Джон Бердетт - Бангкок-8

• Название: Бангкок-8
• Автор: Джон Бердетт
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 978-5-17-040902-0, 978-5-9713-6704-8

Бангкок.

Город-мечта, город-западня…

Азиатская столица, где причудливо переплелись культура Востока и практицизм Запада. «Тропический рай», считающийся негласным центром проституции и наркоторговли.

Здесь человеческая жизнь стоит дешево, а преступления раскрываются далеко не всегда.

Однако детектив Сончай, бывший уличный бандит, теперь ставший крутым копом, не привык отступать. Расследование таинственного убийства американского военного он намерен довести до конца, чего бы это ему ни стоило.

Он готов поставить на карту собственную жизнь и проделать путь по самым опасным районам города, где царит насилие, а порок стал образом жизни…

---

— Вы считаете это существенным? — Джонс потерла подбородок и недоверчиво посмотрела на меня так, как умеют смотреть американцы, особенно когда попадают за границу. — Скажите, где вас высадить, поскольку все, что мне теперь нужно, — это большой глоток грубой западной культуры. Я собираюсь вернуться в «Хилтон», заказать в номер американскую еду и сидеть в большой, удобной комнате с кондиционером, смотреть Си-эн-эн, пока не вспомню, кто я такая. Вашу страну полностью изуродовала магия. Попав сюда, я оценила того, кто изобрел логику, потому что до него весь мир был таким, как ваш.

— Это верно, — согласился я. — Магия — явление первобытное.

Я стоял на тротуаре и смотрел, как машина Джонс влилась в пробку на Рама IV. Мне было немного жаль агента ФБР, и меня расстраивало ее убеждение, что в человеческом существовании есть хоть что-то подвластное логике. Должно быть, это заблуждение свойственно Западу. Культурная профанация вызвана машинами, которые там продолжают изобретать. Это все равно что выбирать рингтон на мобильном телефоне: логический лабиринт, из которого не существует разумного выхода. Логика в качестве развлечения. Если честно, я жду не дождусь предсказанного учителем смещения центра мировой власти на Восток. Мои мысли вернулись к Фатиме. Но и тот кхмер не давал мне покоя, представляя собой загадку.

*

Суть человеческой жизни в том, что большую часть времени людям нечего делать, поэтому мудрейшие из них учатся искусству ничегонеделания. Я возвратился в свою халупу и начал медитировать. Мне следовало покаяться в гордыни, которую я в себе ощутил, раскрыв (пусть даже в самых общих чертах) это дело. От этого чувства следовало избавляться, иначе мне не суждено продвинуться по Восьмеричному пути истины. Тем более что в деле оставалось много неясностей. Змеи и Уоррен до сих пор скрыты под покровом тайны. К тому же я не мог придумать того, каким образом мне удастся убить Уоррена. И как вести себя с Фатимой? Я был уже близок к решению загадки о змеях, когда зазвонил телефон. На экране отразился номер агента ФБР, и я подавил в себе раздражение.

— Слушайте, я хочу извиниться. Я повела себя неправильно. Сделала все, о чем нас предупреждали, чтобы мы ни в коем случае не делали. Забылась, проявила высокомерие. Виновата. Культурный шок оказался сильнее, чем можно было представить. Мне показалось, что я тону. Ни разу не приходилось испытывать подобного ощущения — словно я оказалась в таком месте, где нет никаких основ. Хочешь на что-то опереться, но понимаешь, что все иллюзия. В том, что я говорю, есть какой-нибудь смысл?

— Думаю, вы делаете успехи. Сейчас вы описываете свой духовный опыт, — ответил я, однако не добавил: «Добро пожаловать в реальный мир».

— Не надо относиться ко мне свысока только лишь потому, что я так поступала. Давайте пообедаем вместе и обсудим наше расследование.

Мне не хотелось говорить о деле. И, решив, что надо как-то отвертеться от этого, я сказал:

— Завтра мне необходимо быть на крокодиловой ферме в Самутпракане. Если хотите, можем поехать на вашей машине.

*

В тот же день в «Бан Кван» мне сообщили, что накануне Фрица жестоко избили и он попал в больницу. Меня не хотели к нему пускать, пока я не пригрозил надзирателям, что привлеку их за оказание противодействия свершению правосудия. Я нашел его в палате, предназначенной для страдающих от истощения и смертельно больных, — СПИД здесь оставался главным убийцей. Он лежал обложенный подушками, с забинтованной головой, левая нога и правая рука — в лубках. Я решил, что на этот раз он не выкарабкается, поскольку слишком ослаб, чтобы вынести тяжкие побои. Но, приблизившись, заметил, что он улыбается и находится в хорошем расположении духа.

— В чем дело?

— Скоро я буду помилован.

— Это замечательно, но я спрашивал о драке.

— Какое мне до этого дело? Ты что, не слышал? Вопрос о моем помиловании решен. Король подписал указ — теперь это дело нескольких дней.

— Я искренне рад за тебя. По какому поводу ты хотел меня видеть?

