Алексей Васильев - Вооружение древних (оружие)

• Название: Вооружение древних (оружие)
• Автор: Алексей Васильев
• Жанр: История

---

Очень многие типы наконечников стрел употреблялись в строго определенные периоды времени и поэтому являются вполне надежным датирующим материалом.

Hе останавливаясь на принципах определения типов и видов наконечников стрел, не будем подробно характеризовать каждый тип и вид, область их распространения, этническую принадлежность и т. п., поскольку все эти и многие другие сведения о каждом типе читатель может найти в книге А. Ф. Медведева (Медведев А. Ф., 1966, с. 53 89).

В настоящем обзоре даются хорошо датированные и наиболее характерные для определенных периодов типы железных наконечников стрел с IX по XIV включительно. Поэтому для краткости мы будем обозначать типы и виды наконечников стрел не полным названием, а порядковыми номерами по классификации А. Ф. Медведева.

Все наконечники стрел подразделяются по форме насада на древко стрелы на два отдела — втульчатые и черешковые. Втульчатые не характерны для Руси и кочевников. Они были распространены вдоль западных границ Древней Руси, и, видимо, были заимствованы от западных соседей (поляков, чехов, немцев), у которых они имели широкое распространение. Hа Руси они составляют около одного процента от всех стрел. Остальные 99 % наконечников были черешковыми. Лишь в районе Прикамья втульчатые наконечники употреблялись с глубокой древности до средневековья. Ими пользовались местные финно-угорские племена.

Были типы наконечников стрел, которые употреблялись в течение длительного периода. Hа табл. 18 представлены именно такие типы. Среди них есть и втульчатые (табл. 135, 1 — 8) и черешковые (табл. 18, 4 — 19), плоские и граненые бронебойные (табл. 35, 12 — 17). Все они имели широкое распространение у народов Восточной Европы в период с XIII по XIV в. У некоторых из них период распространения на 100 — 200 лет короче, чем у других, но каждый из них был в обиходе не менее четырех- пяти веков. Hа протяжении этого времени каждый тип претерпевал изменения в размерах, в отделке и т. п., и поэтому в дальнейшем вполне возможно выделение вариантов отдельных типов, у которых период распространения несомненно сузится.

Типология и хронология распространения всех типов наконечников стрел приведена на таблицах 135 — 140. Представленные здесь наконечники стрел свидетельствуют не только о разнообразии их типов, связанных с функциональным назначением. Они отражают также этническую принадлежность, технический прогресс, пути распространения и характер взаимоотношений различных народов.

Булавы

Булавы (табл. 129 — 130). Судя по тому, что на Руси существовали мастера по отливке булав и кистеней, ударное оружие служило ратнику важным подспорьем. Булавой пользовались пехотинцы и конники в рукопашной схватке, когда требовалось нанести быстрый удар в любом направлении.

В русском войске булавы проявлялись в XI в. как юго-восточное заимствование. Их собирательное древнерусское наименование — кий. К числу древнейших русских находок относятся навершия (чаще железные, чем бронзовые) в форме куба с четырьмя крестообразно расположенными шипами (тип 1, XI в.). Модификацией этой формы являются железные булавы в форме куба со срезанными углами (тип 11). Булавы с такими навершиями, составляющие почти половину всех находок весьма дешевое и, вероятно, широко доступное оружие рядовых воинов: горожан и крестьян. В XVII в. булавы этой формы — знак царской власти.

Своего расцвета производство булав достигло в XII–XIII вв., когда появились бронзовые литые навершия весьма совершенной и в то же время сложной формы с четырьмя и двенадцатью пирамидальными типами (редко больше) (типы 11 — 1V). При действии таким орудием тяжесть удара обязательно приходится на один или три соседних шипа. Вес наверший 200 — 300 г, длина их рукоятей 50 — 60 см. Некоторые были позолочены и принадлежали воинам, феодальной знати, городским ремесленникам. Бронзовые булавы изготовлялись в первую очередь в Киеве и южнорусских городах (в этих местах сконцентрировано почти 90 % всех находок), расходились внутри страны и за ее пределами от Волжской Болгарии до Юго-Восточной Прибалтики и Швеции и вызвали, по-видимому, местные подражания (ср. Laszlo K., 1972, р. 166 — 180). Суля по нескольким находкам наверший с большим количеством шипов (12 и более), их производство в XIII в. было, по-видимому, освоено в городах Юго-Западной Руси. Hа примере бронзовых наверший устанавливается серийность их производства по первоначальному образцу и копирование изделий высококвалифицированных мастеров.

Необходимость локального дробления брони вызвала в первой половине XIII в. такие нововведения, как булавы с односторонним клювовидным выступом — клевцом, и шестоперы (типа 11А, V1). Последние, судя по находкам, являются древнейшими среди других подобных европейских образцов. Эти шестигранные железные (иногда и бронзовые) навершия употреблялись в боевой практике вплоть до конца XVI в. и их раннее появление на Руси было подготовлено использованием многолопастных железных булав, также представленных в русских находках первой половины XIII в. (тип V). В XIV в. шестоперы, а также, вероятно, и булавы, из простого оружия начали превращаться в знак командира и военачальника.

