Фрэнсис Фрем - Человек из Скотланд-Ярда

• Название: Человек из Скотланд-Ярда
• Автор: Фрэнсис Фрем
• Издательство: «Голос»
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1992
• ISBN: 5—7055—0825—5

Повесть «Человек из Скотланд-Ярда» (The Man from Scotland Yard) впервые была опубликована в 1932 году, это третья книга в серии «Evan Pinkerton Mystery» о расследованиях мистера Эвана Пинкертона.

Книги этой серии американская писательница Zenith Brown (nee Jones, 1889–1983) публиковала под псевдонимом David Frome (Дэвид Фром/Фрём). Также она использовала псевдонимы Лесли Форд (Leslie Ford) и Brenda Conrad.

На русском языке «Человек из Скотланд-Ярда» был напечатан в «Зарубежном детективе», т. 6 (М.: «Голос», 1992).

Откуда в русском переводе взялся автор Фрэнсис Фрем, остается детективной загадкой.

---

— Хорошо, сэр.

ГЛАВА 9

1

Еще не было и восьми часов утра, а инспектор Булл уже находился в крохотной комнатке, где нашли мертвого Давида Крейки. С ним были инспектор Нортон и сержант Мак-Леш.

— Я принес вам этот рапорт, — сказал Нортон. — Драйден говорит, вы ищете связь между этим делом и делом на Редклиф-Корт?

Он протянул Буллу заключение окружного хирурга, который исследовал тело ростовщика. Булл просмотрел его — затылок был разбит.

— Драйден говорит, вы думаете, что это брат того.

Инспектор Булл хмыкнул.

— Похоже на то. Фишер собирается посмотреть на них сегодня утром.

— Вы слышали что-нибудь о брате?

Инспектор Нортон, который знал о ростовщиках больше, чем кто-либо другой, покачал головой.

— Симон Крейки всегда был окружен тайной, — сказал он неохотно. — Сам я его никогда не видел. Он жил наверху с братом. Редко выходил из дома. По происхождению они шотландцы. Давид поселился здесь лет тридцать тому назад как старьевщик. А семнадцать лет тому назад здесь появился Симон. До этого он состоял в каком-то финансовом предприятии в Эдинбурге. Вот и все, что имеется в досье.

Нортон порылся у себя в карманах и достал выписки из досье старшего Крейки. Скотланд-Ярд сохраняет сведения об интересных для него людях, особенно тех, кто потенциально, по своей профессии, может оказаться шантажистом или укрывателем краденого.

— И чем же объясняется такая таинственность?

Нортон пожал плечами.

— Когда я был моложе, я тоже пытался это выяснить, что у них что-то не в порядке. Но Давид делал свою работу — брал вещи и показывал их Симону. Симон был боссом, он платил деньги. Вы могли отдать деньги Давиду, но получить у него ничего не могли. Симон выписывал деньги и посылал их по почте. Я не знаю никого, кто когда-либо разговаривал с ним, это факт.

— Уверены ли вы, что такой человек — Симон Крейки — вообще существовал?

Нортон уставился на него.

— Если вы не видели его — вообще никто не видел…

Нортон обиделся. Он даже вынул трубку изо рта.

— Масса здешних людей его видела. Я сказал, что я никогда не видел его и не знаю никого, кто разговаривал бы с ним.

— Я только хотел узнать, — извиняющимся тоном сказал инспектор Булл. — Это иногда бывает, знаете. Я подумал, что, может быть, Давид по какой-то причине делал работу за двоих, по причине, известной только ему одному. Ну, хорошо, мне хотелось бы взглянуть на его бумаги.

— Тогда я пройдусь пока по улице, — сказал Нортон. — Гербертс, окружной инспектор, знает здешний народ очень хорошо. Он хотел кое-кого повидать.

Инспектор Булл сел за конторку и, методически просматривая листок за листком, делал пометки в своей записной книжке. Он просматривал последнюю ячейку, когда вернулся Нортон с женщиной и ребенком — мальчишкой лет пяти.

— Это миссис Бледсоу, инспектор. Она держит тут рядом писчебумажную лавку. У нее есть для вас сообщение. Оно имеет отношение к вашей теории по делу Эрл-Корт, — добавил он с хитрой усмешкой.

— Садитесь, миссис Бледсоу.

Женщина села на стул, указанный ей Буллом, и притянула к себе мальчишку.

— Вы знаете обоих Крейки?

— Вовсе нет, сэр, — резко сказала она. — Я из тех, кто живет своей жизнью и не сует нос в чужие дела, если другие поступают так…

— Конечно, конечно… Значит, вы редко их видели?

— Больше чем достаточно. Я со старшим никогда не разговаривала, кроме того случая, когда Джекки погнался за голубем. А он высунул голову из окна да и говорит: «Что-то много тут шума!» «Да», — ответила я и позвала Джекки домой.

— А я поймал голубя, — уточнил Джекки. — Это ты меня послала за ним.

— Ну и как выглядел мистер Симон?

— Как и его брат. Они были как вылитые.

— Вы видели их когда-нибудь вместе?

Миссис Бледсоу собиралась было ответить, но потом подумала и сказала:

— Ну, сначала я хотела сказать, что видела их вместе. Но сейчас подумала и не могу сказать, что видела. Мистер Давид сидел в лавке и никуда не ходил. Мистер Симон, — тот выходил. Когда ты видел мистера Симона, Джекки?

