Вероника Кузнецова - Горбун

• Название: Горбун
• Автор: Вероника Кузнецова
• Жанр: Современные любовные романы

---

Чтобы не привлекать к себе общее внимание, я не стала звать его, а незаметно потянула за рукав. Горбун, кажется, не ожидал, что я могу обратиться к нему так бесцеремонно, потому что очень живо повернулся ко мне и, по своему обыкновению, так и впился взглядом мне в лицо. Впрочем, минуту спустя я решила, что его не столь поразила моя вольность, сколько он испугался, не вернулась ли ко мне память, и не наведу ли я полицию на верный след, указав, какие чашки переместила.

— Леонид, не могли бы вы не говорить об Агате Кристи полиции?

Сначала глаза Дружинина широко раскрылись, но затем он осознал мои опасения и улыбнулся. К счастью, он не был моральным садистом и не заставил меня пуститься в длинные и унизительные объяснения, за что я почти почувствовала к нему благодарность.

— Могу, но всё-таки предупредите Хансена, что вы… ну, скажем, что вы поправляли посуду на столе и могли кое-что переставить.

Как же самонадеян был горбун! Убедившись, что я не смогу навести полицию на след, он успокоился и не схватился за возможность ещё более запутать следствие, а великодушно предоставлял Хансену шанс топтаться на месте, не кидаясь за мнимым преступником, избравшим жертвой Ларса.

Мы с горбуном проговорили всё начало следствия. Но всё-таки я поняла, что датчанин мог бы умереть, если бы не попросил вызвать врача тотчас же, едва почувствовал что-то неладное, и если бы не прижимал руки к желудку, что натолкнуло горбуна на догадку об отравлении. Помощь Нонны, Дружинина и тёти Клары тоже оказалась небесполезной и должна была сильно сократить время его пребывания в больнице. По какому-то наитию, я покосилась на горбуна и обнаружила, что это известие не вызвало в нём восторга. Несомненно, он сильно недолюбливал писателя, а может, постоянные визиты Ларса в этот дом очень мешали его планам. У меня даже промелькнуло подозрение, что датчанин не был случайной жертвой, а его нарочно убрали. Промелькнуло, а потом укрепилось. Может быть, горбун не хотел его смерти, а намеревался отправить в больницу и тем расчистить себе дорогу. Но если так, то или он подсыпал яд после того, как я передвинула чашки, или я случайно оставила чашку Ларса на прежнем месте. Последнее даже вернее, если вспомнить, как растерялся горбун, когда я начала хозяйничать на столе.

Я подозрительно взглянула на Дружинина и особенно ярко осознала, как изуродована его спина, а значит, каким несчастьем обернулась для него давнишняя авария. Мало того, что он потерял обоих родителей, — утрата невозместимая, однако в какой-то мере компенсированная заботой дяди, но неизлечимое уродство перечеркнуло всю его жизнь, и, кто знает, не считает ли он в самые горькие свои минуты, что ему лучше было бы разделить участь отца и матери.

Я так прониклась его предполагаемыми чувствами, что на мои глаза навернулись предательские слёзы, которых я всегда стыжусь, потому что они уместны только в своё время, а в наш лишённый сентиментальности век они вызывают, в лучшем случае, недоумение. Я так старалась вернуть себе холодную рассудительность, что полностью в этом преуспела и вновь смогла трезво судить о характере и поступках горбуна. Нельзя не признать его поразительную выдержку, и в общении он был на удивление обаятельным, этого у него не отнимешь, но тем ужаснее должны быть страсти, которые кипят в его душе, не находя выхода. Не дай, Бог, оскорбить его или задеть! Наверное, любое обидное замечание может превратиться в его глазах в повод для убийства. Бедной Ире нелегко будет продержаться, пока какой-нибудь промах горбуна не даст полиции возможность его арестовать. Мне придётся напрячь все силы, умственные, а если потребуется, и физические, чтобы помочь ей избежать смертельной опасности.

Тем временем Хансен стал выяснять подробности, а я, подумав, решила не мешать следствию и не упоминать о перемещении чашек. Никто не знает, когда и куда был подсыпан яд, потому что полиция только ещё собиралась провести экспертизу. Вдруг яд был в одном из пирожных? Или был подсыпан в кофе позже? Что, если я только собью Хансена с правильной мысли? Очень, очень тяжела доля свидетеля, который хочет помочь следствию.

— Сядьте так, как вы сидели за столом, — попросил Хансен, чтобы со всей отчётливостью восстановить картину происшествия.

