Ли Юй - Двенадцать башен

• Название: Двенадцать башен
• Автор: Ли Юй
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1985

В книгу «Двенадцать башен» выдающегося китайского писателя, прозаика и драматурга XVII века Ли Юя (1611—1679) вошли его лучшие произведения, написанные в жанре городской повести: любовные новеллы, семейные драмы, плутовские повествования, сатирические обличительные рассказы. Они познакомят читателя с бытом и нравами Китая той поры.

На русском языке все произведения публикуются впервые.

---

— Такая красотка непременно попадет в руки подорожника! — судачили они. — Потеряет честь и достоинство. А младенца либо пристрелят, либо зарежут. А они блаженствуют, видно, забыли, в какое время живут.

Так оно и было. Сюцай, давно мечтавший о сыне, который станет продолжателем рода, не думал о возможных бедах. И лишь когда ребенок появился на свет, стал прислушиваться к разговорам, которые вели гости, приходившие с поздравлениями. Наконец он понял, что в это смутное время наследник — дар хрупкий и недолговечный и в любой момент может погибнуть от руки разбойников. Во что бы то ни стало следует его уберечь от беды. А для этого необходимо разлучить младенца с матерью. Но проживет ли он без материнского молока? Неужели нить, которая тянется уже несколько поколений, вдруг оборвется? Нет ребенка — плохо, появился наконец — еще хуже, ведь все равно погибнет. От горестных дум сюцай готов был плакать и поделился своими тревожными мыслями с женой.

— Что беспокоит вас? — спросила жена. — Хотите, чтобы я лишилась жизни и сохранила честь, осталась чистой, как лед, и непорочной, как яшма, или же чтобы я спасла свою жизнь и сохранила наше дитя? Словом, желаете ли вы, чтобы я по-прежнему оставалась вашей супругой и, как говорится, держала в руках пест и ступу?

— Это было бы прекрасно, но, увы, совместить оба твоих желания сейчас невозможно. Если вы с сыном попадете в руки злодеев, то непременно погибнете. Поэтому прошу, не рискуй понапрасну, а постарайся уберечь частицу моей плоти, как говорят: «Сохрани главное, презрев мелкое».

— Значит, вы хотите, чтобы прежде всего я уберегла наше чадо, а до женской чести вам нет никакого дела? Но вам ведь известно, что высшее достоинство женщины — ее целомудрие, оно важнее всех остальных добродетелей. Эту старую истину вам следовало бы знать, поскольку вы человек ученый. Я прежде от вас не слышала, что, поступившись большой истиной, можно сохранить малую!

— Верно! Но сейчас все в жизни переменилось, поступить надо как-то иначе. К примеру, находясь в положении Яо и Шуня, проявлять вежливую уступчивость[324], оказавшись же на месте Тана и У[325], прибегать к жестоким карам. Ты спросишь, почему это так? Потому что названные государи жили в разных условиях. Так и у нас. Если ты сохранишь жизнь нашего чада, продолжающего нить рода, если вырастишь его, это будет великим подвигом, не имеющим ничего общего с деяниями тех, кто по собственной воле падает в сточную канаву.

— Быть может, и так. Допустим, я ценой позора сумею вырастить сына. Через какое-то время вы нас найдете, и мы снова соединимся, как мясо с костями. Но скажите по совести, сможем мы в этом случае сохранить прежние чувства друг к другу? Когда-то я видела пьесу «Полоскание шелка»[326] о красавице Сиши, которая после гибели Уского дома последовала за Фань Ли[327], вернувшись к озерам[328]. На ее месте я умерла бы от стыда! Всем известно, что поначалу из-за мести, которую хотел осуществить государь, она лишилась целомудрия и доброго имени, но зрители, как я помню, не очень-то строго судили Сиши, видно, считая, что ей удалось сберечь прежние чувства. А по-моему, после восстановления чести страны ей лучше бы принять смерть, покончив с собой. Однако она не сделала этого, напротив, подобная оскверненной яшме, вернулась к Фань Ли, своему прежнему мужу. Сиши считают несравненной красавицей, когда-либо существовавшей в нашем мире. Я же думаю, что она первая в истории бесстыдница. На ее месте я запретила бы ставить эту мерзкую пьесу о возвращении к озерам. Хорошенько запомните то, что я сейчас сказала, это послужит вам хорошим уроком.

Слова жены опечалили сюцая до слез.

Через некоторое время отовсюду поползли слухи, что к Нанкину приближаются разбойные полчища и спрятаться от них невозможно. Впрочем, мужчины, надев легкую обувь, еще могли уйти, а вот женщины с их крохотными ножками надежды на спасенье не имели. Злодеи тащили их веревками, крючьями. От них не убежишь, не вырвешься!

— Время не терпит! — обратился сюцай к жене. — Будь осторожна, а главное, помни о том, что я тебе сказал!

— Женская честь — дело серьезное, — промолвила женщина. — Посоветуйтесь прежде с родичами, старейшинами рода. Дадут вам согласие, я последую вашему совету. Если же хоть один из старейшин будет против, я приму добровольную смерть. Пусть восторжествует великая справедливость!

