Елена Колина - Наивны наши тайны

• Название: Наивны наши тайны
• Автор: Елена Колина
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-065127-6, 987-5-271-26853-3

Вам бы хотелось узнать, что происходит в большом красивом доме за высоким кирпичным забором? Культовый писатель Кир Крутой создал тайну из своей жизни и секрет из самого себя. Его личная жизнь — три любовницы, жена, признанные и непризнанные дочери. Кир Крутой внезапно умирает во время приема. Кто же получит его наследство — миллион долларов? Его жена, владелица ресторана, успешный персонаж модной тусовки, любовница актриса, соавтор или дочери — светская барышня, скромная студентка или провинциальная Золушка? В борьбе за наследство совершается преступление, затем еще одно… Итак, кто же убийца? И кто получит миллион долларов?..

---

Теперь он узнал, что такое настоящие деньги.

...Зачем, ну зачем все-таки ему сегодня нужно было в Комарово?!.

...Зачем ему сегодня нужно было в Комарово? А может, ну его, фиг ли думать? Большинство людей не хочет думать, живут как звери... ну и флаг им в руки... А у него как раз полно времени заняться собой, своей душой. Вот, например, прямо сейчас.

* * *

Ну ладно, поехали дальше. Значит, с точки зрения среднего человека...

...Жена. Наличие жены само по себе, конечно, не то чтобы такая уж редкая в жизни удача, но Лариса — правильная жена. У нее свой бизнес — она занята, раз, и не пристает, два. Ее ровно столько, сколько требуется (она, кстати, и ест ровно столько, сколько требуется, не достает всех окружающих своими диетами). Ей так мало нужно для счастья: появилась ее фотография в «Кошке ру» — и она сияет. Она хорошая, даже профессиональная хозяйка... и вообще. Нормально.

Дети. У человека должны быть дети. И у него есть «очаровательная дочь» — так Маришу недавно назвали в редакции журнала, где поместили Ларисину фотографию. Дочь учится в каком-то левом театральном и катастрофически бездарна. Мариша пошла в мать, и мечта у нее такая же куцая — увидеть в глянцевом журнале свои фотографии, сделанные то на модной вечеринке, то на открытии нового элитного клуба. Мариша хорошенькая. Дочь делает честь Ларисе, и именно такого рода честь особенно важна Ларисе при ее страсти к публичной жизни... Дочь как дочь. Нормально.

Что там еще, с точки зрения среднего человека?.. А-а, ну еще дом. Дом — вот он, красавец. Земля. Выходит, у него есть все, что должно быть у человека, — жизнь удалась.

И вдруг — раз! — и внезапно оказываешься мордой в салате. А крыша-то где? Снесло крышу... Вот, пожалуйста, например, — зачем человеку в Комарово, если человек этот живет в Токсове? Всем известно, что Токсово совсем в другой стороне... правда, можно через переезд...

...Ну а теперь самое главное.

Несколько месяцев назад у него вдруг появились мысли о смерти. Пришли и больше не уходили. Владимир Семенович, знакомый психоаналитик, как-то сказал, что каждый человек должен: а) понять для себя, что такое смерть, и б) принять свое понимание.

Как всегда при мысли о смерти, Кирилла охватила паника. Даже ладони вспотели.

Что понять?! Что принять, с какой такой стати?!

Почему всегда было ощущение, как будто он идет в горку, а сейчас, ближе к сорок третьему дню рождения, стало совершенно ясно — все, приехали, конец котенку, летим с горы... И не так, как бегал ребенком в Комарове, — в мамины распахнутые руки, а один, один, в черную бездну...

В голову приходили просто глупости и совсем уж стыдные глупости. Но Кирилл все равно неотступно думал — когда-то будет у него последняя в жизни жареная картошка, последний секс, последний Новый год... И главное, он не знает, когда именно, вот съест сейчас картошку, а она как раз и последняя!.. Может быть, ему повезет, и он умрет, не зная, что умирает, просто незаметно переместится во сне туда, откуда никто еще не возвращался...

Но тогда страшно засыпать, так страшно — заснешь, словно уйдешь с поста, и не проснешься.

А Владимир Семенович говорит «принять»!..

«И как он хочет, чтобы я это принял?» — подумал Кирилл и усмехнулся нечаянному еврейскому акценту своей мысли.

Ему офигенно повезло, что он встретил Владимира Семеновича. Сначала он ему не понравился — женственный, мягкий, «какой-то пидороватый» — так он подумал про него при первой встрече. А оказался умнейший

мужик. Если ли бы не он, Кирилл стал бы жалким существом, себя не знающим. А теперь у него все проблемы скоро будут решены. Владимир Семенович говорит, что если человек осознал свои проблемы, значит, он уже проделал большую душевную работу.

Кирилл выпятил нижнюю губу и подумал — все это кажется таким бредом, такой туфтой! Когда не касается тебя лично...

«А потому что иметь проблемы — это нормально. Они, проблемки мои, — часть окружающего мира. По крайней мере так говорит мой психоаналитик, — продолжал рассуждать про себя Кирилл. — Мне охренительно трудно, а мой психоаналитик говорит, что это, наоборот, хорошо... Кто бы мог подумать — у меня психоаналитик!..» — и дальше совсем нецензурно, а смысловой нагрузки не несет.