Инспектор Нортон хихикнул. Булл посмотрел на Джекки и решил, что этот ребенок или замечательно развит для своего возраста, или значительно старше, чем кажется.

— Вчера, — сразу же ответил Джекки. — Он дал мне это, и это теперь мое.

Опасливо поглядев на мать, он вынул из кармана пенни и попятился к Буллу. Миссис Бледсоу с уважительной осторожностью глянула на полицию Его Королевского Величества и неприятно улыбнулась своему отпрыску, который ответил ей враждебным взглядом.

— Как это приятно, не правда ли? — сказал Булл, бросив странный взгляд на Нортона. — Значит, мистер Симон дал тебе это вчера, не так ли?

— Да, сэр.

— Он часто давал тебе пенни?

— Каждый раз, как видел меня. Раз или два в неделю.

— Джекки, а как ты узнавал, что это был мистер Симон? Может; это был мистер Давид?

— Нет, сэр. Я знаю его. Это был мистер Симон.

— Ты мог бы различить их? По отдельности.

— Да, сэр. Мистер Симон старше.

Инспектор Булл хмыкнул.

— Ну, хорошо, а в какое время ты видел его вчера?

— В такое же время. Как раз перед тем, как почтальон берет письма из ящика на углу.

Булл взглянул на миссис Бледсоу.

— Это бывает около 4 или 4.30, сэр, — пояснила она. Инспектор Булл посмотрел на рапорт окружного хирурга, лежащий на конторке. Согласно ему, Давид Крейки был мертв часа за два до того, как доктор осматривал его.

— Это дело, — сказал Булл Нортону, — становится все более странным. Ну, Джекки, сколько тебе лет?

— Ему пять с половиной, — ответила мать.

— Хорошо. Расскажи нам все.

Оказалось, что мистер Симон выходил из дома два или три раза в неделю, примерно в то время, когда приходит почтальон. Однажды Джекки встретил его случайно. Джекки плакал. Мистер Симон дал ему пенни, чтобы он успокоился. С тех пор Джекки подкарауливал его, стоял в дверях и дотрагивался до своей шапки. Мистер Симон всегда давал ему пенни. В день подарков — Боксинг Дей — он дал ему шесть пенсов. И вчера мистер Симон пришел. Джекки ждал его. Мистер Симон дал ему пенни. Вот и все.

— Тогда ты и видел его в последний раз?

— Да, сэр.

— А вы, мисс Бледсоу?

— Я никогда не видела его, сэр. Но вы можете верить моему Джекки, он единственный сын своей матери.

— Что он сделал после того, как дал тебе пенни?

— Вошел в лавку, сэр.

— Ты видел, как он выходил?

— Он не выходил. Он никогда не выходил в тот же день, когда входил.

— Как это?

— Он сначала выходил, затем возвращался. Я никогда не видел, чтобы он вошел и вышел.

Инспектор Булл попытался улыбнуться и, когда миссис Бледсоу и Джекки уходили, постарался сунуть в маленький кулачок шиллинг таким образом, чтобы этого не увидела миссис Бледсоу.

Нортон проводил их и почти сразу же вернулся в сопровождении инспектора Гербертса.

— Вот что мне удалось узнать. Булл.

Джон Хоббс, зеленщик, владелец лавки напротив, видел старшего Крейки выходящим из своего дома около пяти часов. Он был одет как всегда: мягкая серая шляпа, черное пальто; в одной руке сумка, в другой — трость. Что же касается Давида Крейки — его он видел около восьми часов утра, когда тот покупал молоко.

Мэри Кейтс, работающая в угловом доме на почте, утверждает, что Симон Крейки пришел туда в пять часов, купил несколько марок и вышел. Серая шляпа, черное пальто; Кейтс знает его, потому что однажды, посылая телеграмму, он забыл на почте свою палку, которую она отнесла к ним в лавку по пути домой.

— Оказывается, никто с ними не разговаривал. Несколько человек знали Давида, так как он покупал у них продукты. Люди говорят, что у них была уборщица. Уборщица должна прийти около десяти часов.

Вскоре она появилась. Ее рассказ подтвердил, что братьев было действительно двое. В мойке всегда стояли две тарелки, постилать надо было две постели. Ели они то, что и все люди, пили вино. Насколько она знает, у них никогда никто не ночевал. У нее никогда не было выходных дней. Она никогда не видела, чтобы Давид куда-нибудь уходил. Она никогда не слышала, чтобы они о чем-нибудь разговаривали, а если бы и слышала, то не стала бы слушать. Словом, они были странными, эти братья Крейки, но ничего такого, за что можно было бы ухватиться, так и не удалось обнаружить.

При дневном освещении комнаты стали еще более загадочными, чем при неясном газовом свете, когда Булл с Батервортом совершали их беглый осмотр накануне вечером, пытаясь выяснить, не находится ли еще в доме убийца Давида Крейки.

Судя по всему, братья Крейки неплохо проводили здесь время. Комнаты были хорошо обставлены тяжелой дубовой мебелью, много книг, в одной из комнат на столике лежала флейта, в углу стоял радиоприемник. В передней комнате, выходившей окнами на Теобальд-Роуд, стоял маленький сейф. Инспектор Булл остановился перед ним — для него было всегда что-то зачаровывающее в закрытом сейфе. Он оглянулся и поздоровался с маленьким человеком, который только что вошел сюда в сопровождении Нортона.