Нельсон Демилль - Спенсервилль. Книга 2

• Название: Спенсервилль. Книга 2
• Автор: Нельсон Демилль
• Издательство: АО „Издательство «Новости»"
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7020-0926-6

Полковник Кит Лондри, работавший в Совете национальной безопасности США, после окончания «холодной войны» вынужден уйти в отставку. Он возвращается в свой родной город Спенсервиль, где живет его первая любовь Энни Прентис, ставшая теперь женой жестокого и безнравственного начальника спенсервильской полиции. Кит решает помочь ей уйти от мужа, однако побег не удается, и романтическое приключение отставного полковника превращается в кровавую драму.

---

– Обмой-ка семейные Драгоценности Бакстеров, дорогуша. Спиртом. Мне нравится, как ты это делаешь, – распорядился Клифф.

Она обильно смочила спиртом марлевый тампон и обмыла ему гениталии.

– А-ах! Отлично. А теперь смажь их вазелином.

Она взяла тюбик с мазью, выдавила немного ему на пенис и яички и стала втирать – потом, увидев, что у него снова начинается эрекция, остановилась.

– А знаешь, – заметил он, – я могу заниматься сексом по три раза в день. Я трахал каждый день одну или двоих, а потом приходил домой и дрючил еще и тебя. Как тебе это? Не думай, что ты одна бегала налево.

Энни никогда и не считала, будто он хранил ей верность, и не понимала, с чего он взял, что подобное признание как-то заденет ее. Но его мозг старательно выискивал все, что могло бы так или иначе обидеть, оскорбить, унизить ее, подорвать ее чувство собственного достоинства, заставить поверить в свою никчемность. По-видимому, Бакстер искренне полагал, что, если он будет достаточно долго обзывать ее сукой, потаскухой и уличной девкой, она в конце концов и сама в это поверит. Она ведь чуть было не поверила ему, когда он утверждал, будто кастрировал Кита. И когда он заявил, что хочет переспать с ее сестрой, у Энни это тоже вызвало приступ гнева и тревоги. Когда же он бил ее, она ощущала себя совершенно беззащитной и полностью в его власти, но, несмотря на все испытываемые мучения, все же сохраняла какое-то, пусть минимальное, но достоинство. В результате избиения только укрепляли ее решимость не позволить себе сойти с ума.

– Можно мне теперь взять одеяло и что-нибудь поесть? – спросила она.

– В мотеле, когда я тебя там обнаружил, ты была голая, вот так и ходи. – Он встал с дивана и натянул штаны.

– Пожалуйста, Клифф. Я замерзла и хочу есть. И мне надо в туалет.

– Да? Ну ладно, можешь подняться.

Она выпрямилась и, не спрашивая у него разрешения, завернулась в одеяло.

– Пойдем, – сказал он.

– А можно, я одна?

– Ни в коем случае, голубушка. Пошли.

Они прошли мимо кухни, спустились в небольшой холл и свернули в ванную комнату.

Пока она, стараясь не встречаться с ним взглядом, справляла большую нужду в унитаз, Бакстер присел на край ванны. Энни оторвала туалетную бумагу, вытерлась, потом поднялась и вышла назад в холл. Цепь не давала ей идти широким шагом, как ей хотелось. Энни свернула в кухню, но Бакстер опередил ее и уже стоял возле холодильника.

– Чем проститутки питаются, кроме членов? – спросил он.

Она подавила глубокий вздох и ответила:

– Мне хочется чего-нибудь горячего. Я сама сделаю.

– Будешь есть то, что я дам. Садись, если задница не очень болит, или стой, или опускайся на четвереньки, я тебе поставлю на пол собачью миску, как в прошлый раз.

Она подошла к небольшому столу и осторожно опустилась на деревянный стул, кутая плечи в одеяло.

Бакстер открыл холодильник и положил на бумажную тарелку два ломтика хлеба, несколько ломтиков уже отрезанного холодного мяса и швырнул тарелку на стол.

– Ешь.

Энни начала есть, Бакстер наблюдал за ней. Ела она не торопясь, хотя чувствовала такой голод, что ей было даже нехорошо.

Бакстер достал себе из холодильника банку пива, а перед Энни поставил пакет молока, хотя стакана и не дал. Он уселся напротив нее и произнес:

– Больше не получишь, так что не проси.

Энни решила, что пора уже попытаться втянуть его в какой-то нормальный разговор. Сейчас он казался ей немного успокоившимся, удовлетворенным, довольным собой, так что, возможно, ей удастся из него что-нибудь вытянуть. Она постаралась придать своему голосу приветливый тон, как будто ничего особенного не произошло и Бакстер ее только что не истязал и не насиловал.

– Сколько у нас продуктов, Клифф? – спросила она.

– На два-три месяца хватит. Свежих примерно на неделю или около того. Но есть консервы и концентраты. И полно пива.

– А что потом?

– А потом я съезжу в город и куплю еще. А что? Тебе куда-нибудь нужно?

– Просто хотела узнать, сколько мы здесь пробудем и когда поедем домой.

– Ты и так дома, радость моя.

– Я хотела сказать, домой в Спенсервиль.

– А зачем тебе туда надо?

– Мне казалось, мы там живем.

