Вероника Кузнецова - Горбун

• Название: Горбун
• Автор: Вероника Кузнецова
• Жанр: Современные любовные романы

---

Однако садиться на стул, когда в комнате имелись кресло и диван, мне казалось обидным.

— Славная погода, — сказала я. — Сейчас приятнее всего на веранде.

Дальше распространяться о своих планах я не стала, чтобы не задерживаться и не дать Ларсу возможности опередить меня и плюхнуться в моё любимое кресло. В этом отношении горбун моих опасений не вызывал, потому что был воспитан достаточно хорошо, чтобы не занимать самых удобных седалищ.

Сразу вслед за мной на веранду вышли Ларс и Дружинин, но они опоздали, и теперь меня можно было поднять с кресла только подъёмным краном.

— Вы устали, Жанна? — спросил горбун, стоя у косяка.

— Нет, отчего же.

Я поглядела на вольготно расположившегося на новом месте Ларса и решила позаботиться о втором госте, который, должно быть, почувствовал перемену в моём отношении к нему, потому что был задумчив и вёл себя несмело. Но как проявить о нём заботу и при этом не показать этой заботы?

— Садитесь, — предложила я ему.

Не очень-то вежливо бросать слово в пространство, не обращаясь к человеку по имени, но теперь, когда я о нём узнала кое-что недостойное, мне было трудно называть его Леонидом.

Горбун ничего не ответил, и вид у него был такой, словно он ничего не слышал. Ну, не слышал и не надо. Надо было слушать.

— Хорошо-то как! — с затаённым восторгом заявил Ларс.

По моему мнению, было бы ещё лучше, если бы сюда не доносился слабый, но навязчивый запах, однако говорить я этого не стала, чтобы не выглядеть слишком приземлённой.

— Ещё бы звон колоколов, а вдали чтобы блестел золотой купол церкви, — пожелала я не совсем от чистого сердца.

— Вы, наверное, рады, что стали отмечать церковные праздники? — спросил Дружинин.

По-моему, он обрадовался подвернувшейся теме разговора и жадно за неё ухватился.

— У нас сделали нерабочим днём только Рождество, а Пасха бывает в воскресенье, всё равно это выходной, так что радоваться особенно нечему.

— Я имел в виду, что прекратились преследования за соблюдение церковных обрядов, — пояснил горбун после некоторой заминки.

— Да, перестали, — согласилась я. — Раньше записывали тех, кто ходил на Крёстный ход, вылавливали комсомольцев, сообщали на работу.

— И вы попадались? — жадно поинтересовался Ларс.

— Я никогда не видела Крёстный ход в натуре, — призналась я. — А по телевизору смотреть скучно. Я вообще не люблю церковные обряды.

В эту минуту к нам вышла Ира, и я спросила у неё:

— Ира, ты ходила на Крёстный ход?

— Никогда не ходила, — решительно заявила Ира. — Хотела сходить, но так и не собралась. А ты ходила?

— Я? Нет. Я всегда была дисциплинированной девушкой, соблюдала все требования и сидела дома. — Я помолчала и, не скрывая горечи, добавила. — Там я мирно и, главное, с удовольствием смотрела "Праздник святого Иоргена", где высмеивались плутни и жадность духовенства, несовместимые с советской нравственностью. Впрочем, если бы этот фильм показывали не в эту ночь, а в следующую, я бы, наверное, сходила на Крёстный ход, но правительство правильно рассчитывало время показа.

— Хороший был фильм, — согласилась Ира.

— Значит, Пасху вы никогда не праздновали? — сделал вывод Ларс.

— Почему? — удивилась Ира. — Яйца мы всегда красили и куличи пекли.

— Мы только в церковь не ходили и молитвы не произносили, — добавила я.

— Я в церковь зашла… как-то, — поправила меня Ира.

— Самый красивый праздник, — сказала я. — Тётушка нам звонила с поздравлениями и говорила: "Христос воскресе". А мама мне всегда заранее напоминала, что отвечать надо: "Воистину воскресе". Я это говорила, так что тётушка была счастлива.

— Она так религиозна? — спросил горбун.

— Ещё как религиозна! У неё отец был священником и был репрессирован, а им, детям, приходилось говорить, что они отрекаются от такого отца, потом надо было опасаться, что им не дадут учиться в институтах, как дочерям врага народа, что самих посадят… Всю жизнь им приходилось молчать о своей вере, а чтобы сговориться идти в церковь, они использовали пароль: "Поедем к Лёле".

Так как Ира засмеялась, мне пришлось пояснить:

— Это моя тётушка, которая жила около их любимой церкви. А когда желающим наконец-то было дозволено верить, а прочих верить усиленно призывали, мои престарелые верующие родственники долго не могли освоиться со свободой и продолжали прятать иконы.

— И у тебя есть иконы? — спросила Ира, но сама себе ответила. — Ах да, есть одна.

