Анастасия Вихарева - Повернуть судьбу вспять

• Название: Повернуть судьбу вспять
• Автор: Анастасия Вихарева
• Жанр: Фэнтези

Если ты родился отмеченный Богами, это не значит, что путь твой усыплют розами. Как раз наоборот — объявят вне закона, вырвут сердце, закроют тварью из Бездны и выставят вон из мира…

Так и случилось. Но если ты отмечен Богами, вряд ли Боги забудут о тебе.

Маленькая девочка, лишенная памяти и способностей мага волею судьбы попадает в наш мир, в котором обретает семью, друзей, любовь. И однажды узнает, что это не ее мир, и где-то там осталась частица ее самой…

---

Любка присела, любуясь огнем.

— Я уже ничего не понимаю, — призналась она. — Может быть, вы объясните? И что у меня с ногами?! — почти выкрикнула она.

— Знак земли и неба, древо и змея. Это два подпространства, которые образуют обе вселенные. Первое — основание, второе… Сложно объяснить. Если брать человека, то это то, что привносит в его жизнь образ. Начало и конец.

— Первый раз ты усыпила вселенную на четыре месяца, когда еще была в чреве матери. Тебя рассердили звуки плохого пищеварения. Люди очень испугались, когда поняли. Но тогда сон вселенной был некрепким, планеты и звезды двигались.

— Они действительно такие сильные? — Любка рассматривала знаки на обеих ногах в изумлении.

— Нет, сами знаки ни при чем, они лишь указывают, что сила возродилась и снова охраняет тебя. Но из того же источника пьет Голлем. Если силу проклятия не разрушить, он будет противостоять тебе с такой же силой. И мы пришли предупредить.

Любка сжалась, испуганно вглядываясь в лица волшебников. Они были серьезны и задумчивы, взгляды их отрешенно смотрели в огонь, который только один и оставался живым.

— Меня будут ненавидеть люди?

Волшебник и волшебница какое-то время молчали. Потом волшебник заговорил.

— Не совсем. То, что ты сделала, ни добро и ни зло. Голлем, сам по себе, лишь сгусток живой информации, которая обращается к человеку. Уговаривает, обещает, объясняет. На уровне подсознания, пробуждая в человеке все, что есть у него темного. Тот, кто не имеет в себе страха или злобы — своего Голлема, это необязательно сам человек, нечто, оставленное людьми или ему, или его душе, с которым он связан единым пространством, как другая вселенная, — чувствует себя некомфортно, он убегает, закрывается. Тот, кто имеет темное и злое, приникнет к нему своим ухом — и будет творить зло. А есть люди, которые как ты, будут мучимы своим злом. В мир пришла беда. Без Голлема ты могла бы любить людей, поднимать их, подниматься вместе с ними. Но Голлем противостоит тебе, следовательно, все злое, что в них накопилось, выйдет наружу. И они станут убивать, и насиловать, и торговать друг другом. И те, которые не имеют зла, будут противостоять им, но большая часть закроется в себе.

— Ну! — не поверила Любка. — Так можно свалить на меня все зло! Войны и рабство были и без меня.

— Это Зверь, он все еще здесь. Он как Голлем. И силен, но лишь потому, что есть многие люди, которые служат ему, чтобы удовлетворить свои амбиции. И здорово пугаются, когда зверь поворачивается против них самих.

— Когда-то у людей была магия, они знали, как устроен человек, как подчинить его, как украсть или заставить отдать добро. И как вылечить и доказать вину насилия. Но потом пришел Зверь, поменял знания, придав им новое звучание, и знания стали недоказуемыми. Догматы не несут в себе ничего такого, с чем столкнулся бы человек в жизни, они приятны на слух и ласкают надежду и веру человека в лучший мир. Казалось бы, простой догмат: Бог есть, и он любит тебя, ибо дал Сына. Верь. И страшная правда уже никогда не откроет человеку глаза, хотя правда всегда вокруг него и рядом. Бог не добрый и не злой, есть определенные правила, когда он любит, а когда уже не считает человека своим другом. У него не может быть детей, он не животворит, а управляет материей, которая сделает все по его слову, и судит, и обличает, и наказывает.

— А вы? — удивилась Любка.

— Мы его руки, в этом мире я правая рука, а он левая, — сказала волшебница. — А в том, он правая, а я левая. А духи — наши пальцы.

— Зачем же он дал мне… — Любка запнулась, обдумывая продолжение, — такую силу?

— Он подумал, что если дать людям человека, который сильнее Зверя, они поверят или начнут сомневаться, и будут искать ответ. Нет, здесь ты уже ничего не сможешь сделать, сила Зверя на земле столь велика, что даже если бы у тебя не будет Голлема, люди не станут разбираться, откуда идет твоя сила. Но в том мире Зверь родился одновременно с тобой. И Бог надеялся, что ты найдешь его и раскроешь его секрет, предав на осмеяние, и он не рыскал бы по свету, перестраивая ум человека.