Кистени (табл. 130 — 131). Происхождение и распространение кистеней, так же как и булав, указывает на их связь с конным боем, что подтверждается относительной легкостью (около 200 — 250 г) и подвижностью самого оружия, предназначенного для нанесения ловкого и внезапного удара в самой тесной схватке. Действительно, почти половина всех известных гирек от кистеней найдена в Киевском Поднепровье. Эти находки указывают на их использование в воинском быту русского и черноклобуцкого населения и очерчивают район налаженного сбыта городской продукции. Вывозился этот вид оружия и в Волжскую Болгарию. Средневековые костяные, железные и бронзовые кистени, отделанные серебром, чернью, затейливым орнаментальным узорочьем, помеченные родовыми и семейными знаками, именно воинское, а не разбойничье оружие.

Появились кистени на Руси в X в., как и булавы, из областей кочевого Востока и в снаряжении войска удерживались вплоть до конца XVI в. Начиная со второй половины X в. повсеместно распространились костяные гирьки, удлиненно-яйцевидной формы (тип 1). Они изготовлены из рога лося, снабжены отверстием для пропуска металлического стержня с петлей на одном конце. Бытовали такие кистени до XIII в. включительно. К следующей группе относятся одновременные костяным железные или бронзовые гири гладкие, граненые или с мелкими выпуклостями (типы 11 и 11а). Среди них встречаются весьма нарядные, элементы декора которых искусно подражают зерни.

Развитие художественно отделанных кистеней приводит к созданию уплощенных грушевидных форм (тип 111). Их корпус отливался из бронзы, заполнялся свинцом и украшался черневым орнаментом. Hа целой серии таких образцов, отлитых в 1200 — 1240 гг., по-видимому, в Киеве, изображены процветший крест и древо жизни (табл. 131, 14). Hа уплощенных бронзовых гирях известны изображения птицы, льва, знаки Рюриковичей. Кроме того, в южной Руси в XII–XIII вв. изготовляли железные и бронзовые кубовидные гирьки со срезанными углами и напаянными на их грани полушариями, а также подражающие булавам образцы с разновеликими шипами (типы 1V–V). Переходными к формам XIV в. являются железные кистени биконической формы с прямоугольным ушком (тип. V1). В целом отечественные образцы ударного оружия предвосхищают формы, относящиеся к зрелому средневековью, и в Европе они оказались одними из своеобразнейших.

Щиты

Древнейшими археологически известными русскими щитами были круглые, снабженные в центре полушаровидным или сфероконическим металлическим умбоном (типы I–II, табл. 144, 9-12). Почти забытые в XII–XIII вв., круглые щиты вновь используются в коннице в XIV — начале XVI в. В связи с выдвижением конного войска во всей Европе, не исключая Руси, с XI в. распространились прикрытия миндалевидной формы, закрывавшие всадника от подбородка до колена, его прежний круглый щит не обеспечивал (табл. 144, 13). В конце XII — начале XIII в. миндалевидные прикрытия становятся меньше, утрачивают свои металлические детали (оковки, умбоны, заклепки), а по очертаниям приближаются к треугольным. Эволюцию этих форм можно проследить лишь по изобразительным источникам. Пользуясь этими данными, можно заключить, что около 1200 г. щит из пассивного и малоподвижного средства защиты становится все более мобильным и удобным для манипулирования в бою. Так, на миниатюрах Радзивилловской летописи щит не только прижимают к телу, его выдвигают вперед, подставляют под вражеское оружие, чтобы ослабить или отбить удар «налету». Есть основания отнести возникновение этих приемов еще к домонгольской боевой практике.

В XII–XIII вв. поле щита украсилось эмблемами и стало служить геральдическим целям. Щит наряду с такими предметами, как шлем, меч, копье, служил не только в бою, но и как государственный и военный символ и знак ранга. Судя по детальным воспроизведениям на печатях и миниатюрах, во второй половине XIV–XV в. в Северной Руси использовали щиты скругленно-прямоугольных очертаний с четким долевым желобом (табл. 144, 18). Желоб, членивший поле щита на три части, служил вместилищем руки и тем облегчал рассчитанные защитные манипуляции в бою. Щиты этой формы назывались павезами и, кроме всадников, использовались пехотинцами с сулицами, арбалетами и ручницами. Им требовалась некоторая пауза, чтобы под надежной защитой метнуть или перезарядить свое оружие. Речь идет о популярной воинской принадлежности в течение XIV в., приблизительно одновременно распространившейся у русских, литовцев, поляков, орденских немцев. Это изобретение, вопреки некоторым утверждениям, не было внезапным, и по деталям восходит к защитным приспособлениям, вырабатывавшимся в XII–XIII вв. Считают, что раньше, чем где-либо, павезы были приняты тевтонскими и литовскими рыцарями. Вычеркивать из этого списка русских, а также поляков, думается, пока преждевременно. Hа востоке Европы, во-первых, в XII–XIII вв. уже, по-видимому, существовали щиты, снабженные долевой гранью, напоминавшей желоб классической павезы XIV в., во-вторых, имели место приемы боя, требующие заградительного отражения не только удара, но и летящей сулицы или стрелы.