Людмила Сабинина - Подснежники

• Название: Подснежники
• Автор: Людмила Сабинина
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1980

Повесть о молодежи военного поколения, ее героизме, чувстве долга и патриотизме.

---

А время шло. Уже сообщали о взятии Смоленска, уже на белорусскую землю ступили наши войска. Дни стали холоднее, а по утрам в маленькой комнатке, где спали Люба и Сима, было совсем темно.

— Днем с огнем, — посмеивалась Сима, расчесывая перед зеркалом свои короткие черные кудряшки, — днем с огнем! А смотри: отросли все же! Чуточку, а все-таки отросли!

Стараясь удлинить пряди, Сима дергала гребенку вниз, морщилась от боли, белые зубы сверкали на смуглом лице.

— Ну что ты тянешь, — урезонивала ее Люба. — Не все ли равно, длинные волосы или короткие. Кто тут тебя видит? Короткие даже удобнее.

— А вот приедут шефы и увидят! — Сима плутовски подмигивала и продолжала расчесывать свои кудри. — Увидят, не сомневайся!

Шефы действительно приехали…

В тот день в больших городах было шумно, людно: салютовали по поводу взятия войсками Третьего Украинского фронта Днепропетровска. А здесь, среди серых бревенчатых строений, было тихо. Всю неделю мелкий дождь моросил, обдавал своим влажным дыханием старые, потрескавшиеся бревна, шелестел по крышам. А под утро ударил легкий мороз, поля вокруг заиндевели, дорога стала сухой и звонкой.

Степан Степанович отдал приказ: немедленно убрать капусту с поля! Неубранным оставался последний клин около леса. На поле потянулись все группы: воспитательницы — чтобы убирать кочны, дети — полакомиться сырой капустой.

Выбирали огромный, мраморной крепости кочан, клали на широкий пень и тут же разрубали тесаком на множество осколков. Дети разбирали хрусткие, сладкие глыбки, с удовольствием грызли.

Кочны срубали, складывали в пирамиды.

Над полем низко висела тяжелая туча, кричали вороны. Любе стало как-то не по себе среди серого бугристого поля. Пусто, холодно, а вороны толстые, лохматые, оглушительно каркают… Да еще эти капустные пирамиды! Как черепа на картине Верещагина «Апофеоз войны».

Надо было подготовиться к занятиям, и Люба побрела по дороге к дому. Заметила вдруг, что навстречу кто-то бежит. В одном платье, простоволосая, косынка съехала на плечи. Это была Таисья Григорьевна. Она оставалась дома с двумя заболевшими детьми.

— Ой, Елена Никитична где? Алеша убежал!.. Лошадь скорее! На станцию побежал! С температурой. Прозевала я, дура, прозевала!

Она промчалась мимо. На поле засуетились. С телеги сбросили кочны, сама Елена Никитична взяла вожжи. Уже на ходу в телегу вскочила Сима.

Люба дошла почти до самого дома, когда ее внимание привлек какой-то предмет, в стороне от дороги. Сначала ей показалось, что это большой тряпичный узел. Чуть было не прошла… Тут узел шевельнулся, и стало ясно, что это живой, настоящий ребенок. Маленькая девочка в белом ситцевом платочке сидела, по пояс завернутая в одеяло, и с любопытством глядела на Любу. Крошечные ручонки покраснели от холода.

— Господи, — ужаснулась Люба. — Тут Алеша убежал, и тут же неизвестный какой-то ребенок на морозе… Что же это такое?

Наклонилась, взяла девочку на руки. Она оказалась легкая, как ветка.

— Как тебя зовут?

— Галя.

— А где ты живешь?

— Калява се — ся…

— Как, как?

— Калява се — ся…

«Калява! Наверное, улица Каляева, — размышляла Люба. — А что это такое — «се — ся»? Шестьдесят? Или, может, семьдесят?..» Подошла группа ребят с Ларисой Павловной во главе. Зашумели, окружили Любу.

— Я бы на вашем месте не торопилась, — сказала Лариса Павловна. — Как это так, взять да и принести в дом без позволения.

— Но как же? Ведь ребенок!

Лариса прищурилась, поправила свои косички надо лбом.

— Ну и что же? Неизвестно еще, что скажет Елена Никитична. У нас каждое место на счету. Здесь только дети войны. К тому же ребенок вполне может заразить наших. Неизвестно, что за ребенок!

Она поспешно удалилась со своей группой.

Люба все-таки притащила ребенка к себе, в комнату, развернула. Девочке на вид было года полтора. Бледненькая, худая. Люба глядела на нее с недоумением: не могла понять, как же это мать может пойти на такое! Взять да и посадить дочку на землю у ворот детского дома!

Скоро возвратилась погоня. Алеша, семилетний мальчуган, жался к Симе и плакал. Оказывается, он хотел отыскать пропавшую мать, а потом сбегать вместе с матерью на войну и отыскать там своего отца, но, очутившись в поле один, перепугался и повернул по дороге обратно, домой. Случайно свернул на тропу и совсем было отчаялся. Присел на бревно, заревел. Тут его и нашли. По реву.