— Вы тоже её прятали? — задал вопрос горбун.

— Нет. Она у меня открыто стоит на книжной полке. Но я смелая, потому что мне не пришлось пережить гонения. Моему прадедушке-священнику повезло, и он умер молодым в окружении родственников, так что особых несчастий из-за его сана в нашей семье не произошло. Зато сейчас церковные обряды соблюдаются слишком ревностно и на богослужениях маячат члены правительства. Праздники стали справлять легально, и поэтому даже Пасха стала скучна.

— Почему? — не понял Ларс.

— Потому что "Праздник святого Иоргена" отошёл в прошлое, — пояснил горбун, выдавая этим едким замечанием свою наглую сущность.

— И куличи, кстати, тоже, — добавила я.

— Почему? — удивилась Ира.

Как же далека от жизни она была!

— Потому что я не уверена, что на их изготовление хватит моего месячного оклада, — объяснила я ей подробно, как ребёнку.

— Да, вчера я слышала, что у вас в России цены опять выросли, — вспомнила Ира. — За квартиру надо теперь платить очень много, не помню сколько, за телефон, кажется, в три раза больше, чем прежде.

Я молчала, оберегая в себе философское спокойствие, а взгляды всех троих неумолимо обратились на меня.

— Ничего другого и не ждала, — бодро сказала я. — Улучшение нашей жизни придёт позже, — я еле удержалась, чтобы со злостью не добавить "в мире ином", — а пока она может становиться только хуже.

— На промтовары цены, кажется, тоже вырастут, — продолжала Ира. — Или уже выросли.

— Значит, будет полное изобилие, — заметила я, совершенно не огорчаясь, потому что одежды нам с мамой должно было хватить на несколько лет, на крайний случай, я могу сшить что-нибудь из имеющихся у нас дома тканей, в остальном недостатка тоже пока не было, а на стиральный порошок, мыло и зубную пасту деньги выкраивать как-нибудь удастся. В такие минуты человек становится эгоистом и думает только о себе, не печалясь заботами других.

— Продукты питания вздорожают очень сильно, — закончила Ира.

Она смотрела на меня так, словно Россия не была её родиной, и наши беды её не волновали.

— А что ещё можно ожидать от этих жирных… — от раздражения я не знала, как их обозвать подостойнее, — глядя на которых вспоминаешь то окорок, то обратную сторону павиана.

Здесь я погрешила против истины, потому что такие ассоциации посещали всех только при виде прежнего правительства, а сейчас верх над холодными зрительными сравнениями брали неблагоприятные живые чувства, мешающие по достоинству оценить пухлые лица со здоровым румянцем, поэтому эпитеты менялись постоянно.

Люди очень бессовестны и не понимают, что человек подвержен слабостям и может не сдержать эмоций. Их естественная реакция — засмеяться, пусть и с долей сочувствия, а не войти в положение того, по ком жестоко бьет каждое колебание в экономике. И почему она колеблется только в одну сторону? Ведь это уже не колебательное движение, а поступательное. Хорошо, что я быстро совладала с нервами и отвлеклась от грядущей безотрадной перспективы очередного снижения жизненного уровня, а то было бы стыдно демонстрировать русского человека, не умеющего держать себя в руках.

— Говорят, что человек, покидающий Россию на несколько лет, потом не может освоиться с нашей жизнью, — спокойно сказала я, улыбаясь. — Я боюсь, что мне тоже будет нелегко привыкнуть к произошедшим переменам.

— Ну, я не сомневаюсь, что вы освоитесь очень быстро, — заметил горбун. — По-моему, вы уже освоились с предстоящим.

Хорошо, если так, но мне всё-таки было стыдно, что я распустилась и дала волю бессильной ярости. Вообще-то наш народ ведёт себя очень мудро и принимает неизбежное зло со спокойным достоинством. Жаль, что представитель этого народа погорячился и не смог дать наглядный пример.

— Дай, Бог, спокойно принять то, что изменить мы не в силах, — сказала я, и от мудрости этих высказанных кем-то слов мне стало очень легко.

Горбун с любопытством разглядывал меня.

— Вы всегда так рассуждаете? — спросил он.

— Не всегда, но стараюсь по-возможности скорее приходить к этому выводу.

— Я вам завидую, — произнёс он.

Хорошо ему было завидовать, безбедно существуя в мире изобилия, а пожил бы в наших условиях, так быстро бы научился прибегать к утешительным доводам, как единственному средству сохранить разум. Однако, приятно сознавать, что ты владеешь чем-то, что может вызвать зависть, тем более, что это что-то — философский взгляд на жизнь. Если вдуматься, то Дружинину тоже не мешало бы освоить этот приём обретения спокойствия, чтобы не страдать из-за своего уродства и не допускать к сердцу озлобление на весь мир. Тогда Ларсу не пришлось бы предупреждать меня, чтобы я остерегалась горбуна.