Фриц, насколько позволял ему гипс, показал на сломанные руку и ногу:

— Не могу тебе сказать. Извини.

— Не волнуйся. Я понимаю.

Он дал мне знак приблизиться.

— Не из-за побоев. Из-за помилования. Мне намекнули, что помилование еще можно отменить. Надеюсь, ты меня не осудишь?

Я энергично замотал головой. Ни за какие улики в мире я не стал бы ставить под угрозу его помилование. Положил на прикроватном столике пачку красного «Мальборо» с раскуроченными сигаретами и ушел.

Глава 35

Я лежал на матрасе, ждал Джонс и слушал свое портативное радио. Пайсит рассказывал о том, о чем кричали все газеты: Высший Патриарх утвердил и благословил придуманные верховными монахами две тысячи новых имен. И теперь эти имена будут предлагаться Службой резерва имен. Его гость, представитель буддистов, явно ждал, что новость вызовет бурную радость. Однако Пайсит, пребывая в скептическом расположении духа, задал вопрос: правильно ли то, что в двадцать первом столетии нам приходится жить в условиях средневековой теократии и терпеть, что имена нам определяют люди в одеяниях третьего века до нашей эры, которые только и делают, что поют на несуществующем больше двух тысяч лет языке? В свою очередь, гость, сам монах, ошеломленно спросил: неужели кто-нибудь согласится взять имя, которое не было освящено? Пайсит недолго думая избавился от него и пригласил социолога, который объяснил, что тайцы — суеверный народ и такая сокровенная вещь, как имя, обладает магической силой. Ведущий оживился и спросил про западные имена.

— Как правило, они отражают одержимость западных людей деньгами в том плане, что называют профессию их предков, например: кузнец, плотник, мясник и тому подобное.

— Таким образом, у них — деньги, у нас — магия?

— Утверждать так было бы излишним упрощением.

Пайсит избавился и от него и повел беседу с психиатром, который стал развивать любимую тему ведущего: почему тайцы рискуют своим здоровьем, увеличивая пенисы при помощи силикона и геля. Операция исключительно болезненная, может привести к осложнениям — таким как опухоли и инфекция, и является незаконной. Психиатр объяснил, что до появления западной рекламы тайские мужчины не задумывались о таких вещах, но из-за западного порно и рекламы сигарет потеряли уверенность в себе. Это влияние дало странный эффект — оно стимулировало развитие импотенции: то ли сказались последствия операций, то ли мужчины потеряли уверенность в себе.

— То есть, ко всему прочему, они нас кастрировали? — хохотнул Пайсит.

— Можно сказать и так, — рассмеялся гость.

Напоследок ведущему пришло в голову снова позвать монаха и спросить, что тот думает обо всем этом и о западной культуре в целом. После предыдущих разглагольствований он пребывал в созерцательном настроении и не стал иронизировать о том, что, мол, «западная культура — это культура катастроф. Торнадо в Техасе, землетрясения в Калифорнии, ураганы в Чикаго, потопы, наводнения, голод, эпидемии, наркотики, войны по любому поводу. Слежение за угрожающим Земле метеоритом и подсчеты, сколько времени осталось светить Солнцу. Разумеется, если отступить от веры, можно попытаться управлять чем угодно. И что, в таком случае не будет никаких катастроф?»

*

Послышался стук в дверь. Вошла агент ФБР.

Снова оказавшись на заднем сиденье ее машины, я попытался объяснить, как медитация способствует искусству сыска. Я не знал, верю ли сам в то, что говорю, или нет, просто было такое настроение. Не смог подавить желания ее позлить.

— Чтобы понять, почему жертва была убита, полезно проанализировать ее прошлые жизни. Убийства не происходят случайно. Случайностей и совпадений не бывает.

— Ну да?

— Вот вам пример: скажите, в прежние дни в Америке существовали бордели?

— На Старом Западе? Разумеется.

Я кивнул.

— Нет сомнений, что одержимость Брэдли сексом является следствием того, что он занимался этим бизнесом. — Я нахмурился. — Хотя это не объясняет змей.

— Что ж, — улыбнулась Кимберли, — хотите сыграть в такую игру? Это несложно. Допустим, он содержал публичный дом, который был построен на гнезде гремучих змей. И подкладывал их в кровати клиентам, которые отказывались платить. Ну как, я неплохо справляюсь?

— Вы меня не поняли. Речь не о том, чтобы выдвинуть правдоподобную гипотезу, а чтобы проследить вибрации в прошлом. У Брэдли особые вибрации, очень сильные. Проблема в том, что он не азиатского происхождения.

— А как насчет Центральной Америки? Ацтеки, инки, майя? Змеи были их фетишем. И эти индейцы отличались невероятной жестокостью.

Перед моими глазами сразу возникла картина: змеи, колодец, жрец в перьях, на пальцах кольца, ужас жертвы, зиккурат.[26] Я улыбнулся Кимберли, а она отвернулась с обычным раздраженным выражением лица: «Ну как можно верить этому парню?» Но через несколько мгновений снова посмотрела на меня, подавив неприязнь. Хотя, судя по ее гримасе, не без усилий.