Мы повиновались, причём я впервые осознала, что горбун сидел достаточно далеко от Ларса, так что не мог подсыпать яд в процессе еды, зато я сидела через одного человека от писателя. Петер, занимавший позицию между нами, вроде бы, не мог быть заподозрен в страшном преступлении, а соседкой Ларса была его жена, которая, несмотря на измены мужа, слишком любила его, чтобы желать его смерти. Кроме того, я просто не могла представить, что Нонна способна отравить человека. Конечно, трезвому холодному уму Нонна показалась бы самой подозрительной из всех, за исключением, разве что, горбуна, потому что имела уважительную причину убить Иру, а заодно и своего изменника-мужа.

Выдвинув новую версию, я почувствовала себя плохо и решила признаться в передвижении чашек, чтобы не брать грех на душу и переложить ответственность на того, кто избрал своей профессией отгадывание загадок.

— Господин Хансен, — обратилась я к душке-полицейскому.

До чего же он был хорош, когда обернулся ко мне! Да, истинно, это был мой любимый герой, сошедший со страниц моих повестей! А как обворожительна была улыбка, делающая его внешность ещё прекраснее и придающая ему неповторимое обаяние. Наверное, следователь и должен вести себя так, чтобы свидетели и потерпевшие чувствовали к нему доверие и охотно делились с ним своими сомнениями и наблюдениями, видя в нём друга, а не судью. Наверное, он понял бы и "метод Агаты Кристи", восприняв его как шутку, которая в данном случае может иметь неожиданные последствия, но рисковать я всё-таки не стала.

— Я хочу предупредить, что поправляла кое-какие предметы на столе и могла случайно передвинуть чашки.

— Вот как? Это интересно, — оживился Хансен. — Чашки были полные или пустые?

— Полные.

— Какие именно чашки вы передвигали?

— Я не помню. Я даже не утверждаю, что я их передвигала, но я могла случайно это сделать.

Я искренне сочувствовала полицейскому, которому придётся ломать голову над ещё одной проблемой, а именно: принимать ли во внимание возможное перемещение чашек или остановиться на предположении, что убить хотели именно Ларса. Тут уж не спасут от уныния даже моя броская кофта и вышитая юбка, которые, я не могу этого не отметить, не оставили Хансена равнодушным.

— Кто ещё притрагивался к чему-нибудь на столе? — сначала угасшим, но к концу предложения вновь окрепшим голосом спросил полицейский.

Ответом послужили неуверенно-недоумевающие взгляды и лёгкое пожатие плеч.

Я переживала за Душку, поэтому насмешливый взгляд, брошенный на меня горбуном, вызвал в моей душе целую бурю. Конечно, каждому ясно, что преступник не будет признаваться, что подходил к столу и что-то трогал, но ведь надо учесть, что Хансен не так уж свободно владеет русским языком и может совершить ошибку, не совсем правильно подобрав слова.

— Кто мог подойти к столу? — вновь спросил Душка, и я возликовала, потому что это была уже правильная постановка вопроса.

— Каждый, — ответил горбун. — Я подходил с Жанной.

— Вы видели, какие предметы она переставила? — с надеждой поинтересовался полицейский.

Было бы наивностью ждать от горбуна признания, но Хансен этого не знал.

— Нет, — категорически отрацал Дружинин и даже для пущей убедительности помотал головой, что опять-таки было подозрительно.

— Значит, вы не заметили, какие предметы были передвинуты, — повторил Хансен. — Значит, вы не следили за девушкой и не знаете, что она делала или могла сделать.

У меня чуть рот не открылся от неожиданности. А этот наглый горбун говорил, что Хансен не считает меня подозреваемой! Даже здесь он готов солгать.

— Знаю, — как ни в чём ни бывало возразил горбун. — Она дотрагивалась до… этого молочника. Кажется, ей пришлось переставить эти две чашки… и эту, а сахарницу поставить, если не ошибаюсь, здесь.

Горбун не только не покраснел от явной лжи, но даже, по-моему, и глазом не успел моргнуть, как уже переставил местами мою чашку и чашку Ларса, а также чашки Иры и Нонны, а также ещё какие-то предметы. Потом он в нерешительности замер и сообщил, что, может быть, и ошибается. По-моему, в душе все согласились, что он ошибается, потому что такое грандиозное количество предметов передвинуть случайно было невозможно.

Если он хотел выгородить меня, то я ему очень благодарна, но мне всё-таки показалось, что его целью было перепутать все чашки на столе, чтобы у бедняги Хансена голова совсем пошла кругом. Лично я запуталась и уже не была уверена, какая чашка кому принадлежала.

Полицейский подумал, прикинул что-то в уме и спокойно и неторопливо вернул все предметы на прежние места.