Зато теперь Кирилл твердо знал свой диагноз — кризис среднего возраста. А что, нормально. Все как у всех. Небольшой катар желудка, хронический радикулит и кризис среднего возраста.

Кирилл достал из правого ящика стола ручку, из левого — лист бумаги и написал несколько слов, просто на всякий случай.

Он стоял, почти высунувшись в окно, и смотрел вниз. Кто-то бродил под окном, издалека доносилась музыка, но он ничего не видел и не слышал — с самого детства обладал способностью так глубоко уходить в себя, что ему стучали по лбу и говорили: «Тук-тук, отзовись, если ты здесь!»

И к приступам мрачной тоски можно было бы уже и привыкнуть — они с юности случались. Правда, прежде тоска была беспричинная: будто он музыкальный инструмент, который расстроился, устал. Он и научился управлять собой, как музыкальным инструментом, но в последнее время инструмент что-то не настраивается... Потому что сейчас на это есть причина, важная причина.

Кирилл мягко улыбнулся. Когда становится совсем нестерпимо, выход все же есть.

Он сел к столу, достал из ящика стола ампулу и мензурку... и уверенно — ведь это же был единственный выход, единственное спасение от боли — разбил ампулу, вылил в мензурку, выпил содержимое, затем протянул руку за стаканом и сделал глоток.

Прошло всего несколько минут, и внезапно резко погорячела рука, и затяжелела лопатка, и в груди будто разлилась горячая вода, и тут же стрелой пронзила острая тоска — он уже был с ней знаком, такая тоска бывала по ночам, в тоскливый час между собакой и волком. Только эта оказалась еще острее, еще больнее. И тут мгновенно и страшно Кирилл понял, зачем ему нужно было в Комарово.

Вслед за пониманием пришло яростное, злое недоумение — он часто встречал в книгах фразу: «И тут для него наступила темнота», или «Он увидел свет в конце туннеля», но какое право они имели писать такую туфту?! Ведь никто даже приблизительно не знает, как это бывает. А Кирилл теперь знает: просто сначала человек, сам не понимая, почему, хочет в Комарово, а затем вот так — рука, лопатка, страшная тоска... наверное, он сейчас увидит маму... А что будет дальше, он пока еще не знает, — как и все остальные на земле.

...Лариса, хозяйка дома, изнемогающая от желания немедленно придушить гостей побольнее и навсегда, поднялась наверх и оторопела от возмущения, остановившись в дверях кабинета. Там Кирилла не было!

 Уехал, бросил ее с этими ужасными гостями! Б. А. не проронил ни слова, а затем вообще куда-то исчез, наверняка сейчас этот старый зануда где-то спит. Аврора уже в третий раз читает стихи, Ира пьет и все никак не опьянеет достаточно, чтобы заткнуться и перестать говорить гадости... А что касается Тани с Кирочкой, то у Ларисы просто нет слов!.. И еще чужая девица в носках, как ее там, Катя...

Почему она должна слушать заунывные стишки, борясь с желанием выставить вон Таню с ее девчонкой? Лариса мечтательно нахмурилась: взять бы и ласково так сказать:

— Дорогая Таня и девочка! (именно так, не называя девчонку по имени). Поздно уже, идите вы в баню. К себе, отдыхать.

Неужели Кирилл все-таки уехал?! Какое счастье, теперь она может делать все, что душе угодно...

Лариса машинально отметила непривычный беспорядок на рабочем столе и подошла поближе. На столе лежала раздавленная ампула, и сначала Лариса очень аккуратно, по крошечке, собрала в руку нежные осколки и только затем заметила Кирилла. Она была так измучена своим раздражением, что почти не удивилась: устал человек, лег на пол и отдыхает, но почему все же на полу?..

Лариса тронула Кирилла за плечо, вздрогнула и резко, словно сглотнув камень, пригнула голову.

«А как же теперь...» — это было первое, о чем подумала Лариса, и только потом, изо всех сил закричала:

— Врача, скорее, врача!

...Спустя несколько минут кабинет был полон народу.

И тут произошла удивительная вещь — совершенно разные люди в один и тот же миг испытали совершенно

одинаковое ощущение — что-то внутри мгновенно ухнуло вниз и мелькнула неприятная мысль. Почти все они тут же устыдились, как будто были ответственны перед кем-то за собственные мысли, тем более это были даже не мысли, а нечто мимолетное, какая-то реакция организма, вроде слезы или вздоха.

«Как же я...», «Что же будет...», «А-ах...» — приблизительно такими были эти мысли.

И только у одного человека в этом кабинете первой реакцией было мгновенное облегчение — какую-то долю секунды. Ну а затем все испытали то, что положено, — потрясение и ужас.

В центре внимания оказался не виновник неожиданного драматического события — ему уже ничем нельзя было помочь, — главным действующим лицом, вокруг которого закружилась общая нервная суета, стала Таня: взбежав наверх на Ларисин крик, она упала в обморок прямо в дверях кабинета.