— Мне нельзя говорит тебе о будущем, человек сам творит судьбу, но серое твое израненное вещество помнит ужасы и в страхе. Если ты не убьешь Голлема, каждый твой день станет приносить тебе боль и разочарование. Надо вспомнить все, что делали маги, все, чем снабдили Голлема.

— Но я пыталась! — расстроено воскликнула Любка. — Его как бы нет!

— Потому что он — это ты. Он и закрыт в тебе, и бродит по свету. Любонька, он монстр, но управляет им программа. Она противостоит тебе, и каждое твое слово порождает ответную его реакцию. Люди — всего лишь люди. Они берут все лучшее и уносят с собой, и отдают то, что им не нужно. Ты придешь и умрешь вместе с ними, когда поле Голлема накроет их и тебя, или они будут противостоять тебе, как Голлем.

— Но ведь не все! Мы со Светкой хорошо ладили в последнее время.

— Света стоит на одной с тобой ступени. Она брошена, как ты, знает боль. Это вас объединяет, но надолго ли? Когда у нее кто-то стоит за спиной, она легко предает тебя и не считает это преступлением. Ты привязана к ней больше, чем она к тебе.

— А почему у меня не получилось помочь матери? — задала Любка вопрос, который мучил ее давно.

— Чтобы помочь человеку, надо быть чистой. Представь, что мать посмотрела в зеркало, а потом взглянула на тебя и увидела голую правду, которую показывает людям Голлем. И ей стало страшно тащить на себе эту ношу. Она избавилась от мечты жить с отчимом, но она тяготится всеми твоими подарками и тобой, когда ты стараешься напомнить, что ты часть ее жизни.

— А Инга? Мы все еще дружим. И девчонки… Ну, они не боятся меня.

— Чем старше становится человек, тем больше зла приходит в его жизнь. И каждый день они стоят перед выбором, понести его тебе, или оставить у себя. Это лишь дело времени, когда вы станете врагами. Попробуй понаблюдать — вот вы разошлись, и буквально на следующий день человек чужой. У него нет ни одной мысли, чтобы позвать тебя или прийти самому. Много ли твоих подруг помнят о тебе? Или пишут? Или ждут тебя?

— И в то же время и ждут, и радуются и пишут, и весело проводят время… — задумалась Любка. — И переживают друг за друга.

Так оно и было. Нет, ее не гнали, но она чувствовала барьер, который воздвигают вокруг себя в ее присутствии. У них было мало общих тем, которые были бы приятны и ей, и тому человеку, к которому она обращалась. Никто не смеялся над ее шутками, никто не восторгался ее поступками, никто не передавал ей приветы, а когда уходила, никто даже не замечал. В последнее время она никому ничего не доказывала, это было слишком трудоемко и затратно — через день два нужно было все начинать сначала, барьер оказывался на том же месте. Ее всегда интересовал вопрос, когда ее нет, кто-нибудь о ней вспомнил хоть раз? И всегда интуитивно знала точный ответ: нет, в памяти людей она была пустое место. Как в своей собственной памяти. Она не слышала свой голос, она не видела свой образ, не запоминала отражение в зеркале. Там был черный дым, наполненный объемными тенями.

— Так будет всегда? — расстроилась Любка.

— Со временем станет хуже. Ночь идет на эту планету, на страну, которая приютила тебя. Много людей погибло. Зверь выпил много крови, когда ходил под ним человек, потом пришла мысль о свободе, и снова Зверь пил человеческую кровь. И немного пройдет времени, когда придет новое кровопролитие. За десять лет людей погибнет больше, чем за время войны. И никто не будет скорбеть о них, никто не назовет их героями, они уйдут тихо и незаметно, выпитые до капли.

— Из-за меня? — ужаснулась Любка.

— Не совсем. Из них выйдет зло и сделает их слепыми и глухими. Ты и твой Голлем ускорите их падение. Ты будешь желать доброй жизни, а Голлем крушить и ломать вокруг тебя все, что может стать опорой.

— Поэтому наш тебе совет, — волшебник положил руку на плечо Любки, сжал его, — предоставь жизни течь своим чередом, а сама найди Голлема и отрой его секрет. И может быть, ты раскроешь секрет Зверя и сумеешь поставить его на место. Он родился человеком и умер, как человек, но знания, которыми пользуются его последователи, идут из глубины веков. Знания не служат им, они лишь работают, как предначертано, в соответствии с Законом. Народ, который посчитал тебя врагом, создавал Голлема по всем правилам этого Закона.

— Наберись терпения. Я и мой муж станет по разные от тебя стороны и призовем духов, чтобы помочь найти твоего врага. Не удивляйся, когда увидишь его, он многолик и страшен, но человек, даже если в нем нет ничего человеческого.

Волшебница подула на огонь, и он потух.

Странно, сидели они долго, но сумерки не сдвинулись с места, как и поезд, который не просто стоял, а стоял на ходу. Колеса его на первый взгляд были несколько смазанными. Застыли деревья, трава, облака. Не мерцали звезды, и Луна осталась висеть в том же месте.