. Может, тогда из тебя получится писатель. Если выживешь. Твое сердце не многим лучше, чем у отца и брата.

— Значит, все, что ты говорила, — ложь? Все подстроено тобой. Но почему? С какой целью?

— Я оставила тебя живым, потому что ты раскаялся. Мне попалась в руки твоя рукопись романа «Жизнь — обман». Ты писал его от первого лица и не мог себе простить соучастия в убийстве. Издателям твоя история не понравилась.

— Всего лишь фантазия автора.

— Может быть. А если у этой истории были свидетели?

— Не было никаких свидетелей.

— Тогда я расскажу тебе, как все было. Двадцать четыре года назад, когда тебе исполнилось семнадцать, а Аркадию девятнадцать, ваш сумасшедший отец учил вас жестокости и безнравственности. Он хотел вырастить из вас хищников, которые первыми кидаются на жертву и перегрызают ей горло. Из Аркадия он сделал зверя. С тобой получилась промашка. Итак, вернемся в тысяча девятьсот восемьдесят четвертый год.

4
Двадцать четыре года назад

Окраина небольшой деревушки, за коровником одинокий дом. Женщина лет тридцати возилась в огороде, когда увидела подъезжавший джип. По тем временам такие машины были редкостью. Она бросилась в дом.

Очаровательная девочка лет двенадцати гладила белье в огромной, практически пустой комнате. Там действительно не было почти ничего, но много пустых бутылок.

— Вика, доченька, быстро лезь на чердак и не высовывайся, что бы здесь ни происходило. Если с тобой что-то случится, тогда моя жизнь прожита зря!

Девочка испуганно смотрела на мать.

— Беги, Вика. Каждая секунда дорога.

Вика побежала к стремянке, приставленной к стене, поднялась по ней наверх, открыла люк и забралась на чердак. Люк закрылся. Женщина тут же убрала стремянку за печь.

Двери распахнулись. В дом вошли трое. Мужчина лет под сорок и два парня, которым и двадцати не исполнилось. У младшего еще усы не пробились.

— Ну вот, голубушка, я тебя и нашел. Сколько же лет на это ушло! Но от меня не спрячешься.

— Убирайся вон из моего дома, мерзавец!

— Ты все еще носишь мою фамилию, мне это не нравится. Я решил разрубить этот узел.

— Не пугай, я тебя не боюсь. Развода ты не получишь.

— Он мне не нужен, я буду вдовцом. Мне не привыкать.

Дмитрий вышел на середину комнаты, поставил табуретку, встал на нее и выкрутил лампочку из патрона. Абажура не было.

— Крепкий проводок. — Он подергал за электрический шнур. — Тебя выдержит.

Женщина бросилась к двери, но парни преградили ей путь.

Вика стояла на коленях и смотрела в щель между досками. Под коленкой что-то шевельнулось. Девочка вздрогнула. По чердачному полу проходил электрический шнур, за который дергал мужчина в комнате. Шнур через керамический цилиндр в центре чердака уходил вниз. Девочка не понимала, что происходит.

Мужчина спрыгнул с табуретки и подставил вторую.

— Прошу. Эшафот для леди готов! От судьбы не убежишь, Кристина.

Двое парней подвели женщину.

— Я проклинаю тебя, Дмитрий, и весь твой род!

— Одним проклятием больше, одним меньше. Полезай на стул:

Кристина повиновалась.

Дмитрий встал на другой табурет и завязал узел на шее женщины. Провода едва хватало, и он сильно натянулся.

— Кто вышибет из-под ее ног табуретку, получит новенькую «девятку» на день рождения, — сказал Дмитрий, спрыгивая со своего табурета.

Младший опустил голову. Старший посмотрел на него с усмешкой:

— Сосунок!

Вышел вперед и с силой ударил ногой по табуретке. Женщина повисла в воздухе.

Младший выскочил из дома, его стошнило.

— Из этого хлюпика ничего путного не получится, — сказал отец старшему, похлопал его по плечу и подтолкнул к двери.

Девочка зажала рот руками, по ее лицу текли слезы.

5

Виктория закурила.

— Теперь ты знаешь, кто был свидетелем.

— Значит, ты моя сестра?

— И любовница своего отца. А моя дочь приходится ему и дочкой, и внучкой одновременно.

— Рассчитываешь на наследство? Как докажешь родство?

— Меня наследство не интересует, я получу большее. При получении паспорта я взяла фамилию деда по материнской линии и его отчество. Носить фамилию Кайранских слишком тяжелый груз, меня тошнит от нее, как когда-то тебя воротило от поступков твоего отца.

— У меня к тебе нет претензий, сестра. Я поеду в Марокко. Лучшей участи не достоин.

— Дать тебе денег?

— Я и так тебе должен. Без денег романтичней.

— Прощай, Юра.

— Прощай. Бог тебе судья.

Виктория тихо вышла из номера.

6

Поезд из Москвы прибыл поздним вечером. Рудольфа никто не встречал. Он направился на стоянку, где оставил свой старенький «Ниссан». Телеграмму Вике он отправил еще из Шереметьево, когда посадил Юрия в самолет. Теперь ему необходимо отпечатать фотографии, подтверждающие этот факт. Мало ли куда парень денется, нужны доказательства — задание выполнено, за остальное он не отвечает. Рудик сел в машину и поехал в свою фотолабораторию. Его ожидал неприятный сюрприз. Когда он включил свет, то увидел троих мужчин, сидящих на старом кожаном диване. Одного из них он хорошо знал — это был следователь прокуратуры Свиридов. Теперь не отвертеться. Где и в чем он допустил просчет, Рудольф понять не мог. Ни одного следа он за собой не оставил, работал чисто.