Фред Саберхаген - Звезда Берсеркера (Клуб Любителей Фантастики — « L»)

• Название: Звезда Берсеркера (Клуб Любителей Фантастики — « L»)
• Автор: Фред Саберхаген
• Издательство: Издательство “Оверлайд”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-8308-0070-5

Очередной том «L» библиотеки Клуба Любителей Фантастики составляет книга «Звезда Берсеркера» известного американского писателя Ф. Саберхагена.

---

И снова в конечностях и шее Мишеля возникло странное ощущение. На этот раз это была не теснота, а что-то другое. Поскольку он все еще не мог видеть своего собственного тела, Мишель попытался выяснить, в чем дело, наощупь. Проведя пальцами правой руки вдоль кисти левой, он встревожился — он больше не мог обнаружить застежки крепления в том месте, где соединялся с Ланселотом. Силовые поля и плоть, казалось, взаимопроникли друг в друга до такой степени, что Мишель сам был не в состоянии определить, где рождалось неприятное ощущение — в поле Ланселота или в его теле.

Пытаясь подавить растущую тревогу, он потер шею, лодыжки, запястья. Странное новое ощущение было не таким уж противным, и вполне вероятно, что он скоро к нему привыкнет, если оно не исчезнет. Продолжая «осмотр», Мишель вскоре осознал, что тело его было теперь не просто соединено с Ланселотом, но и в какой-то степени трансформировано. Он явно был теперь мускулистее и крупнее, чем раньше. А одежды, которая до этого стала болезненно тесной, теперь на нем не было вообще.

Он решил держаться спасительного предположения, что все эти открытия — всего лишь результат необходимых защитных мер, предпринятых Ланселотом, и поэтому его тело выглядит так странно. Эти изменения были необходимы, чтобы входить в режим сверхсветового прыжка. Когда он возвратится домой, то снова вернет себе прежний вид. Ланселот обо всем этом позаботится… И родители Мишеля снова обнимут его, и они…

Самое главное — вернуться домой. И тогда все будет хорошо. И можно будет снова спокойно заснуть. По-настоящему, надолго, в своей большой резной кровати.

Его чувство времени все еще было искажено. Возможно, размышлял он, оно вообще исчезло. Потому что когда он опять внимательно смотрел на окружающее его пространство, то обнаружил, что сцена разительно изменилась. Скопление непонятных мелких частиц, алмазов, совершенно исчезло. Теперь его, подобно дыму, со всех сторон окружали облака звезд, хотя плотность их была гораздо меньше плотности, присущей Ядру. Звездные облака были на вид совершенно неподвижными. Может, Ланей научился компенсировать визуальные искажения, возникавшие на субсветовой скорости? Прямо впереди имелась мощная темная туманность, которая вполне могла быть Черной Шерстью. А могла и не быть.

Мишель тут же изменил курс, направив его точно к темному объекту. Чистое холодное любопытство заставило его в этот момент позабыть, что когда-то у него была иная цель. Внимание его полностью привлекал странный объект, находившийся впереди, на фоне черной туманности. Размеры его, очевидно, были гигантскими, больше, чем у любой звезды, но форма его была неправильной, так же, как и интенсивность излучения. Спектр сильно уходил в сторону голубого конца. И даже еще более коротких волн. Ланселот, очевидно, фильтровал его, защищая глаза Мишеля от полного удара радиации.

Даже на субсветовой скорости угловые размеры непонятного объекта увеличивались заметно глазу. И внезапное переключение масштаба и типа восприятия с ошеломительной силой показало Мишелю, что на самом-то деле в черной туманности имелся просвет, сквозь который сияло нечто, находящееся за покровом темной пыли.

По мере приближения, интенсивность света увеличивалась, казалось, этому усилению не будет предела. Размеры просвета тоже росли. И когда Мишель преодолел последние барьеры темного вещества туманности, он с удивительным спокойствием осознал две вещи: во-первых, что он, очевидно, находился где-то очень далеко от нужной ему туманности Черная Шерсть, во-вторых, что теперь у него появился реальный шанс эту туманность найти.

Впереди горели мощные скопления Ядра Галактики.

Потом, очень долго, неизмеримо долго, Мишеля преследовало чувство, что он взбирается на гору, или — плывет вверх по склону. Ему приходилось постоянно работать руками и ногами, но, благодаря Ланселоту движения не утомляли его физически.

Разметав руки, словно большие крылья, он плыл — или летел? — оседлав течения силовых струй ткани Галактики, направляясь к их почти предельному краю — Северному Полюсу Галактики. Глобулярные звездоскопления окраины Галактики горели внизу, подобно голубоватым громадным лампам. От каждого пальца Мишеля Ланселот протянул по километру квазивещественного сетевого плетения. От ног Мишеля вился назад гагантский хвостовой плавник, словно язык призрачного пламени.