— Ты права! — согласился сюцай.

Без излишних проволочек сюцай пригласил родственников в семейное святилище[329] — Башню Поклонения предкам, передал им свой разговор с женой и попросил совета.

— Сейчас гораздо важнее сохранить младенца, нежели целомудрие, — заметил один из старейшин.

Остальные с ним согласились. Сюцай попросил одного из родичей позвать жену, и все принялись ее уговаривать. Главное, мол, спасти чадо во имя продления рода, а все остальное не важно.

— Так повелось, что подданного, проявившего неверность, называют предателем, жену, потерявшую честь, — блудницей, сообразно совершенным поступкам, — проговорила госпожа Шу. — Но эти поступки часто совершают в силу необходимости — дабы продлить род или спасти страну, и рано или поздно все об этом узнают. Почтенные родственники, вы так настойчиво меня уговариваете, что я вынуждена уступить. Но вот что я вам хочу сказать. Хорошо, если младенец не умрет от стрел или от чирьев, слава предкам, которые сохранят ему жизнь. Но ведь может случиться, что я не смогу его вырастить, что он не доживет до той поры, когда мальчику делают прическу. И тогда меня будут поносить, как распутницу?

— Твоей вины здесь не будет, — сказал кто-то. — Значит, такая судьба. Пока мы ведем речь о твоем согласии, а не о том, что может случиться с ребенком!

— Это так, но все следует хорошенько обдумать и обсудить! Продление рода имеет прямое отношение к предкам, а потому надо совершить гадание. Если предки простят мой грех, я вопреки собственной воле подчинюсь. Если же гадание предрекает несчастье, значит, не суждено мне вырастить наше дитя. В этом случае я сохраню свою честь, чтобы супруг не скорбел понапрасну. А то ведь можно потерять сразу обоих — и мужа, и сына.

— Что же, сказано справедливо, — согласились родственники.

Они попросили сюцая приготовить два листа бумаги и растереть тушь. На одном листке написали «Блюсти целомудрие», на другом — «Уберечь чадо». Листки скатали в бумажные шарики, положили в разные места и приступили к гаданию. Гадание показало, что надобно уберечь чадо. Сюцай возрадовался, а родственники снова принялись уговаривать женщину, и она наконец согласилась. Горько плача, госпожа Шу совершила четыре глубоких поклона в честь предков.

— Увы! В наше время никто не думает о соблюдении чести! — промолвила она. — В пору, когда злодеи повсюду творят бесчинства, все моральные правила преданы забвению. Небо, Земля, великие предки! Молю вас, явите свою мощь, покарайте злодеев! Пусть воспрянут к жизни верные и благородные люди!

Простившись с родными, она обняла младенца и вместе с мужем направилась в сад, где росли желтые кипарисы. Оттуда донеслись звуки циня. Если хотите узнать, что случилось дальше, прочтите следующую главу.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Несколько железных цепей спасают жизнь человека; с помощью пеньковой веревки связываются близкие судьбы

Итак, оба супруга поклялись во что бы то ни стало сохранить жизнь своему ребенку. А через несколько лун в восточные области пришли разбойные полчища Чуан-вана Стремительного[330]. Спасаясь от них, сюцай покинул родной кров, и жена его осталась с младенцем одна. Она не избежала надругательства, как и все здешние женщины, кроме разве самых уродливых. Однажды в дом ворвался какой-то разбойник. Женщина изо всех сил прижала младенца к груди. Разбойник поднял меч.

— Я согласна на все, только пощади дитя! — воскликнула госпожа Шу, рыдая. — Если убьешь его, я живой тебе не достанусь!

Разбойник не стал убивать ни мать, ни дитя, а взял к себе, и с тех пор они следовали за ним повсюду. Где только им не довелось побывать!

Однако вернемся к сюцаю. Через некоторое время он возвратился домой, но никого не застал и горько заплакал. Что поделаешь, пришлось смириться. Можно ли надеяться в пору лихолетья на счастливое соединение с ближними? Одна надежда, что появится достойный Сын неба, которому удастся «соединить осколки разбитого зерцала», то есть навести порядок в стране. Через несколько лет утвердился Треножник новой династии[331]. В местностях Чу и Шу воцарился мир. Генерал-губернатор провинций Ху и Чуань объявил о том, что можно выкупить женщин, оказавшихся в плену. Из высочайшего указа сюцай понял, что все, кого разбойники взяли в плен, сейчас находятся в Большой армии[332]. Он продал дом и всю утварь и отправился на поиски жены и ребенка. В пути ему пришлось пережить немало трудностей и невзгод. Он видел многих счастливцев, которым удалось найти и выкупить своих близких. Увы! Шу не повезло. Почти полгода скитался он в Чуань и Ху, истратил добрую половину денег, но все впустую. На обратном пути Шу ограбили разбойники, отняли все до нитки, и, чтобы не умереть с голода, ему пришлось просить подаяния. Это было нелегко. Все жители попрятались, избегая встречи с солдатами, которые появлялись почти ежедневно. Порой сюцаю приходилось идти в армейский лагерь просить у солдат что-нибудь из съестного.