– Да? – улыбнулся он. – Не думаю. Мы теперь в отставке, голубушка. И тот дом я продам.

– Ну что ж. По-моему, это неплохая мысль. – Ей не хотелось пить из пакета, но все же пришлось это сделать. Потом она, как бы между делом, спросила: – А когда мне можно будет позвонить?

Бакстер хмуро посмотрел на нее.

– Когда начнешь раскаиваться в том, что наделала.

– Я уже раскаиваюсь, Клифф. Мне очень жаль, что так получилось. Когда ты меня простишь?

– Никогда. Но в один прекрасный день я могу сделать твою жизнь чуть-чуть полегче. Однако до этого дня нам еще очень, очень далеко.

Она кивнула, отлично сознавая, что такой день никогда не наступит. Энни понимала: опасно напоминать ему, что детей нельзя будет долго держать в отдалении, что на День благодарения или самое позднее на Рождество они захотят приехать на Грей-лейк. А кроме того, существовали ведь и ее сестра, ее родители, другие родственники, да и его родные тоже. Однако напоминание о том, что есть внешний мир, с которым все равно придется считаться, могло бы побудить его сорваться, и тогда неизвестно, чем и как все обернется. Однако, спросив насчет возможности позвонить по телефону, она уже затронула эту тему и теперь видела, что Бакстер задумался.

– Если я позвоню, люди не будут недоумевать, куда мы пропали, – проговорила она. – Скажу им, что мы уже вернулись из Флориды и…

– Об этом пусть у меня голова болит. Может быть, на следующей неделе или через неделю. Пока мы для всех во втором свадебном путешествии во Флориде. Я не обязан ни перед кем отчитываться. Я в длительном отпуске, и никому, кроме меня самого, нет никакого дела, где и как я его провожу. Дети уже не маленькие, у них своя жизнь и им на нас наплевать. Буду им время от времени звонить.

– Хорошо, – кивнула она. Потом посмотрела на него и спросила: – Клифф, ты заставил меня заплатить за то, что я сделала, – я получила по заслугам. Почему бы теперь нам не сделать вид, будто ничего не случилось и не вернуться в Спенсервиль? Ты же сам понимаешь, что тебе нужно назад, на работу, что тебе еще несколько лет дослуживать. Я поняла, как надо себя вести, я очень… сожалею о том, что случилось, и подобное больше не повторится, обещаю тебе. Ты именно тот, кто мне и нужен. – Говоря все это, она внимательно наблюдала за ним и видела, что ее слова достигают цели, он начинает над ними задумываться. – Ни к чему нам торчать здесь слишком долго, – продолжала Энни. – Я поняла, что должна делать, чтобы ты был доволен и счастлив, и могу заниматься этим и в Спенсервиле. А если мы через пару-тройку недель вернемся, то избежим необходимости отвечать на массу вопросов. Договорились?

Он молчал не меньше минуты, потом поднялся, но так ничего и не сказал. Клифф пристально смотрел на нее, и она тоже встала, еще плотнее обернув вокруг себя одеяло. Они глядели друг на друга, и Энни чувствовала, что в нем происходит какая-то внутренняя борьба. Она не знала, в какой мере его поведение было продиктовано яростью, а в какой являлось следствием каких-то психических отклонений. Ее пугало, что за эти последние три дня он нисколько не успокоился – даже наоборот, держался все хуже и хуже.

Наконец Бакстер улыбнулся и приветливо произнес:

– Похоже, тебе захотелось вернуться к тому, как мы жили, только чтобы было еще лучше, чем раньше.

– Да.

– Значит, ты меня любишь. Иначе ты бы не стала обещать и делать все это человеку, который тебе неприятен.

– Да, не стала бы.

– Ты меня любишь? – спросил он. Энни не отвечала.

– Скажи, что ты меня любишь.

Она понимала, что должна сказать, всего лишь произнести эти три слова, – в противном случае он поймет, что все сказанное ею до сих пор было ложью. – Скажи мне, что ты меня любишь.

– Нет, не люблю.

– Не верю. Но я тебя люблю.

– Если бы ты меня любил, ты бы со мной так не поступал.

– Я не сделал ничего такого, на что ты не напросилась бы сама. Разве я поступал так с тобой прежде, пока ты не сбежала и не разлеглась под этим типом? Поступал?

– Ты… нет, не поступал.

– Вот видишь?! Тебе просто не нравится расплачиваться. Не нравится отвечать за свои поступки. Вот в чем беда с вами, бабами. Вечно стремитесь получать что-то за просто так, проехаться на халяву и ни за что не платить. Ты сама устроила все это дерьмо в Спенсервиле. И так легко теперь не отделаешься.

– И ты тоже.

– Что ты хочешь этим сказать, сука?

Она не ответила.

– Снова ремня захотела?

– Нет.

– Я думаю. Так значит, ты меня не любишь. Ничего, полюбишь. И когда ты в конце концов произнесешь эти слова, то произнесешь их искренне. Абсолютно искренне, от всей души. Ты скажешь: «Клифф, я тебя люблю». Так что, если бы у меня стоял тут детектор лжи, он бы мне подтвердил: ты говоришь святую правду. Но вот что я тебе скажу, голубушка: никакой детектор лжи мне не нужен, потому что, когда придет такой день, я это сам почувствую и ты тоже.