Он достиг предельной высоты — здесь ему приходилось прилагать заметные усилия даже для того, чтобы остаться на месте. Он достиг зенита своего подъема и получил то, что ему было нужно. Под ним распростерлась единственная подлинная карта всей Галактики: сама Галактика.

В грубом приближении он видел нечто вроде ночного громадного суперполиса, видел его как бы с низко повисшего флайера. Титанические магистрали спиральных рукавов явно были изогнуты немного сильнее, чем должны были быть на самом деле, но это был, несомненно, результат их удаленности от точки наблюдения, в которой завис Мишель — он видел их разные секции в разное время их существования в цикле вечного вращения. А огненные облака Ядра, пылавшие где-то в десятке тысяч световых лет внизу, под Мишелем, невозможно было разделить на отдельные точки звезд даже с помощью зрительных возможностей Ланселота.

И Мишель не мог избавиться от первого впечатления — Ядро, подобно базе берсеркеров на экране корабля добро-жизни — как давно это было! — выглядело как-то неправильно. Что-то здесь было не так. Хотя он не мог уловить, что, ни назвать природу этой ненормальности.

И пока он таким образом рассматривал карту, по которой ему суждено было проложить курс домой, он продолжал анализировать какой-то отвлекающий поток радиации, пучок частиц, падавший со спины. Частицы такого рода были совершенно незнакомы Мишелю. Возможно, это были даже не частицы, а нечто другое. И эти «частицы» никогда не попадали туда, где за щитами туманностей лежали дороги между внутренними мирами, где до сих пор вел свое существование маленький род человеческий. Не существовало еще звездолетов, подумал Мишель, способных забраться на такие широты Галактики.

Неизвестное дышало ему в спину, звало и манило.

Ловким движением пловца он повернулся спиной к живой карте Галактики, хотя сердце его при этом сжала тревога. Теперь он как бы плыл на спине. Перед ним простирался настоящий космос, а спирали красного и белого свечения, и черные мешки, и прочие удивительные экспонаты звездного музея-карусели превратились в мелкие искорки на самом краю видимого глазом пространства. Межгалактическое пространство манило его, но он не мог ответить на этот зов. И он повернулся к зову спиной, чтобы снова искать свой дом.

По старым приключенческим книжкам и по обрывкам разговоров с людьми, которые разбирались в астрогации — в тот короткий период его жизни, когда он обращался с такими людьми, — Мишель теперь составил план поисков дома. Избрав один из спиральных рукавов, он с терпением машины принялся сканировать его основание.

Наконец он с Ланселотом обнаружили черное пятнышко, размерами и формой вполне походившее на Черную Шерсть.

До туманности было несколько тысяч световых лет, значит, он видел ее такой, какой она была эти несколько тысяч лет назад. Он не мог сказать, почему, но его не покидала уверенность, что выбор был сделан совершенно правильно. Словно Ланселот обладал органами восприятия, уходящими за пределы физических законов пространства, словно у него развивались способности, которые Мишелю еще лишь предстояло открыть и научиться использовать.

Галактика тянула к нему свои спиральные рукава, и он двинулся вниз, к своему дому.

14

Он был в родной туманности Черная Шерсть, теперь он в этом не сомневался. Он уже некоторое время пробирался сквозь вещество туманности, отыскивая тропу к ее сердцевине, к своему дому.

Когда-то он точно знал, что сделает, когда вернется домой. Что будет делать и в каком порядке… только что это были за планы?

Пока часть его сознания занималась этим вопросом, Ланселот продолжал прокладывать путь к внутренним районам туманности. Теперь он уже не боялся заблудиться. Теперь, думал Мишель, он мог по образцам вещества, по внутренним его потокам определять, насколько велика туманность, и куда движется, и в какую сторону он сам должен направляться, чтобы достигнуть своей цели. А эта туманность — он был уверен в этом — имела в сердце своем огромное пустое пространство, очищенное солнечным ветром единственной притаившейся там звезды.

Открыто ли до сих пор Бутылочное Горлышко, сквозь которое титанические звездолеты когда-то перенесли его в лихорадочном бегстве от устроивших засаду берсеркеров? Мишель не знал и не стремился узнать ответ. Это не имело значения. Ему не нужно было Бутылочное Горлышко, он мог обойтись и без него, поэтому он не стремился отыскать Эбеновый лабиринт. Он двигался другим способом. Плавное скольжение меж молекул газа, частиц космической пыли, потом микро прыжок, когда ситуация позволяет его совершить, и снова скольжение, когда вещество становится слишком плотным. Теперь такое передвижение было для него не труднее ходьбы пешком. При этом он двигался во много раз быстрее, чем смог бы это любой корабль в аналогичных условиях. Он опускался к центру Черной Шерсти.