Мальчика уложили в постель. Сима принесла чаю с вареньем, книжку с картинками… Но когда ребята рассказали ему про Галю, мальчик мигом соскочил с постели, побежал вместе с другими посмотреть на нее. Галю уже успели вымыть и приодеть, и она расхаживала по комнате, лепетала что-то. Вокруг девчушки уже суетились новые друзья. Надарили игрушек, картинок, водили за руки по комнатам, показывали кролика и ежа в живом уголке.

А вечером нагрянули шефы. Привезли обещанное пианино. Люба обрадовалась, инструмент прибыл как раз вовремя. Он стал просто необходим! Дело в том, что среди ребятишек оказалось несколько способных. Почему бы не заняться с ними серьезно? Сольфеджио, чтение нот, игра на фортепиано. Мысленно Люба отобрала группу учеников и уже представляла себе, как будут выглядеть ее питомцы за клавиатурой. Ей даже слышались первые неуверенные звуки игры. Педагогический репертуар нетрудно будет достать в музыкальной школе. Во всяком случае, кое-что достать можно…

Шефов было двое, оба — младшие лейтенанты. Поднялась суматоха, кто помогал втаскивать пианино в дом, кто поскорее бежал прихорашиваться. Сима вдруг появилась в новой блузке и с чуть подкрашенными губами.

Ребятишки сновали вокруг. Витя Сестренкин все порывался помогать взрослым тащить пианино, а когда инструмент был установлен, мигом приволок стул и уселся играть.

Потом Люба играла, а ребята пели. Инструмент оказался неплохим, во всяком случае, он благополучно перенес дорогу и настройка держалась.

Поздним вечером, когда гости отправились спать, весь персонал собрался на кухне — посидеть у огонька, выпить кружку чая, заодно уж помочь поварихе Паше помыть посуду и просеять муку на завтра.

Зашла и Елена Никитична.

— Вот что, женщины, — начала она. — Завтра на целый день еду в город, выяснять все насчет подкинутого ребенка. И вообще дел накопилось. Шефы наши останутся на два дня, хотят ознакомиться с хозяйством, со всеми нашими делами. Так вот. Смотрите у меня, чтобы гости были довольны.

— Да уж будьте уверены, — начала было Нюра, подмигивая остальным.

— Я еще не кончила, — остановила ее Елена Никитична. — Вам бы все, девки, зубы скалить, а дело серьезное! Надо как-то намекнуть насчет крыши.

— Угол совсем протек, — заворчала повариха. — Того и гляди, кухня завалится.

— Дело тонкое, — строго взглянула на всех заведующая. — Железа кровельного нет и не будет, а шефы, может быть, и найдут. Печи у нас дымят, машинка швейная всего одна…

— И та никудышная, — добавила тетя Паша. — Колеса у телеги все поломанные, котел в бане потек!

Елена Никитична наморщила лоб.

— Клянчить мне совестно, и так уж вон пианино выклянчила. А если деликатно показать все дыры, может быть, и помогут.

— Мы их обратаем! Уж мы им…

— Вот что, товарищи, — Елена Никитична постучала костяшками пальцев по столу. — Ребята эти культурные, образованные. Один, тот, что постарше, два курса института кончил, другой — из техникума. Не вздумайте тут мне танцульку устраивать или частушки орать. Знаю вас. Вот мое приказание: прикрепляю на эти два дня к шефам девчонок. А вы чтобы и не высовывались. Поняли?

Все поглядели на Любу и Симу.

— Вы, девчата, водите гостей по территории, покажите им наше хозяйство. От занятий в группах освобождаю… А вы, — обратилась она к остальным, — детей не очень-то гостям навязывайте, а то оглохнут от крика и не разберут, что нам надо-то. Кушать отдельно подавайте. И вилки были чтобы на столе, салфетки…

— Да знаем, — кивнула тетя Паша.

— Эхма! — воскликнула Нюра. — А мы-то думали, попляшем с ребятами, песню споем. Не судьба, значит.

Таисья Григорьевна отбросила кухонный нож, стряхнула с подола картофельную шелуху, выпрямилась, потянулась.

— Эх, бабы! Будет и на нашей улице праздник! Будет нам и помощь. Ужо летом солдат пригонят, сено косить. Погуляем!

Она ухватилась за концы полушалка, раскинула руки, прошлась по кухне, выбивая ногами дробь. Лариса Павловна язвительно взглянула на нее.

— Конечно. Ждите своих солдат.

— А что? — Таисья Григорьевна подбоченилась. — И дождемся! Сейчас — гармошку через плечо и — гулять! Уж тогда меня силком не удержишь. Поимейте в виду насчет отпуска…

— Бабы, бабы, — негромко заговорила Елена Никитична. — Совести у вас нет. Ведь вдовы, пора и посерьезнее быть! А вы — все свое, гульба, танцульки…